Вы здесь
О Бушерской АЭС и российско-иранском сотрудничестве
Бушерская АЭС в Иране наконец введена в строй — с помощью России. Эпопея, начавшаяся еще в 70-х годах прошлого века с контракта шахского правительства с немецкими компаниями, завершена под аккомпанемент заверений российских и американских официальных лиц: запуск АЭС никоим образом не нарушает никаких международных санкций, никаких формальных и неформальных договоренностей по поводу иранской ядерной программы.
Россия давно приняла на себя обязательства по строительству реактора в Бушере. Это строительство много раз откладывалось по разным причинам: порой по политическим, а подчас и по финансовым, потому что Иран вовремя не расплачивался с Россией. А иногда и по технологическим, потому что Россия не всегда поставляла оборудование должного качества и не всегда посылала специалистов, которые готовы были это оборудование обслуживать так, как ожидалось в Иране. Но на каком-то этапе Москва должна была принять решение: отказаться от бушерского проекта или довести его до конца.
Что же предопределило решение Москвы? речь в данном случае идет не просто о российско-иранских отношениях. Восприниматься в мире как надежный поставщик высоких технологий – вот что имеет первостепенное значение для России. Ведь у России нет больших возможностей поставлять современное оборудование, за исключением, может быть, космоса, каких-то видов вооружений и мирного атома. И поэтому Бушер – это возможность продемонстрировать, что если они приняли на себя обязательства, то они от них легко не отказываются».
Правда и то, что все необходимые данные для создания ядерного оружия Иран получил уже давно — то ли из Северной Кореи, то ли из Пакистана, то ли от замученных безденежьем и охваченных державной тоской постсоветских физиков, то ли от всех сразу. Факт остается фактом: Тегеран будет продолжать строить новые объекты по обогащению урана, и никто не способен убедить его не делать этого.
В Москве, Париже, Пекине и ряде других столиц любят ссылаться на то, что Иран, мол, «полноправный член международного сообщества», никакие официальные санкции ООН в отношении страны не действуют, а значит, никто и ничто не должно препятствовать взаимовыгодным связям духовных наследников имама Хомейни с окружающим миром. Особенно если наследники платят наличными. Ну а если американцам и израильтянам что-то не нравится, то это их, американцев и израильтян, проблема. И ничья больше.
На самом деле все знают, в чем главная проблема, связанная с Ираном. Но немногие готовы ее назвать. Кто-то исходит из превратно понятого национального интереса, кто-то — из конъюнктурных внутриполитических соображений, кто-то потому, что не хочет быть первым. Вопрос же формулируется предельно просто: «Можно ли доверять Ирану?»
Тут заинтересованные государства и политики делятся на два лагеря: тех, кто отвечает «нет», и тех, кто делает вид, что вопрос некорректен и является «вмешательством во внутренние дела суверенного государства».
К первой категории относятся США, Израиль, Великобритания и часть государств ЕС — с оговорками. Ко второй — заинтересованный в иранской нефти Китай, обуреваемые комплексом великодержавной неполноценности Турция и Бразилия и часть мусульманских стран. Большинство западных стран не готово закрывать глаза на утопленные Тегераном в крови выступления оппозиции, поддержку группировок «Хезболлах» в Ливане и ХАМАС в секторе Газа, на призывы покончить с Израилем, отрицание Холокоста, наконец, на статью 152 Конституции Ирана. А статья эта, между прочим, вменяет правительству в обязанность вмешиваться во внутренние дела других стран — в интересах «угнетенных» во всем мире, а на самом деле — ради продвижения идей «исламской революции».
Россия официально старалась занимать позицию «над схваткой», на самом же деле в течение почти 15 лет фактически выступала в роли адвоката иранского режима. Притом что Тегеран много раз обманывал Москву. Логика российской дипломатии была проста: «На Россию Иран не нападет, а если и пощиплет перья Америке и ее клиентам на Ближнем Востоке, так это даже хорошо». Однако «перезагрузка» российско-американских отношений означает, что вечно оттягивать с определением позиции по Ирану невозможно. Вашингтон, для которого иранская проблема — одна из ключевых, ждет от Москвы как минимум «благожелательного нейтралитета» в этом вопросе. Российскому руководству рано или поздно придется определиться именно с политической оценкой тегеранского режима. И вовсе не ради Америки — ради собственного долгосрочного национального интереса.