Стратегия, рассчитанная на затяжную и контролируемую войну, с целью необходимого уровня истощения

О характере войны в Украине сформировался стереотип, рисующий ее неопределенно затяжной, позиционно стоячей, как Первая мировая, и привычно-неизбежной, как метеосводка. На фоне этого надежды закончить ее в течении текущего года выглядят как блажь хронических оптимистов.

Откуда и почему родилась эта версия вялой, занудной мясорубки? Хотя, казалось бы, куда логичней пророчить быстрый ее финал. Ведь те же самые пророки говорят о обесточивании России, у которой ресурсы на исходе, с одной стороны. И практически неограниченных резервах помощи, которую Запад может – и обещает – предоставить Украине.

Ответ надо искать на макроуровне уровне большой политики. Той самой, говоря о штабах которой, подразумеваются некие клубы супервлиятельных лиц типа Римского или Бильдербергского клубов. И которая формируется через разнообразные, трудноуловимые механизмы влияния тех сил, которые способны реально регулировать мировой политический климат.

С этой позиции Украина сама по себе – не субъект, а лишь инструмент в крупной игре, объектом которой является на самом деле Россия. А целью – ее максимальное изнашивание и ослабление. Причем – и это важное условие – не до такого уровня, чтобы наступил полный коллапс и развал.

В том то и ошибочность тех разгневанных и запальчивых наблюдателей, которые из нынешнего российского злодеяния вынесли в актуальную политологическую повестку тему о распаде РФ на удельные княжества. То есть пафосную и мстительную идею возвращения огромной и неуклюжей державы к ее историческим истокам доордынского периода. На эту ныне популярнейшую тему даже появился особый раздел – картографических фантазий: на какие части она расколется и кому что достанется.

О том, что такого катастрофического сценария не желают два главных нынешних модератора миропорядка – ни Запад (читай – Америка), ни Китай, легко прочитать по их Realpolitik. В частности, это прослеживается в логике их помощи Украине на пути к Победе. В ее медлительности, сдержанности, в постоянном режиме нарушения принципа «хороша ложка к обеду» со стороны Запада. И уклонение в помощи России – со стороны Пекина.

В то же время, «радикальное решение вопроса» пугает своими непредсказуемо кошмарными последствиями – вероятностью гражданской войны гигантских масштабов, которая может еще и перерасти в мировую из-за конфликтов в делении и влиянии кусков разодранного целого. История с мирным роспуском СССР при Горбачеве при этом вряд ли может служить успокоительно, поскольку Москва сохраняла роль центра метрополии. Когда же она превратится лишь в «областной центр» Московии, и появятся вотчины «русских князей», сильно различающихся ресурсами и разрушенной системой обеспечения, жестокие разборки станут просто неизбежны. И разразится такое, по сравнению с чем югославская бойня покажется детской дракой.

Вот почему тактика «сильных мира сего» выстроена в жанре стратегии, которая идеально соответствует ставке на долгоиграющую и хорошо контролируемую войну, высасывающие силы с обеих фронтовых сторон. Но в больших масштабах и темпе – со стороны России. Которая и является целью обработки на предмет обрезания, поскольку стала опасно зарываться. И когда вожаками ядерного русского медведя оказались не вполне адекватные мракобесы типа Пу с отморозками типа  Медведева и Пригожина.

Разумеется, такой расклад – хоть и фундаментальный, но не роковой концепт этой трагедии. Ибо война – это всегда еще и лотерея - совокупностей десятков факторов и тысяч непредсказуемостей, влияющих на ее течение, сроки, способность остановить. Здесь «фактор кирпича» (к примеру, уход Пу или Зе, смена власти в Вашингтоне, просто – очень удачная военная операция и т.п. ) могут кардинально изменить ситуацию. Поэтому краткий вариант полностью не исключен.

И тем не менее, в ней изначально уже заложены черты, от которых невозможно быстро избавиться. В частности, глубокая вражда, заложенная в отношения двух народов, которая неопределенно долго будет поддерживать градус напряжения. И это тот мерзкий грех, которого уже более, чем достаточно, чтобы уготовить московскому засидельцу одно из самых позорных мест в истории и пекло в Аду.

Наблюдатель