Вы здесь
На нефтяном рынке от России уже ничего не зависит
Страны ОПЕК+ объявили о новом добровольном снижении квот на добычу нефти. Саудовская Аравия, Ирак, Объединенные Арабские Эмираты, Кувейт, Казахстан, Алжир, Оман и Габон в общей сложности снизят добычу на 1,66 миллиона баррелей в сутки. Цель — поддержание стабильности на нефтяном рынке. За сутки до этого Россия заявила, что тоже сокращает добычу на 500 баррелей в сутки. На фоне этих новостей нефть марки Brent подорожала на 8%, ее цена достигла 86 долларов за баррель, потом начала опускаться, вновь поднялась, короче говоря, стабильности пока не получилось.
Что это означает и какую роль в этом играет Россия как «энергетическая держава»? Объясняет нефтегазовый аналитик, партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин.
— Зачем ОПЕК+ приняла такое решение? Разве недостаточно было того добровольного снижения добычи, о котором за сутки до этого объявила Россия?
— Действия России никакого влияния на цены не оказывают. Россия и без этого объявления о якобы добровольном снижении уже добывала примерно на 500–600 тысяч баррелей в сутки меньше, чем могла, по согласованным квотам ОПЕК+. Она просто не может больше добывать.
Россию нужно вообще вывести за рамки всех этих уравнений — и нефтяного баланса, и газового. Причина в том, что на рынке нефти образовался избыток предложения при недостаточном спросе. И чтобы все это сбалансировать, понадобилось согласованное решение о снижении добычи.
Причем решение это требовалось именно от тех стран, которые свои квоты по добыче выполняли. Не от тех, кто и так отставал, как Россия, а от тех, кто добывал разрешенный максимум и не больше.
— Сбалансировать — это фактически означает поднять цены, в этом был смысл?
— Какой смысл был в этом решении — понятно. Во-первых, американцы, чтобы держать нефтяные цены на низком уровне, задерживают начало кампании по заполнению своих стратегических хранилищ. Они ждут, когда нефть подешевеет. Проще говоря, они намеренно сокращают спрос на нефть. Китайцы объявили, что скоро начинают профилактические работы на нефтеперерабатывающих предприятиях, а это еще 600 тысяч баррелей в сутки, которые они фактически оставляют рынку. И куда девать нефть? Поэтому было согласовано такое решение. Тем более в мировом масштабе ожидается рецессия, а это всегда означает снижение спроса на энергоносители. То есть нефти и так больше, чем нужно. И ради баланса рынка страны ОПЕК объявили о сокращении добычи.
Да — цены немножко подскочили. Но они все равно остались на уровне 86 долларов за баррель марки Brent. В марте прошлого года мы видели такую же картину. Так что ничего особенного тут нет.
— Как образовался этот избыток нефти? Китайцы, будущая рецессия — это факторы, которые еще когда-то сработают, а Россию пытаются убрать с нефтяного рынка уже сейчас, экономисты говорят, что российскую нефть заменить нечем. Откуда избыток?
— А Россию с рынка никто не убирал. Россию только ограничили по доходам от нефти, ей ограничили цену. Но она по-прежнему добывает столько нефти, сколько может. Как она добывала до этих санкций — примерно так и сейчас добывает. Да, это меньше, чем ей позволено в рамках ОПЕК+, но я еще раз повторю: Россия — в принципе уже за скобками нефтяного уравнения.
— Россия не стала продавать нефти меньше, чем раньше?
— В последний раз Россия сокращала добычу добровольно именно так, чтобы закрывать скважины и прекращать там добычу, в мае 2020 года. С тех пор Россия добывала столько, сколько могли добывать нефтяные компании.
— Если говорить про 2022 год, то это, видимо, понятно: в ожидании ужесточения санкций разные страны покупали у России нефть, как сумасшедшие, «пока не началось». Но разве не было очевидно, что доля России на этом рынке будет уменьшаться?
— Если мы говорим именно о решении ОПЕК, то Россия там — декорация. ОПЕК оценивала только баланс предложения и спроса на рынке.
— А спрос по какой причине снизился? Не из-за одних ведь американцев с их резервами? Или у них эти резервы такие огромные.
— Много было факторов. Американцы выбрасывали большие объемы нефти, забирая их из своих стратегических резервов, месяц за месяцем. В разных странах вводились новые мощности. Фактически с Венесуэлы было снято эмбарго. Иран нарастил свои «контрабандные» поставки. Все это вместе работало на увеличение предложения, а спрос его не догонял. Выяснилось, например, что экономика Китая восстанавливается после ковида медленнее, чем рассчитывали.
— Вы говорите, что американцы нарочно выбрасывали на рынок нефть из своих хранилищ, а в новостях я читаю, что теперь из-за решения ОПЕК у них проблема с восполнением стратегических запасов. Зачем они тогда выбрасывали?
— Да, теперь американцам надо покупать нефть, чтобы опустошенные хранилища заполнять. Опустошали их в свое время по решению администрации Байдена. По ее мнению, таким образом обеспечивались низкие цены на бензоколонках. Но был очень плохой расчет. Он был плох и в плане экономической стратегии, но на него повлияли и провалы в стратегии политической, а именно — неумение администрации Байдена наладить отношения с арабскими странами и с ОПЕК.
Теперь США действительно столкнулись с проблемой: им нужно покупать нефть, чтобы снова заполнить хранилища, а покупать теперь придется дороже. То есть планы закупки дешевой нефти для заполнения стратегических хранилищ сорвались.
— Цены после этого решения ОПЕК подскочили сразу на восемь процентов. Что будет теперь с потолком цен на российскую нефть? Будут ли его пересматривать, сохранится ли для России вообще выгода от продаж нефти?
— Забудьте вы об этом «подскочили». Да — «подскочили» на восемь процентов, потом «обрушились», повышение составило всего 4,5 процента. Вся эта паника скоро устаканится, цены будут колебаться в коридоре 80–86 [долларов за баррель] еще какое-то время.
Что касается потолка, то Россия вынуждена отгружать нефть из портов, как выяснилось, гораздо дешевле, чем ей позволено, в лучшем случае по 48–49 долларов. Мы видим, что в бюджете была заложена цена в 70 долларов, а продавать нефть приходится гораздо дешевле. Поэтому в январе и феврале доходы федерального бюджета от нефтегаза сократились на 46 процентов. Так что санкции в виде потолка цен работают.
— Что они работают — понятно, но европейцы ведь обещали периодически пересматривать потолок, и были такие дискуссии, что, мол, высоковат, надо бы снизить. А параллельно считалось, что нельзя делать его совсем уж невыгодным для России.
— Посчитали и решили, что ничего пока менять не надо.
— Хочу уточнить: ОПЕК приняла решение не ради интересов России? То есть это не было знаком поддержки спецоперации и порицания тех, кто Россию «наказывает»?
— Поймите: Россия теперь в ОПЕК — свадебный генерал. Она не может ни нарастить добычу оперативно, ни снизить, поэтому ее нельзя считать полноценным участником картеля, манипулирующего объемами добычи в интересах рынка.
Не может Россия в этом участвовать. Она и так уже объявила, что добровольно снижает цены, хотя на самом деле это была мера вынужденная. Потому что никто столько не покупает.
— Месяц назад мы с вами говорили о загадочных российских танкерах, которые бороздят мировой океан. Западные страховщики заявляют, что российский «теневой танкерный флот» — это несколько тысяч штук, все они старые, их никто не страхует, они угрожают экологии. Каков на самом деле масштаб явления?
— Конечно, это никакие не тысячи, насчитать удалось около четырехсот таких российских танкеров. «Тысячи» — это журналистские фокусы. Страховки у них есть, но у них нет страховок от надежных западных компаний. Ну представьте себе, что застраховал такой танкер российский условный «Ингосстрах». Но вдруг произойдет крупная авария, которая потребует покрытия ущерба в несколько миллиардов долларов, как это было с танкером Exxon Valdez в 1989 году? Российские страховщики такой ущерб не покроют, у них таких денег нет.
— То есть эти западные страховщики переживают, что у российских танкеров страховки есть, просто их недостаточно?
— Это только первое, из-за чего они переживают. А второе — есть танкеры действительно старые, не все из этих танкеров достаточно надежны. Например, сертификаты этим танкерам дают какие-то индийские компании, которые не относятся к первому разряду организаций, способных подтверждать надежность судов. Так что опасения действительно есть. Тем более что широкое развитие получили схемы перегрузки нефти прямо в море или на рейде, а это тоже небезопасно. И всё это вместе, конечно, влияет на безопасность навигации, на то, удастся ли избежать разливов нефти.
— Повлияет ли это в итоге на возможность России и дальше использовать свои «теневые» танкеры?
— Пока никак не влияет. Но тут есть еще одна проблема. Если раньше Россия доставляла нефть из своих западных портов коротким маршрутом, в порты Средиземного моря или на северо-запад Европы, то теперь нужно много недель пилить до Китая и Индии, проходить дополнительно через Суэцкий канал и так далее.
То есть это все очень далекие и накладные маршруты. А с не вполне надежными танкерами такие перевозки становятся еще опаснее.
— С момента вступления в силу санкций Россия предпринимает на нефтяном рынке кучу каких-то действий: то мы переходим на оплату в рупиях, то запускаем «теневые» танкеры», то вдруг объявляем, что цены будем теперь отсчитывать не от марки Brent, как основная часть мира, а от сорта Dubai. Очень странная суета. Как последние действия России в целом влияют на нефтяной рынок?
— Да никак они не влияют.
— Разве может так быть? Как ни крути, это одна из крупнейших в мире нефтедобывающих стран.
— И тем не менее баланс нефти нарушился не из-за России. Россия остается такой постоянной величиной, только меньше получает за свою нефть. Как она может повлиять? Например, так, как она повлияла на газовый рынок в Европе.
Она убрала с него «Газпром», убрала российский газ. Кремль приказал экспортеру российского газа совершить самоубийство. Это повлияло на российский бюджет, это заставило европейцев по-другому организовывать свои энергетические возможности.
Точно так же можно отдать приказание экспортерам российской нефти. Уже были такие намеки: недружественным странам мы нефть продавать не будем.
— Недружественные и сами не покупают.
— А тут Россия, например, откажется продавать нефть вообще всем. Невозможно предсказать действия Кремля. Если они уже так поступили с российским газовым экспортом, то почему бы им так же не поступить с нефтью? Вот это окажет воздействие на рынок, конечно.