Вы здесь
"Рожай уже быстрей, сука"
Вера Маслова, блогер из Торонто
Случившаяся история заставила меня по-новому смотреть на людей, на жизнь, на взаимоотношения.
Я долго думала, собиралась с мыслями, пыталась посмотреть на ситуацию с разных сторон, но поняв, что не выговорившись, я не успокоюсь, решила прибегнуть к ЖЖ-терапии...
Поскольку речь пойдёт о родильном доме и о родах, в тексте будут встречаться некоторые термины и обороты речи, которые непосвящённых могут немножко смутить...
Итак...
Целый месяц я была в Саратове, довольно крупном российском городе, куда приехала в гости к молодой семье (к близким родственникам, не хочу просто уточнять и делать упор на степень родства), в которой в скором времени должна была родиться малышка.
То, что я увидела в городе, на улицах, на детплощадках, в магазинах – это отдельный рассказ.
Мне было просто физически больно от того, как живут люди, от того, что они получают (в большинстве своём) небольшие зарплаты и не могут себе позволить купить самое необходимое в необходимых количествах, больно от того, что в России стало намного хуже, чем 16 лет назад, когда мы уезжали...
Это в какой-то степени чуть омрачило радость встречи с родными, которых я не видела несколько лет. Но, как бы там ни было, мы с трепетом ждали и готовились к рождению ребёночка.
Беременность была повторная, протекала довольно легко, и неприятных сюрпризов мы не ждали.
Заранее выбрали роддом, это был ГУЗ Перинатальный Центр г. Саратова, под руководством Архангельского Сергея Михайловича. Нам показали хорошие светлые, чистые, благоустроенные палаты на 2-х человек, с душем и туалетом, с холодильником и телевизором.
Вполне соответствовало европейским стандартам и тому описанию, что красуется на главной странице сайта этой больницы.
Единственное, что насторожило, так это табличка на лифте «Вход беременным строго воспрещён!» (и это в роддоме, где беременные не такая уж редкость!).
Роды должны были быть совместными с мужем (он сдал все необходимые анализы и прошёл обследование для допуска) по договоренности и на платной основе (хотя роддом и так получает деньги от государства по родовому сертификату!), и принимать их должна была Делиникайтис Елена Григорьевна, заместитель главного врача по лечебной части, врач акушер-гинеколог высшей квалификационной категории.
В ночь с 6 на 7 ноября дома начались схватки.
Сразу позвонили врачу и она сказала, чтобы мы вызывали «скорую», и что она выезжает. Вызвали скорую, которую прождали 40 минут(!). Потом ещё 40 минут тряслись в дороге, по рытвинам и ухабам, т. к. дороги в Саратове оставляют желать лучшего.
Короче говоря, пока они доехали до роддома, роды были в самом разгаре, схватки шли с периодичностью 2- 3 минуты и, судя по всему, раскрытие было полным или почти полным.
Никто из дежуривших в приемном отделении медработников не вышел и не встретил, не соизволил оказать помощь рожающей женщине, чтобы довести ее от машины скорой помощи до приемного покоя.
После прибытия в приёмный покой, сопровождающим (а именно – мужу и мне), приказали покинуть помещение, не слушая и не обращая внимания на то, что мы сказали, что роды партнёрские, по договоренности, на что получили ответ, что все родблоки заняты и там параллельно рожают другие женщины.
Ну что ж, делать нечего: мы вышли из кабинета и стали в дверях наблюдать за происходящим.
Роженица, назовём её М. (и далее в тексте будет сохраняться это имя) стояла рядом со столом в приемной, а дежурившая сотрудница роддома задавала ей вопросы и записывала ответы в журнал, при этом запрещала садиться либо ложиться на стоящую рядом кушетку.
М. пришлось стоять и держаться за шкаф и стол, чтобы не упасть.
Затем ей сказали подойти к кушетке в другой кабинет для осмотра, при этом не оказывая никакой помощи.
Ей самостоятельно пришлось идти до кушетки в другой кабинет (подчеркну, что на тот момент у нее были очень сильные схватки с перерывом в 2 минуты).
Она, держась за стену, дошла до другого кабинета.
Там ее осмотрели, и приняли решение отправлять на роды. После осмотра ей снова сказали встать и подойти обратно из кабинета где ее осматривали, в приемный покой. Она вновь, самостоятельно, держась за стену, подошла к столу.
В момент, когда она встала у стола, у нее полностью отошли воды и ребенок опустился в родовые пути.
М. почувствовала, что головка ребенка начала выходить, сказала об этом работникам приёмного отделения роддома. На что услышала ответ дежурившей работницы – «это тебе кажется».
Женщина стала нервничать и уже крикнула повторно – «ребенок уже выходит».
Она подставила руку между ног, так как боялась, что ребенок может выпасть. Одна из работниц роддома, закончив свои записи в журнал, сказала – «пошли за мной в родблок». М. пошла за провожавшей ее до родблока работницей, при этом никто вновь не удосужился ей помочь, видя что она еле стоит на ногах, одной рукой держится за стену, а другой рукой между ног поддерживает головку ребенка, начавшего выходить из родовых путей, чтобы ребенок не упал на пол. На наш вопрос, можем ли мы помочь ей дойти до родблока – нам ответили отказом, ссылаясь на стерильность.
Мы уговорили дежурившую работницу приемного покоя, пропустить нас, чтобы мы могли хотя бы встать у дверей родблока и наблюдать за процессом родов со стороны, если не можем присутствовать на родах.
После того, как мы получили от нее разрешение встать рядом с дверьми родблока, она отвела нас до дверей и контролировала, чтобы мы не вошли, а только смотрели со стороны через приоткрытую дверь.
Далее мы стали свидетелями бесчеловечного, садистского и издевательского отношения со стороны медсотрудников ГУЗ Перинатальный Центр города Саратова к рожавшей женщине со стороны принимавших у нее роды врача Ермаковой Натальи Руслановны и акушерки Мисенковой Светланы Викторовны (которая, между прочим, была одета в ночную рубашку, а не в стерильный медицинский халат!), а также прочих присутствовавших при родах работников.
(Далее в тексте высказывания медработников сохранены, содержат нецензурную лексику, обозначены знаками *** и выделены жирным шрифтом с сохранением первой буквы нецензурного слова).
Родовой блок №2, в котором рожала М., был пустой, и других женщин там не было, на что ссылались сотрудницы роддома, когда запретили мужу присутствовать на родах.
Иными словами они соврали.
В родблоке М. стояла у родового кресла.
Сотрудница Перинатального Центра города Саратова, дежурившая в приемном покое, которая отвела М. к родблоку, сказала ей – «залазь уже на среднее кресло». Присутствовавший в родблоке персонал с усмешками наблюдал, как беспомощная, рожающая женщина самостоятельно вскарабкивается на родовое кресло. После того, как она с трудом залезла на кресло, она попросила акушерку помочь ей, на что та с ухмылкой ответила «сейчас... помогу я тебе…, ты же не в подвале рожаешь».
Несмотря на то, что в Перинатальном Центре родовые кресла трансформируются для удобства рожениц, и выдвигаются подставки под ноги, эти подставки никто не выдвинул.
М. самостоятельно фиксировала их в течение всех родов. Несмотря на то, что как это принято, роженица должна быть сконцентрирована только на схватках и потугах, а кресла-трансформеры призваны облегчить процесс родов для женщины, никто из персонала эти подставки под ноги так и не выдвинул. Роженице пришлось дополнительно отвлекаться от схваток на фиксацию ног. Акушерка Мисенкова отошла от М,, и в это время у нее пошла схватка и она начала тужиться.
Женщина стала просить, чтобы к ней подошли, что скоро родится головка, на что ей ответили «рожай, сказала я тебе, шалава, приехала тут, думает что все для нее и все вокруг нее крутиться будут».
Тогда, М. взялась одной рукой за поручень на кресле, а второй рукой подстраховывала выход головки ребенка. Когда головка появилась, женщина стала просить, чтобы к ней подошли, потому что она скоро будет тужиться, и ребенок выйдет. На это ей ответили «подождешь, тварь».
Тут началась очередная схватка, акушерка Мисенкова подошла и с остервенением дернула за половую губу так, что женщине в лицо брызнула кровь.
При этом акушерка Мисенкова сказала «рожай уже быстрей, сука». М. издала душераздирающий вопль, который, наверное, слышно было даже на улице. Она стала кричать «мне больно, что вы делаете!».
В этот момент врач Ермакова стала что-то колоть в вену.
На вопрос «что вы мне колете», она ответила «тебе-то какая разница, это не твое дело». Сделав укол, не меняя шприца, врач Ермакова следом, в этот же шприц взяла кровь. В нескольких метрах от кушетки, на которой рожала М., стояли другие врачи и медсестры, одна из которых сказала «да оставьте вы ее... у этой б**** уже вторые роды... сама родит... с мужем захотела рожать... много хочет...».
Там же стояла уборщица с грязной тряпкой (видимо, тоже для соблюдения так называемой стерильности Перинатального Центра) в полутора метрах от роженицы и с презрением смотрела на нее.
Затем была последняя потуга и родилась девочка. М. стала просить, чтобы ей показали ребенка, на что акушерка Мисенкова сказала ей «еще насмотришься» и забрала ребенка, так и не показав его и не приложив к груди.
Следом подошла врач Ермакова и издевательски сказала «родовых разрывов у тебя нет, шейка матки цела, но есть один разрыв от клитора до основания половой губы, в котором ты сама виновата, с таким разрывом мужу ты больше не понравишься».
Врач Ермакова стала зашивать разрывы, нанесенные акушеркой Мисенковой.
М. стала просить в очередной раз, чтобы ей показали ребенка. Акушерка Мисенкова показала ей ребенка на расстоянии и тут же унесла его. После того, как акушерка унесла ребенка, все остальные присутствовавшие медработники также ушли, оставив М. лежать на кушетке всю в крови, без судна и без одеяла.
После родов начался послеродовой озноб.
В таком состоянии женщина пролежала два часа, после чего ее перевезли в отделение на 3-й этаж. Там была врач, которая сказала «тебе нельзя вставать с постели и лежать надо только на спине» . М. спросила ее, «а если я захочу в туалет?» На этот вопрос врач ответила «ты не захочешь» и ушла.
Затем М. повезли в палату, где ей бросили ночную рубашку и сказали переодеться (не оказывая роженице никакой помощи после родов!). Она с трудом переоделась, затем ей сказали «перелезь на кровать» . М. попросила помощи, но ей опять было отказано, и она просто перекатилась с каталки на кровать.
Мне кажется, что все произошедшее в ту ночь в Перинатальном Центре города Саратова недопустимо.
Все произошедшее является ярчайшим фактом, показывающим бесчеловечное, садистское, зверское и издевательское отношение к М., и полагаю не к ней одной, а также и к другим роженицам.
Многократные оскорбления и умышленное причинение травм и вреда здоровью (как физическому, так и психическому), являются уголовными преступлениями.
Я считаю, что медработники Перинатального Центра города Саратова, в частности врач Ермакова Наталья Руслановна и акушерка Мисенкова Светлана Викторовна, учитывая их бесчеловечное, садистское отношение, направленное на унижение человеческого достоинства и чести , а также нарушив всевозможные морали и нормы врачебного поведения (клятва врача РФ; кодекс врачебной этики РФ; международный кодекс медицинской этики; клятва Гиппократа) не имеют права называться врачами, должны быть уволены и привлечены к уголовной ответственности.
Врач, с которым договаривались о родах, Делиникайтис Елена Григорьевна, так и не приехала.
Не показалась она ни утром, после этого кошмара, ни на следующий день, ни через день...
Я считаю, что все произошедшее далеко не соответствует информации о качестве обслуживания и профессионализме врачей, которую можно увидеть в интернете на официальном сайте Перинатального Центра города Саратова.
Почему первое, что слышит ребёнок при рождении – это маты?!
Почему люди озверели, потеряли человеческий облик?! Почему из самого святого действа так легко можно сделать самое гадкое и пошлое?!
Почему за рубежом каждую роженицу чуть ли не облизывают и всячески пытаются облегчить её состояние?!
Потому что там медицина платная, скажите вы. Но и тут мы готовы были платить, только, чтобы было всё по-человечески.
Полчаса, что М. провела на родовом кресле, для нас всех обернулись кошмаром.
Почему нельзя было получить полчаса внимания и нормального, человеческого отношения?! Почему в родильном доме нет вакцины БЦЖ М, для новорожденных, и детей выписывают не привитыми?! Почему на второй день после рождения у малышей удаляют пупочки без разрешения матери?! Почему, чтобы посмотреть на ребёнка после родов, надо заплатить (!) 4 памперса?!
Почему в послеродовом отделении стали травить тараканов, не предупредив матерей, и бедные женщины вынуждены были подкладывать под двери палат какие-то тряпки, чтобы хоть как-то приостановить проникновение неприятного запаха, а ведь в палатах были новорожденные дети?! Почему в истории родов отображаются не все данные, а именно – наложение швов?!
У меня очень много «почему», и я на многое не могу ответить...
Пишу это как мать и как врач с 32-летним стажем, проработавшая в клиниках России, Израиля и Канады, и поверьте, мне есть с чем сравнить.
В итоге М. после родов попала в обычную палату, на 4 человека, условия нулевые, ни ложек-чашек-тарелок, всё передали ей из дома, постельное бельё, оказывается, меняют 1 раз в 10 дней (!), а выписывают на 4-й, ночную рубашку поменять – не допросишься, подкладные пелёнки – 1 шт. в сутки, а из дома ничего не разрешали передавать, опять-таки ссылаясь на нестерильность, т.е. тарелку – можно, а бельё – нет.
Непонятно...
После выписки М. я всё-таки посетила главного врача, господина Архангельского, мне было интересно посмотреть на человека, в ведении которого находится это лечебное учреждение, интересно было задать ему все эти вопросы и дать человеку возможность вразумительно ответить.
Но я смотрела на его жалкие потуги, на его бормотание, что он был в отпуске и что ничего не знает, что такого не может быть и т.д. и т.п., и мне было одновременно жаль его, и мерзко, и противно.
Также я настояла на встрече с дежурившей в ту ночь бригадой – Ермаковой и Мисенковой.
Очень неприятное впечатление оставили эти барышни – злобные, искажённые лица, брызгавшие слюной, в жалких попытках хоть как то оправдаться и, естественно, всё отрицали...
А я смотрела на них и пыталась понять, почему они стали такими жестокими? У них ведь тоже есть матери, которые их рожали, да и сами они, наверное, рожали, ведь женщины же! Так почему надо опуститься до такой степени?! Почему нет элементарного понятия о таких словах, как сочувствие и сострадание?! Если ты не можешь работать с людьми – иди торгуй мясом!
Повинуясь инстинктам, мне очень хотелось сделать им так же больно, как сделали они М., но, как говорится: «Никогда не спорь с идиотом. Иначе тебе придётся опуститься до его уровня, где он тебя задавит опытом».
Как мы от этого всего отвыкли на «загнивающем Западе»!
Объясните мне, пожалуйста, что стало с этой страной, почему так все озлобились, на кого?!
Сами на себя? Почему, когда 16 лет назад я вынуждена была уехать с голодного Сахалина, когда мы меняли всё, что можно было, на продукты, чтобы прокормить детей, у нас в больнице было лучше?
Почему 34 года назад, когда я рожала своего первенца, были те же врачи, акушерки и нянечки, получавшие мизерную зарплату, минимум тогда был 60 руб. в месяц, но они работали с душой и сердцем болели за каждого пациента?
Ведь медицинская школа в России когда-то была одной из самой лучших в мире, молодых людей, что называется, с пелёнок приучали к СОСТРАДАНИЮ, к СОЧУВСТВИЮ, а не к деньгам, валящимся с неба, просто так.
«Если после прихода врача тебе не стало лучше, у тебя был плохой врач!».
Эту фразу знает, наверное, каждый врач моего поколения. Слово порой значит намного больше, чем таблетка.
Хотя чему удивляться...
Пришедшая патронажная медсестра из детской консультации (слава Богу, эта традиция в России ещё сохранилась!), увидев дитя в памперсе, сказала: «Сейчас я вас буду ругать! Ни в коем случае нельзя одевать памперсы, у неё ведь ТАМ всё срастётся. Намучаетесь потом с ней ходить по гинекологам».
Что это?! Каким словом можно назвать? Невежество, незнание, отсталость? Я не знаю.
Мне больно за эту страну!
Мне искренне жаль тех людей, которые вынуждены там жить...