Россияне переживают сейчас кризис идентичности, пытаясь ответить на вопрос, как жить после Бучи. Говоря языком психологии, одна часть россиян формирует негативную Z-идентичность, а другая — демонстрирует признаки диффузной идентичности: они не способны осознать совершаемые от их имени ужас и насилие. Говоря простым языком, часть россиян записалась в бандиты, а часть — потерялась. Рассказывает доцент факультета социальных наук Университета Амстердама Анна Фенько.
Человек — общественное животное. Помимо индивидуального Я, каждый из нас обладает множеством групповых идентичностей, которые актуализируются в зависимости от обстоятельств. Например, о своем гражданстве Евросоюза многие европейцы вспоминают, только когда выбирают соответствующую очередь на паспортном контроле в аэропорту. В остальное время они — французы, немцы, голландцы. До 24 февраля моя этническая идентичность проявлялась в основном в том, что по дороге с работы я иногда заходила в русский магазин за творогом и квашеной капустой. С началом войны моя русскость стала центром не только моего сознания, но и моих социальных взаимодействий. Среди моих студентов есть и русские, и украинцы, и я не могла не затронуть тему войны в аудитории. Многие мои коллеги, друзья и знакомые выражали мне поддержку и уверяли, что их отношение ко мне не изменилось с началом войны. То есть не только для меня, но и для окружающих моя этнокультурная идентичность вышла на первый план. подробнее ⮞⮞⮞