Блог Ефим Гальперин

Ну, под таким-то названием ожидается весьма запоздавшая гневная отповедь товарищу Солженицыну на его книгу «Двести лет вместе». А то и просто очередные обвинения русских в антисемитизме.

Никоим образом. Единственную претензию, которую я могу этому, пользуясь его же терминологией, «образованщику» предъявить, так это:

 — Оплошали вы, Александр Исаич, со своими «двести-вместе». Ведь на самом деле этой тусовке больше двух с половиной тысяч лет.

Что? Не верится? А вот давайте нырнём мы с вами, дорогой читатель, в глубь веков. Лопатой орудовать нам не придётся. Не царское это дело — в жару или в дождь возиться с битыми горшками, да с наконечниками стрел. Лучше чашечка кофе, парочка круассанов и тишь кабинета. Займёмся мы с вами археологической лингвистикой. Чудный, я вам доложу, инструмент. Ему доступны такие хронологические уровни, что никак не достижимы другими способами бурения пластов истории. подробнее ⮞⮞⮞

Ни один народ на земном шаре не является автохтонным для той территории, на которой он в данный момент проживает.

Это почему же всем дома не сидится? А если научно поставить вопрос, то звучать он будет так: каковы причины миграции? И тут, если позволите, я вспомню сказку. В принципе, вы все её знаете. Она присутствует в фольклоре народов Европы. И даже в Африке и Китае встречается. Сказка с наличием строительной тематики. Паттерн во всех её версиях один и тот же: имеются злодей-волк и его жертвы — поросята (в итальянском фольклоре это были гуси). Жертвы строили себе жильё из подсобных материалов — соломы, веточек, дощечек. А волчара поганый рушил эти хилые убежища и по мере продвижения, съедал бедных зверушек одну за другой. Такое себе монотонное мочилово. Хрусть-хрусть, хряп-хряп, чавк-чавк. Вот такая вот сказка из серии «жили-были». С довольно сытым для волка хэппи-эндом. подробнее ⮞⮞⮞

18 марта (31 марта по новому стилю) 1917 года.
Цюрих. Spiegelgasse №14.
Третий этаж. Квартира Ленина.

Утро. В дверях возникает голова озадаченного Карла Радека:

– Владимир Ильич, тут к вам Парвус! Примете? Или?...

Но это «или» уже произойти не может. Дверь распахивается и в комнату, оттолкнув Радека, входит сам Парвус. «Входит» – это не то слово. Скорее, он заполняет всё пространство. Ещё бы – под метр девяносто роста и сто пятьдесят килограммов веса.

Застигнутый врасплох Ленин набрасывает на видавшую виды рубашку потертый жилет. Лихорадочно застегивает пуговицы. подробнее ⮞⮞⮞

Взывание

Это же, как повезло Канту! Да и Ницше. И иже с ними. О, как же старательно, их штудировали. Просто-таки с упоением. И правилом хорошего тона было принято вворачивать при случае «вот у Гегеля...» или «как говаривал старина Фрейд...». Библиотеки были забиты диссертациями, написанными чуть ли не по каждой фразе их учений.

А ведь появись подобные им светочи мысли сегодня, как пить дать, остались бы  незамеченными. В лучшем случае какой-нибудь захудалый доцент с ироничным безразличием проскроллил бы мышкой на экране монитора пару страниц. Те же Эрик Фромм с Карлом Густавом, который Юнг, моментально утонули бы в океане рекламных объявлений из серии «как продлить коитус». подробнее ⮞⮞⮞

Памяти майора Анатолия Шапиро,
вошедшего в Освенцим ранним утром
27 января 1945 года.

«Товарищи! Граждане! Братья и сёстры! Бойцы нашей армии и флота!
К вам обращаюсь я, друзья мои!» — и голос его дрогнул.
3 июля 1941 года
Первое после начала войны выступление по радио Сталина
(«эффективного менеджера» по версии официальных историков России)

«Я прощаю. Забудьте…»

Если верить академику Павлову, животным память выдана в простом варианте — в системе инстинктов безусловных и условных. Хотя, опять же, сегодня по этому поводу накопилось много сомнений. подробнее ⮞⮞⮞

Жара. Пятнадцать лет назад…

Соединённые Штаты Америки. Флорида. Городок Сарасота. Офис Службы социального обеспечения. Задрипанный, провинциальный. Вентиляторы под потолком лениво перемалывают горячий воздух. Три десятка людей в очереди буквально расплылись на узких стульчиках, расставленных под стенкой по периметру комнаты. Знаете, эти идиотские железные стулья в присутственных местах с такими деревянными подлокотниками. Наверно, ещё со времён Великой американской депрессии.

Я старательно откладывал визит. И только почуяв, что ещё день-два и я пролетаю, я собрал силы… Встал ни свет ни заря и двинулся в центр городка, чтобы успеть к открытию офиса. подробнее ⮞⮞⮞

Ну, это, граждане-товарищи, совсем никуда! Вся Москва снегом завалена, да не чистят ни хрена! Кроме как в центре, на улице Горького и на Красной площади. Да ещѐ на Арбате для проездов Вождя. А ведь как-никак 1953-й начался, восьмой год без войны... Ну, никакого тебе порядка!

Короче. Пру я, значит, между сугробами по натоптанной народом за день тропке. Уже трижды поскользнулся, мать их дворников! Вечер поздний. Мороз. Метель метѐт так, что за пару шагов ничего не видать. Вокруг ни души. И тут — на тебе:

— Стоять! Ко мне! Кому говорю! — нарисовались передо мною двое. Светят фонариком прямо в глаза. Жирный в кожаном пальто корочкой своей тычет. Мол, «старший лейтенант такой-то». А второй, чую, за спину мне заступает. подробнее ⮞⮞⮞

А ведь всей этой херни могло и не быть!

«Октябрьская революция в России» под таким названием фигурирует в мировой истории эта авантюра. И уж совсем цинично по отношению к трудящимся всего мира как «Великая пролетарская революция».

На самом деле это была просто успешная операция Генерального штаба Германии по выводу России из Первой мировой войны, путем государственного переворота и приведения к власти марионеточного правительства. Так называемое «принуждение к миру».

Так начинается политический триллер "Бешенство подонка". Книга — откровение. Книга — Апокриф. Бомба к столетнему юбилею этого безобразия.

Книга эта пользуется популярностью в Рунете. Есть она и на английском языке с названием “Frenzy of scumbag” в сетях ведущих книжных магазинов мира — Amazon, Barnes & Noble, Itunes, Apple, Scribd, Inktera и т.д. подробнее ⮞⮞⮞

Вот уже несколько веков как в календарной литературе существует особый жанр — «святочный рассказ». При этом не одно тысячелетие в еврейском календаре есть День Искупления и Всепрощения – Йом Кипур. А жанра Йом-Кипурных рассказов как не было, так и нет. И это нехорошо.

Моему Другу Семёну Винокуру

Ямщик, не гони лошадей...

Шмулевич в синагоге появлялся раз в году. Да-да, он был из тех самых евреев, которые, чтобы окончательно не испортить отношения со Всемогущим со скорбным видом отдают дань иудаизму только в Йом-Кипур. Понятное дело, в этот день Шмулевич, как и все, постился, каялся и обращался к Всевышнему с просьбой. И она у Шмулевича ежегодно была одна и та же. Он хотел оказаться в Швейцарии. И так, чтобы навсегда. Представьте себе, вокруг него стонали, рыдали евреи в белых одеждах. Били себя кулаками в грудь, истошно умоляли простить все накопившиеся за год прегрешения, а потом плавно переходили от этих просьб к постановляющей части: подробнее ⮞⮞⮞