Вы здесь
Успехи и ограничения инвестиционной политики в Литве
Недавно литовские СМИ отразили вывод издания IBM Global Location Trends 2018, утверждающего, что по доле прямых иностранных инвестиций в ВВП Литва нынче на третьем месте среди мировых лидеров после Ирландии и Сингапура. Что стало поводом для различных комментариев на эту тему. Последуем и мы этому примеру.
В цифрах это означает 1, 2 млрд. евро в прошлом году и рост на 27% к году предыдущему. При этом о стабильности тренда говорит другая цифра – в 2012-16-х среднегодовой рост был 17%.
Впечатляет и содержательная составляющая. Практически все инвестиции направлены в производство, из которых доля предприятий ИТ –технологий – в пределах 30%, остальные – классика со станками и материальными продуктами. То есть те самые заводы, по которым плачут те, кто вопреки фактам утверждают, что после развала СССР в Литве не осталось промышленности. Например, по производству автокомпонентов, на которых в Каунасской свободной экономической зоне (СЭЗ) два немецких гиганта Continental и Hella намерены создать 1, 25 тыс. рабочих мест. Тут же по соседству обоснуется и американская компания Hollister по производству медицинское оборудования.
Важный акцент этого процесса в том, что он растекается по всей территории страны. А созданию «рая для инвестиций» здесь способствует появление во всей стране паутины из СЭЗ, что уже по определению предполагает наличие инфраструктуры и всевозможных льгот для бизнеса. К примеру, американская компания INTUS Windows в этом году приступит к строительству завода по производству окон в Шяуляйской СЭЗ на 600 рабочих мест. А датская Dovista вкладывает в производство дверей и окон в Мариямпольской СЭЗ, намереваясь трудоустроить около 1000 человек. Особенно бурную деятельность развернул в Литве производитель респираторного оборудования британская Intersurgical, которая уже поставила завод в провинциальном городке Пабраде на 600 рабочих месть, и сообщила о намерении учредитить новое предприятие в Висагинасе с перспективой выхода на 1000 мест. Проектов такого рода и масштаба в прошлом году было завялено 18, в этом – еще 12. А по совокупности их запущено на ближайшие годы примерно на 5 тыс. рабочих мест.
В связи с этой картинкой у экспертов возникают как минимум два вопроса. Каковы естественные и искусственные пределы (ограничители) развития инвестиционного процесса в Литве и Балтийском регионе в целом. И насколько гармонирует этот процесс с политикой литовской власти, как влияет на ее взгляды.
Трудно быть маленьким
Для ответа на первый вопрос мне представляется компетентным мнение Мантаса Катинаса, являющегося главным режиссером по части инвестирования в стране. Он возглавляет специальную структуру под названием «Инвестируй в Литву», созданную при правительстве для привлечения капиталов и по опыту знает, что к чему.
В частности, в одном из интервью на вопрос, почему неудачно завершились переговоры с Apple и Tesla, ответ был простой: потому, что мы для них слишком маленькие. Например, Tesla потребовала для своего предприятия участок не менее 150 га с готовой инфраструктурой с перспективой его расширения до 400 га. И с занятостью на 10 тыс. чел. По словам директора, свободных земельных массивов несельскохозяйственного назначения такого масштаба, приватизация которых давно завершилась, в республике просто нет.
С другой стороны, нет и профессиональных кадров, чтобы обеспечить занятость в таких объемах. Особенно в части инженерного сопровождения. Фирмы такого класса ищут таланты и очень придирчиво изучают местный творческий потенциал. Но на этот запрос Литва просто не тянет. Во-первых, чисто количественно: всех ее вузов не хватит, чтобы дать столько инженеров. Тем паче, что популярность технических вузов неуклонно падала. Во-вторых, в условиях свободного движения таланты не задерживаются, и все сливки по большей части давно уже вымыты из Литвы.
Так что оптимальные размеры предприятий для стран балтийского размера находятся в пределах 500-1000 работников.
Рацио вместо эмоций
В инвестиционной стратегии присутствует и еще один важный компонент - геополитический. В Балтии в целом и в Литве, в частности, он проявляется в фобиях и избирательности, определяемых стрелками Запад-Восток. И просматриваются они в двух плоскостях – в отношении к инвесторам и в отношении к гастарбайтерам.
Не секрет, что подозрительность к инвесторам с Востока распространяется не только на Россию, но даже на Китай. Однако, подвижки здесь очевидны. Во всяком случае, со стороны нынешней власти Литвы в формате тандема «крестьян» и соцдемов. Тот же Катинас призывает позитивно готовиться к приходу Поднебесной по концепту Шелкового пути, создавая для нее режим благоприятствования. Он считает, что бояться коварства инвесторов означает не доверять самим себе: ведь все подводные камни можно устранить в процессе переговоров.
Особая статья – трудовая иммиграция. Литва до сих пор считается одной из самых закрытых стан ЕС в части допуска иностранцев на свой рынок труда. Здесь фобии носят общий характер и политический акцент. Общий характер выражается в боязни маленького, но гордого своей великой историей народа моментально раствориться этнически, если открыть границы для гастарбайтеров. Для этого у литовцев чужих примеров более, чем достаточно. Они с ужасом наблюдает, как миграция из Третьего мира захлестывает даже такие сильные и крупные страны, как Франция и Германия.
При этом присутствует и чисто прагматический страх перед тем, что пришельцы из бедных стран создадут конкуренцию и станут сбивать стоимость труда. Политическая составляющая здесь примешивается в виде опасений усиления «пятой колонны», если не ставить барьеров перед восточными соседями.
Однако, экономический прагматизм и здесь диктует свои аргументы. Об этом явственно говорит статистика: количество выданных гастарбайтерам «аусвайсов» в прошлом году составило 34,5 тыс., и выросло вдвое. В этом году за 7 месяцев – 22 тыс., и ожидается рост 30-50%.
При этом 80% приезжих – выходцы с Украины. В этом, безусловно, можно усмотреть элемент политических симпатий, солидарности и т.п. Но при все стоит отметить и то, что меняется позиция и даже сам язык правительственных чиновников относительно миграции. Например, нынешний министр экономики Виргиниуюс Синкявичюс в одном из интервью призывает граждан не бояться того, что пришельцы станут демпинговать трудовыми ценами. Он привел пример Дании, где приход гастарбайтеров из Восточной Европы «послужил датчанам стимулом для карьерного роста».
Конечно, все эти красноречивые признаки тренда зависят и от конкретной расстановки политических сил. Курс нынешнего правительства, в котором заправляет Союз крестьян и зеленых при поддержке СДП отличается левизной и прагматизмом. И у него надежная поддержка в Сейме. Но он резко критикуется как со стороны президента, так и правой оппозиции в лице консерваторов и хрисдемов. В том числе, и в части «открытости» страны. Опыт цикличности смены власти предполагает с большой долей вероятности, что на следующих выборах они придут на смену. Так что возможны колебания и в другую сторону.
Однако, бытие определяет сознание. И многие аналитики склоняются к тому, что радикального разворота в инвестиционной и миграционной политике уже не произойдет.