Вы здесь
Московское силовое давление за кулисами белорусских избирательных репрессий
Ничего подобного народ Белоруссии прежде не видел: 4 декабря, за две недели до президентских выборов, девяти кандидатам от оппозиции позволили выступить в прямом эфире на государственном телевидении с критикой в адрес авторитарного президента страны Александра Лукашенко. Они назвали его указы «чепухой», его политику – «позором», и призвали народ выступить против его «разваливающегося» режима. Для миллионов телезрителей, знающих Лукашенко по народной кличке «батька», столь беспрецедентные теледебаты стали признаком того, что 16-летнее пребывание этого человека на посту президента подходит к концу. Но ничего подобного. Похоже, что этот демократический «просвет» был лишь очередной уловкой и блефом Лукашенко в его игре по приманиванию Москвы.
Когда в воскресенье вечером начался подсчет голосов, семь из девяти участвовавших в теледебатах кандидатов были арестованы. 64-летнему поэту Владимиру Некляеву, ставшему политиком, воскресным вечером во время столкновений с милицией разбили лицо, а спустя несколько часов люди в штатском забрали его прямо с больничной койки. «Когда его увозили, он был в полубессознательном состоянии, поскольку после черепно-мозговой травмы и сильного сотрясения мозга его напичкали лекарствами, - рассказала корреспонденту TIME по телефону из Минска жена Некляева Ольга. – Когда они поняли, что муж не может идти, они положили его на одеяло и вытащили в коридор. Я кричала, и меня заперли в палате. Я до сих пор понятия не имею, где он находится».
А в центре города на площади Независимости милиция в это время начала силой разгонять десятки тысяч избирателей, протестовавших против сфальсифицированных, по словам западных обозревателей, выборов. Сотни людей были избиты дубинками и арестованы, когда часть демонстрантов попыталась штурмом взять здание парламента. А потом объявили официальные результаты: Лукашенко как и обычно набрал 80 процентов голосов. Государственное телевидение вернулось к своему традиционному репертуару, приступив к показу улыбающегося батьки, которому сообщили о победе. Рядом с ним стоял его 6-летний сын Николай, у которого, как говорят многие, больше шансов стать президентом, чем у любого кандидата от оппозиции.
Так зачем же Лукашенко понадобились эти внешние атрибуты открытой политики, если он предположительно «украл» выборы и подавил несогласных? Как и в большинстве политических головоломок на постсоветском пространстве, ответы надо искать в Москве.
На протяжении нескольких лет Лукашенко был в ссоре с Кремлем по экономическим и энергетическим вопросам. В 2007 году он отказался уступить России белорусскую энергетическую инфраструктуру, в том числе, контроль над трубопроводами, по которым российская нефть и газ идут через территорию Белоруссии в Европу. Это вызвало череду неприятных споров и раздраженных публичных заявлений. Хуже всего для Лукашенко было то, что Россия пыталась заставить Белоруссию платить за нефть по рыночной цене. Это могло стать мощным ударом по ее экономике.
Главным средством защиты Лукашенко от этих угроз было то, что он периодически вел носом в сторону Запада. В 2008 году, когда Россия отменила часть кредита для Белоруссии, на помощь пришел Международный валютный фонд. А в прошлом году Белоруссия присоединилась к инициативе ЕС «Восточное партнерство», цель которой – налаживание связей с бывшими советскими республиками, находящимися в российской сфере влияния. Но, как и всегда бывает в сотрудничестве с западными странами, в рамках этой инициативы Лукашенко должен был принять меры для укрепления и развития демократии, а также дать шанс оппозиции для участия в выборах.
«Мы были готовы пойти ему навстречу; но он должен был показать нам серьезность своего отношения к этим выборам, показать, что все будет не как обычно, - заявил TIME на условиях соблюдения анонимности работающий в Минске высокопоставленный западный дипломат. – По сути дела, у него был выбор. Он мог пойти на риск и утратить контроль, отдав его оппозиции. Он мог также пойти на другой риск и утратить свою независимость, отдав верховную власть русским». 4 декабря, когда Лукашенко дал оппозиции возможность выступить против него с жесткой критикой на телевидении, он, как казалось, подал сигнал о том, что готов ослабить свою политическую монополию. Но что еще важнее, он показал Москве, что вполне серьезно готов идти на уступки Западу. И вот тогда-то условия игры изменились.
9 декабря Медведев встретился с Лукашенко в Москве, и те оскорбления, которыми они обменивались на протяжении двух последних лет, внезапно были забыты. Спустя неделю, всего за три дня до выборов, Путин заявил, что Россия в 2011 году будет поставлять нефть и газ в Белоруссию беспошлинно. Это обойдется русским в 5 с лишним миллиардов долларов неполученных доходов. В ответ Белоруссия согласилась на дальнейшую интеграцию своей экономики – и своего энергетического сектора – с Россией.
«Таким образом, становится совершенно ясно, что у него никогда на самом деле не было намерения превращать свою страну в нечто подобное Европе или устанавливать там демократию, - говорит политолог из Минска Александр Класковский. – Все это было лишь уловкой, чтобы заставить Россию пойти на переговоры».
Добившись своего, Лукашенко безо всяких угрызений совести приказал жестко расправиться с оппозицией, что его правительство и сделало, применив жестокие силовые методы. А во время пресс-конференции в понедельник Лукашенко пообещал, что все арестованные, включая кандидатов от оппозиции, будут «сидеть в тюрьме в соответствии с законом». Бывший председатель колхоза после этого добавил, что в связи с воскресной попыткой штурма парламента больше в Белоруссии никакой «дурацкой демократии» не будет.
Итак, те перемены, которые промелькнули на белорусских телеэкранах 4 декабря, оказались недолговечными, прожив всего пару недель и пережив непродолжительные переговоры в Москве. А после этого они угасли.
«Акции протеста некому возглавить, - сообщил по телефону из Минска Класковский. – Кандидаты в тюрьме, народ деморализован и конечно напуган. Возможно, это было наивно, но многие люди в Белоруссии подумали, что на сей раз все изменится к лучшему». А вместо этого они получили еще пять лет жизни с батькой.