Священник Владимир Лапшин: «Я подписал письмо, потому что мы устали от несвободы»

Во вторник священники Русской православной церкви опубликовали открытое письмо в поддержку фигурантов "московского дела". Свои подписи под ним поставили 52 человека (на данный момент подписавшихся уже более ста - ЭР). Это первый случай при президентстве Владимира Путина, когда священники выступают в поддержку заключенных. Русская служба Би-би-си поговорила со священниками, подписавшими письмо, о том, что их сподвигло на такой поступок.

Открытое письмо священников опубликовало издание "Правмир". В нем они призвали пересмотреть приговоры, по котором участники акций протеста, прошедших этим летом в Москве, получили реальные сроки лишения свободы, и выразили надежду на то, что других фигурантов дела, которые еще ожидают суда, отпустят на свободу.

"В отношении фигурантов "московского дела" вызывают наше недоумение приговоры суда в сравнении с другими, гораздо более мягкими приговорами, которые вынесли российские суды обвиняемым в более тяжелых преступлениях. Мы считаем, что наказание должно быть соразмерно нарушению закона, а власть накладывает на человека дополнительную ответственность, а не освобождает от нее. В противном случае само правосудие превращается в насмешку и "массовый беспорядок", - говорится в письме, подписи под которым на данный момент поставили 52 священника.

В письме они также обращаются к судьям: "Многие из вас крещены в православной Церкви и считают себя верующими людьми. Судебные разбирательства не должны носить репрессивный характер, суды не могут быть использованы как средство подавления несогласных, применение силы не должно осуществляться с неоправданной жестокостью".

Опубликовав письмо, священники исполнили "пастырский долг печалования", то есть ходатайства об осужденных. Это первый подобный случай за время президентства Владимира Путина, пояснил протодиакон Андрей Кураев.

Утром 18 сентября письмо прокомментировали в РПЦ. Замглавы отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Вахтанг Кипшидзе назвал его "попыткой участия в правозащитной деятельности, которая де-факто превратилась в политическую декларацию".

Церковь "имеет право печалования и активно им пользуется", а в России, "как и в любой стране", есть несправедливо осужденные, "но когда из них всех выбирается несколько подсудимых, наиболее известных по СМИ, это политика, а не печалование", заявил он.

Позже (спохватившись - ЭР) на сайте синодального отдела появилось сообщение о том, что РПЦ намерена изучить материалы уголовных дел тех, кто упомянут в письме священников.

"Учитывая общественную значимость судебного процесса в отношении задержанных в ходе протестов, правозащитному центру Всемирного Русского Народного Собора поручено озаботиться изучением материалов дел лиц, упомянутых в вышеназванном заявлении, и иных лиц на предмет возможного нарушения их прав в ходе судебного процесса и, в случае в необходимости, оказать им квалифицированную правовую помощь", - говорится в сообщении.

Русская служба Би-би-си поговорила с некоторыми священниками, подписавшими письмо, о том, почему они это сделали и считают ли свой поступок политическим.

Иерей Владимир Лапшин, и.о. настоятеля храма Успения Пресвятой Богородицы на Успенском вражке

Я подписал письмо, потому что мы устали от несвободы. Я устал. Я подписывал, как человек. Там в преамбуле письма написано, что каждый сам по себе, каждый сам за себя подписывает письмо. Это не какая-то коллективная декларация. Это все желающие, кто хочет, от себя подписывает.

Я подписал письмо просто как человек, который живет в этой стране, как отец, как дед, которому страшно за внуков, которые будут жить в этой стране.

Протоирей Александр Борисов, настоятель храма Космы и Дамиана в Шубине

Я подписал письмо, потому что такие жестокие приговоры за вполне невинные действия вызывают в обществе только озлобление, противостояние и так далее. То есть очень немирную, экстремальную ситуацию.

Поскольку служение христиан, как говорил апостол Павел, это служение примирения, то мне кажется, такое письмо как раз призвано примирить стороны и призвать к тому, чтобы не было такого противостояния. Конечно, прежде всего путем пересмотра мер наказания, Потому что за брошенную пустую бутылку два-четыре года тюрьмы? Это совсем уж неадекватно. Ну, максимум 15 суток, штраф какой-нибудь небольшой.

Так что я думаю, это будет способствовать только такому озлоблению в обществе, поскольку Господь говорит, что блаженны миротворцы. Так что именно с этой миротворческой целью я подписал письмо, как и все остальные.

Это письмо - не политическая декларация. Это только призыв к тому, чтобы была адекватная реакция на эти действия.

Я согласен, что участие в несогласованных митингах - это неправильно. Но такого рода жестокие наказания будут только усиливать это противостояние. Поэтому я думаю, что если власти согласятся на пересмотр [приговоров], то это принесет им огромную пользу.

Это покажет демократически настроенному населению, что власть принимает его во внимание. Для большинства таких людей это будет и другой взгляд на церковь, что церковь не равнодушна к такого рода событиям.

Протоирей Андрей Лоргус, заштатный клирик храма святителя Николая на Трех Горах, директор Института христианской психологии

Я подписал письмо, потому что [фигуранты "московского дела"] - это мои прихожане в каком-то смысле. У некоторых семей, которые как раз являются прихожанами моего храма и тех храмов, где я служил, возникли сложные юридические ситуации и сложные отношения с правоохранительными органами. Поэтому это моя забота, моя совесть, моя печаль, моя боль.

Не могу сказать, что я подробно слежу за каждым делом. Скорее я нахожусь в живом контакте с людьми, которые связаны с этим. Они обращаются ко мне как к священнику и рассказывают про него ["московское дело"].

Я знаю, что кто-то письмо не подписал, но это дело каждого. Понимаете, у священника есть одна трудность, которая останавливает его от того, чтобы подписать то или иное общественное открытое письмо. У него есть тайна исповеди. И у него есть связь с людьми и с той стороны, и с другой, и с третьей.

И поэтому священник не может занимать какую-то одну позицию: я за этих и против этих. Так невозможно.

Поэтому есть священники, которые очень деликатно относятся к любой позиции и боятся ее высказывать, чтобы не оказаться критиками тех людей, которые к ним обращаются и которые приходят к ним на исповедь, за советом, на беседу.

В ответе РПЦ на наше письмо есть одна очень верная фраза, что пастырь призван воспитывать и праведных судей, и праведных полицейских, и всех. Это верно, но это-то как раз мы и имели в виду как цель.

Для меня важно и солдат, и офицеров, и судей, и надсмотрщиков в тюрьмах - всех их призвать к правде божьей.

Ведь они же тоже приходят на исповедь, они же тоже хотят быть перед Богом в ответе. В этом смысле я рассматриваю письмо как призыв ко всем ним. Как призыв пасторский, не обличительный. Подумайте, ребята, что вы делаете.