Вы здесь
2020-е становятся вторым изданием 1990-х, хотя низы и верхи этого, кажется, еще не прочувствовали
Конечно, не сегодня все началось. Скажем, уровень жизни поехал вниз семь лет назад. Но такая масса новых бедняков, бывших еще совсем недавно вполне благополучными людьми, — явление нынешнего года. Как и развинчивание властной вертикали, и погружение высшего ее звена в какие-то собственные, странные для граждан, интересы и мероприятия. Легко все свалить на эпидемию и локдаун. Но на самом деле они лишь ускорили то, что назревало и без них.
Главным государственным обещанием путинского двадцатилетия были нигде не прописанные слова: девяностые годы больше не повторятся. Ошельмованное и обозванное «проклятым», это десятилетие должно было до конца времен служить фоном для новой, дарованной Путиным, жизни — зажиточной, упорядоченной и приятно старомодной. Все прочие режимные достижения, от вставания с колен перед Западом до реставрации империи на нескольких небольших участках, были только довесками к этому главному. Не зря казенное очернение 90-х, по мере того как живая память о них убывала, становилось все более настойчивым и крикливым.
Но история подшутила над режимом и его главой.
Сегодняшняя наша действительность хоть и не повторяет 90-е один в один, но на глазах становится все более похожей на них в нескольких главных пунктах.
1. Сломаны привычные стандарты благосостояния. Снижение доходов на одну восьмую за 2013-й — 2019-й люди с грехом пополам могли воспринимать как временную трудность. Но падение еще на столько же за один только нынешний год, а в совокупности уже на четверть от пиков жирных лет, лишило смысла все декламации о растущем уровне жизни. От 1990-го к 1999-му реальные доходы сократились на 50%. Однако представление, что обеднение — неотъемлемая черта тогдашней системы, сложилось гораздо быстрее. И сейчас происходит нечто похожее.
2. Массы людей должны заново находить свое место среди развалин. Только те, кто прямо или косвенно связан с госсектором, сегодня спокойны за свои доходы и рабочие места. Остальных локдаун оставил без легальных заработков, а власти — без материальной и моральной поддержки. Отмена эпидемических ограничений станет для многих россиян лишь разрешением вернуться на развалины и начать все заново. Возможно, им будет не так страшно, как их родителям, которых рыночный переход 90-х выбросил в полную неизвестность. Но в своих бедах нынешнее поколение тоже обвинит режим. Тем более, оно знает, насколько казна сейчас богаче, чем четверть века назад.
3. Нефть снова дешева. В подробных объяснениях этот пункт не нуждается.
4. Бесталанность и антиобщественный дух корпуса хозяйственных и учрежденческих начальников. В 90-е общественным бичом были «красные директора» со «стилем управления, который отличался авторитаризмом, некомпетентностью в юридических и финансовых вопросах и неготовностью к деятельности в условиях рынка».
А сегодня «к деятельности в условиях рынка» категорически не готовы почти все управленцы, выдвинувшиеся за двадцать путинских лет. Да их не для того и продвигали. Но критическая масса некомпетентности накопилась не сразу.
Только сейчас, в трудные времена, все видят, каким камнем этот слой висит на шее страны. Системная коррупция — лишь часть его профнепригодности, и даже, возможно, не главная. Утечка о том, что сказочно дорогой газпромовский суперпроект «Сила Сибири» является липой, приоткрывает только краешек окологосударственного хозяйственного быта. И отличие от 1990-х не в пользу 2020-х. «Красных директоров» хотя бы пытались оттеснить от должностей. «Путинских директоров» компаний и госучреждений еще ни разу не разгоняли. Они и сегодня уверены в прочности своих позиций.
5. Замкнувшийся в себе и не пользующийся никаким народным доверием высший круг. В середине 90-х этот круг был очень недружен и состоял из «силовиков» (таких, как Коржаков), «олигархов» (как Березовский) и «реформаторов» (как Чубайс). Причины острой непопулярности первых, вторых и третьих сильно отличались, но сам факт народной к ним нелюбви был общепризнан и остро переживался частью из них.
Сейчас сообщество магнатов гораздо однороднее. Не сразу и поймешь, чем в общественном смысле отличается какой-нибудь экс-силовик, а ныне олигарх (например, Сечин) от того или иного экс-реформатора, а ныне политконструктора (например, от Кириенко). Но народное восприятие всей их совокупности непрерывно ухудшается. Правда, в отличие от предшественников, нынешним сановникам это обстоятельство неизвестно. Их ждут сюрпризы.
6. Засидевшийся президент. Об этом почти забыли, но в конце 90-х в стремлении Бориса Ельцина как-нибудь переписать правила и увековечить свою власть не сомневался почти никто. Это предполагаемое желание остаться на президентском посту было постоянной темой публичных обсуждений и сильно злило народ.
Владимир Путин достиг возраста тогдашнего Ельцина, выгодно отличаясь от него якобы состоянием здоровья и сносным рейтингом. Но нет никаких признаков, что рядовой человек хочет видеть его вечным правителем. Верхушечная суета, нацеленная на организацию для него несменяемости, будит в гражданах раздражение того же типа, которое вызывала суета вокруг правления Ельцина. Это раздражение еще не так велико, как в тот раз. Но ему предстоит расти и расти.
2020-е становятся вторым изданием 1990-х, хотя низы и верхи этого, кажется, еще не прочувствовали.
Да, на новом своем старте это девяностые без свободы, без надежд на светлое капиталистическое будущее, которые были сильны в начале того десятилетия, и без упований на сильную руку, разгоревшихся в его конце. Но попытка путинской системы перечеркнуть все, что происходило в те времена, привела страну к исторической неудаче. Значит, тем же путем придется пройти еще раз.