Россия в откате

В 2010 году Россия пережила морозы и пожары, побоища на национальной почве, техногенные катастрофы. Были и удачи — рост цен на нефть, выигрыш права провести чемпионат мира по футболу. Объявлялись новые и продолжали воплощаться уже известные крупные проекты вроде «Сколково» или подготовки к Олимпиаде в Сочи. Началась реформа милиции и продолжалась пока безуспешная пенсионная реформа. Неизменным было одно — основа всех пугающих проблем и причина сомнений во всех удачах: коррупция. То есть неизменной она оставалась как явление, а в количественном измерении росла, да еще как.

На словах с коррупцией российское руководство рьяно борется уже третий год, Медведев ввел эту борьбу в число приоритетных задач государства. Итоги неутешительны. По подсчетам Transparency International, ежегодный совокупный доход российских коррупционеров — около $300 млрд, что близко к четверти ВВП. Есть и более высокие оценки. В мировом рейтинге восприятия коррупции Transparency International Россия на 154-м месте из 178, среди стран несопоставимо менее обеспеченных (Папуа — Новая Гвинея, Камбоджа и Таджикистан).

В России появился даже новый термин — норма отката (kickback margin), говорит в интервью «Российской газете» Елена Панфилова, директор российского Transparency International. Эта норма растет: в начале нулевых в строительстве она составляла 15-20%, в середине десятилетия, по сведениям Ассоциации застройщиков, увеличилась вдвое. А сегодня доходит до 50-70% в стоимости проекта.

В этом году печальной статистики добавил и Медведев: его контрольное управление подсчитало, что на госзакупках воруется более 1 трлн руб. в год. Это не может продолжаться бесконечно, в какой-то момент коррупционные издержки станут неподъемными для страны.

Сказать, что никто не борется с коррупцией, нельзя. Борются практически все. Есть план по борьбе и стратегия по борьбе, принимаются конкретные меры (например, в этом году расширен список чиновников и их родственников, обязанных декларировать доходы, — правда, правила проверки соответствия доходов госслужащих и их уровня жизни пока не установлены). Международные документы возлагают основное бремя ответственности на сами государства, пораженные коррупцией. Создание антикоррупционных органов, введение высоких стандартов найма госслужащих, принятие кодексов поведения, публикация данных о доходах — меры необходимые, но недостаточные. В условиях коррупционной системы их легко симулировать.

Сочетание «палочной» системы отчетности и сверхцентрализации власти существует не только в милиции. В любой части нашей бюрократической системы все устроено так же: формальная отчетность в центр и действия только по команде из центра, как результат — отсутствие обратной связи и искажение стимулов для участников. Так же организована и борьба с коррупцией.

По данным МВД, число выявленных эпизодов взяток выросло в 2003-2009 гг. в 1,8 раза (правда, число дел, направленных в суд, выросло лишь на четверть). По данным судебного департамента при Верховном суде, число осужденных за взятки выросло за 2003-2009 гг. в 2,5 раза. Но количество осужденных взяткодателей росло гораздо быстрее, чем взяткополучателей. А посадки за взяточничество в составе организованной группы по предварительному сговору снизились в 1,6 раза. Серьезные расследования подменяются отловом (иногда с помощью провокации) врачей, учителей, муниципальных служащих и инспекторов ГАИ.

В публичных выступлениях российских политиков и чиновников коррупция часто получает определения «вековая», «системная», «традиционная». Это, по сути, отговорки. Давайте исходить не из того, как это трудно, а из того, что это нужно сделать. Добиться нужно следующего. На ценностном уровне — поставить личный интерес на службу общему благу (об этом пишет профессор Сьюзан Роуз-Акерман, автор книги «Коррупция и государство»).

На практическом уровне. Наши политические руководители уважают создателя сингапурского чуда Ли Кван Ю. Давайте посмотрим на три его принципа, необходимых для решения проблемы коррупции (из интервью Ли Кван Ю, «Ведомости» от 26.10.2005): 1) чистая центральная власть; 2) неотвратимость наказания; 3) хорошее вознаграждение за работу и стимулирование честной работы.

Ни один из этих принципов нам не обойти. Выполнение их — чрезвычайно трудная задача, скорее всего непосильная для тех, кто связан с нынешней властью. Реальная и немедленная борьба с коррупцией приведет к слому всего хода вещей, сбоям в работе тысяч организаций, оттоку капитала и еще тысяче непредсказуемых последствий. Разрушить коррупционные отношения — это буквально лишить несколько сотен очень властных и очень богатых людей источника дохода. Возможно, придется отказаться от мегапроектов. Противодействие будет таким мощным, что его трудно представить. Помимо тяжелой задачи отказа от нынешних негласных правил предстоит решить и задачу введения правил, которые будут соблюдаться прежде всего самой властью. Это самое сложное.

Можно долго спорить, способен ли на это Медведев. Ясно одно — вести эту операцию может только политик нового поколения, обладающий тем, чего нет ни у кого из нынешней элиты, — репутацией. И, кстати, начать зарабатывать эту репутацию очень легко, потому что спрос на искоренение коррупции в обществе есть: по данным ежегодного барометра коррупции Transparency International, в 2009 г. лишь 7% были готовы обжаловать коррупционное поведение госслужащих, а 2010 г. уже 52% были готовы сообщать о факте коррупции.

http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/252776/rossiya_v_otkate