Власть заняла нас шоу, чтобы мы наблюдли, как героически истребляются враги. Цель — не дать нам искать новые варианты развития.

(Интервью с первым демократическим мэром Москвы Гавриилом Поповым) 

Борьба вокруг вопроса о выборах нового президента обострилась существенно. Но правящий класс такого типа споры никогда не выносил на публику и не обращался к народу за советом, с просьбой принять участие в этих конфликтах. Значит, дело не в самом конфликте из-за предстоящих выборов и не в том, что он вошел в критическую стадию, дело опять-таки в чем-то другом.

Во-первых, наша правящая группировка оказалась в глубочайшем кризисе. Этот кризис имеет три аспекта. Первый аспект: она, по существу, ничего не смогла сделать с кризисом 2008 года. Способ, которым она вышла из кризиса, состоит в том, что свои капиталы они спасли, застраховали.

Ничего для страны не сделано. Поэтому сейчас, когда начнется новая волна мирового кризиса, выяснится, что страну к этой новой волне не подготовили. Запасы денег частично растратили, а по существу ничего нет.

Во-вторых, лесные пожары, задымление и засуха этого лета. Спасла страну не деятельность наших всех властей, а изменение направления циклонов и антициклонов, в результате которых пришел новый воздух в Москву. Не приди он — я уверен, что никто ничего не смог бы сделать. Следовательно, этот второй кризис тоже висит на шее наших руководителей, и за него надо будет отвечать.

Третий кризис, и самый главный, на мой взгляд — это неурожай. Мы только сейчас начинаем чувствовать этот неурожай, он будет идти по трем линиями: первая линия — нехватка продовольствия; вторая линия — рост цен на это продовольствие; третья линия, самая страшная, которая начнется где-то с нового года, — это когда кончится корм для скота, начнется вырезание скота и забивание птицы. Сначала будет достаточно этого забитого скота, а потом начнется полный дефицит.

Если бы мы не жили с опытом 75 лет советской власти, нам бы лапшу на уши можно было вешать. Но мы знаем, что происходит при такого рода большевистской борьбе с ценами и рынком.

Вот этот предстоящий кризис наиболее страшный, потому что он касается каждого человека, и он наиболее неприемлемый с точки зрения предстоящих выборов. Если в центре выборов окажутся эти проблемы, то это полный крах обоих кандидатов, ни тот ни другой, ни на что рассчитывать не смогут.

Посмотрим, что они делают. Перед нами классический необольшевизм. Они носятся по стране и собираются каждую полку каждого магазина проверять, есть ли там в продаже гречка или нет, и по какой цене. И если бы мы не жили с опытом 75 лет советской власти, нам бы лапшу на уши можно было вешать. Но мы знаем, что происходит при такого рода большевистской борьбе с ценами и рынком.

Что произойдет? Да все мы знаем, что произойдет. Если повысят цены на водку, то исчезнет из продажи сахар, который пойдет на самогоноварение. Если повысят цены на гречку, то гречка исчезнет с прилавков, ее начнут продавать из-под полы на черном рынке. Если государство заставит, чтобы на полке что-то лежало, тот же батон, с которым президент носился, то, да, цену он сохранит в 16 рублей, но я очень не советую есть этот батон при каждой проверке. Потому что по мере того, как будет дорожать пшеница, доля ее в батоне будет систематически уменьшаться, и будет увеличиваться доля кукурузы, отрубей и чего угодно, что там может быть в таких случаях.

Большевистская борьба с ценами и с рынком советскую власть сокрушила. Ничего она не смогла сделать. И если кто-то сейчас по незнанию скачет с саблями наголо против рынка и цен, то это означает только одно: или они никаких уроков не извлекли из нашего прошлого, или они заранее знают, что это обречено, но им надо лапшу нам на уши повесить, показать, что они там что-то активно делают. Значит, с этим справиться они не смогут этим путем.

Что им остается делать? Остается два варианта развития событий. Вариант первый состоит в том, что надо накопленную в стране валюту расходовать на закупку за границей продовольствия, надо разрешить ввоз в страну и свободную торговлю западным продовольствием, которое будет продаваться по европейским ценам, и это не позволит здесь вздувать цены. То есть, надо перейти к открытому рынку. Но в этом случае будет растрачиваться денежный запас. Это полный крах всех планов модернизировать страну и что-то сделать за счет денег, которые накоплены.

И есть второй вариант, который состоит в том, чтобы найти виновных, пожертвовать частью правящего класса, для того чтобы вторая часть могла себя спасти. Вот этот второй вариант мне и представляется наиболее вероятным объяснением для того, что происходит. Руководители не пошли по первому пути, то есть пытаться закупать продовольствие, вводить свободный режим, отступать, там, где нужно, оказывать социальную поддержку незащищенным слоям и так далее.

А решили они идти по другому пути — найти виновных, списать на них, что было, и увлечь нас этой борьбой. Вместо того чтобы заниматься вопросом о том, куда делась гречка или почему батон несъедобен, мы должны будем наблюдать, как героически истребляются враги.

В советской системе это был распространенный метод: найти врагов народа, и эти враги народа должны быть виновными за все беды, которые на нас обрушились. Соответственно, предъявлять претензии к тем, кто борется, бессмысленно.

Стремясь опередить ход событий, идя навстречу неизбежному продовольственному и ценовому кризису, решили избрать вариант, при котором будут виновны не подготовившие страну в полной мере Путин и Лужков, но зато чистой и незапятнанной выйдет группировка президента.

Это не очень логично, но, видимо, никакого другого выхода нет. Прежде всего, нелогичность состоит в том, что и нынешнее окружение президента, и он сам все время были на вторых ролях. Во-вторых, последние четыре года все мы видим по телеэкрану, как министрами напрямую руководит президент, минуя премьера, и министр вместо того, чтобы работать, от одного начальника едет к другому, записывает указания и ждет, когда они снова начнут друг с другом общаться.

Следовательно, реализовать вот такую модель можно только в одном случай: если одновременно в стране будет реализовываться комплекс необольшевистских мер, но уже не только в области цен и рынка, но и в области политической системы и в других областях. Основная опасность состоит не только в том, что нам предлагают неприемлемый вариант выхода из кризиса, но и в том, что в стране создают ситуацию, при которой возможны самые опасные последствия в самых различных областях.

Удар наносится не по Лужкову. С Лужковым они 20 лет вечно договаривались в разных конфликтах. И не по жене Лужкова, с которой они тоже 20 лет успешно делили деньги и удовлетворялись этим дележом. Удар наносится по всем нам, цель — не дать нам искать новые варианты развития.

Заставить Лужкова сдаться, я думаю, им не удастся, это совершенно очевидно, это просто не в его характере. Следовательно, будет предпринята попытка убрать его. Если будет предпринята такая попытка, то очень вероятна ситуация, опять-таки хорошо известная нам по прошлому.

Нелепо думать, что наш народ может воспринять в качестве лидеров наших правых. Никогда этот народ не забудет, что никакое гэбье никогда бы Кремль не захватило, если бы вначале его не захватили олигархи. А олигархов в Кремль привели те, кто сегодня ходит в главных оппозиционерах — Касьянов, Немцов, Хакамада.

Это они были министрами. Это они крутили все это. Дорогу гэбистам в Кремль открыли именно они. Потому что именно они создали наш олигархический строй и отдали ему всю власть. Это они приняли решение о выборах по партийным спискам вместо того, чтобы каждый депутат отчитывался перед своими избирателями. Это они приняли решение, чтобы был 5-процентный барьер, жертвами чего стали потом сами эти партии.

Я не могу представить себе, что этих людей кто-нибудь, когда-нибудь в нашем народ воспримет как лидеров. А вот если это будет человек типа Лужкова, пострадавший от власти, в отношении которого народ привык считать, что он может быть властью, то здесь, конечно, возникает совершенно новая ситуация и, как говорят, новая площадка для игры.

В этом состоит одна из особенностей той борьбы, которую сейчас начали. И, конечно, когда паны дерутся, у холопов чубы трещат. Но есть и обратная сторона: когда дерутся паны, наступает наиболее удобная ситуация для того, чтобы выдвинуть свои собственные претензии, обозначить себя и что-то сделать.

Ситуация критическая. Мы вступили в стадию, которая во всех теориях называется: когда верхи не могут управлять по-старому. Сейчас весь вопрос состоит в том, что будут делать низы.