«Пулевое ранение — это самое лучшее, что ты можешь словить»

Военный парамедик рассказывает о медицинской подготовке в российской армии и какие ранения на войне с Украиной самые опасные.

Руководитель Центра тактической медицины концерна «Калашников» Артем Катулин заявил в интервью прокремлевскому агентству РИА «Новости», что больше половины российских военных погибли на войне с Украиной не от угрожающих жизни ранений, а из-за неправильно оказанной им медицинской помощи. Более трети ампутаций, по данным Катулина, были произведены из-за неправильного наложения жгута. Также он опроверг вероятность использования украинскими военными наркотических средств для повышения эффективности солдат на поле боя. 

«Важные истории» попросили российского военного парамедика, участника войны в Украине, прокомментировать интервью Катулина и поделиться своим опытом.

«Авось повезет». Не повезет!

Всю правду этот Катулин не рассказал. Эта тема актуальна не только для военных, но и для гражданских. Начнем с самого простого примера: в школе оказанию первой помощи не учат вообще. В универе нам, например, об этом тоже говорили только вскользь, ничего подробного и нормального. Вот просто человек упадет на улице — никто не подойдет. Люди не знают, как проверить у него пульс, дыхание, как сделать непрямой массаж сердца или даже как сделать простую скрутку из подручных средств, чтобы наложить ее на артерию и передавить [при кровотечении]. Из-за этого на дорогах людей гибнет больше, чем на войне. 

Армия — это вообще отдельная тема. Потому что за мои десять лет [службы] боевые фельдшеры проводили у нас полноценные комплексные занятия четыре раза. Они нам рассказывали, показывали. Но они обучали только санитаров. А по поводу обычного обучения, которое идет в армейской базе [базовом образовании]… Два раза в год в армии проходят занятия, где фельдшер показывает, как наложить шину из подручных средств и как наложить повязки. И то на последнем занятии, на котором я был, фельдшер неправильно бинтовал. То есть человек сам не знает, как это делать, и других учит неправильно.

Ну и как всегда, любимое — «авось повезет». Не повезет! Прилетит осколок — тебе пизда. У него огромная энергия. А когда он попадает в твое тело, эта пульсирующая полость так называемая, она усиливает удар по всем внутренним органам. Современная война показала, что пулевое ранение — это самое лучшее, что ты можешь словить. Потому что рваные раны — это самый пиздец. Причем рваную рану ты можешь получить, даже просто спрыгнув с техники неудачно или упав. Вся эта жесткая трава, камни могут попасть под кожу и будет воспаление. А, например, при минно-взрывных травмах, когда тебе отрывает конечность, надо делать все очень быстро и грамотно. Нужно постоянно менять повязки. Надо постоянно следить, чтобы не было омертвения ткани, чтобы не началась гангрена, чтобы не получить заражение крови. Но самая главная фишка — это быстрая эвакуация. Как бы хорошо ни оказали первую медицинскую помощь, если ты не можешь быстро доставить человека в госпиталь, где уже окажут хирургическую помощь, он просто не дотянет. 

Армейские аптечки — я вообще молчу

Армейские аптечки — я вообще молчу. То, что нам выдавали на «передок» [передовую], — это был советский древний ИПП [индивидуальный перевязочный пакет] (хотя советский-то был еще неплохой, а вот российский — дерьмо) и жгут Эсмарха. Это такая резиновая красная хуйня, которая в тальке лежит 500 лет. Вот солдатикам их дали и один тюбик «Промедола» (наркотическое обезболивающее. — Прим. ред.). Ну вы серьезно, блядь? Или вот сейчас многие сами пособирали себе аптечки ебейшие, а пользоваться этим всем никто не умеет. Например, есть такие дерьмовые отечественные гемостатики [кровоостанавливающие], которые вызывают ожог раны. И помимо того, что тебе надо саму рану лечить, тебе потом еще ожог лечить. Или просто неправильное наложение давящей повязки может привести к неплохой потере крови или попадания туда грязи, вследствие чего будет идти заражение, гниение. 

Плюс правильно Катулин сказал, что все самое лучшее — иностранное. Я пользовался израильскими индивидуальными перевязочными пакетами, и они самые лучшие, с чем вообще можно работать. Все турникеты и жгуты у меня были американские. Кровоостанавливающим я пользовался не нашим «Гемостопом», а тоже иностранным «Селоксом». Это все сделано очень круто, но стоит очень дорого. Например, в Афгане и в Чечне было очень много потерь именно из-за осколков, потому что начали использовать фугасное [оружие]. И много парней тогда погибло из-за перебития паховой артерии: в то время ты почти никак не мог остановить [кровотечение из нее]. Она находится глубоко и передавливать ее очень сложно. Это было практически невозможно. Вот только недавно появились специальные такие системы, которые могут помочь передавить [эту артерию]. И они стоят очень дорого. Я видел одноразовые на две артерии за 52 тысячи рублей. А в армии никто их не закупает, и пользоваться никто не умеет. Моя медицинская аптечка, которая могла оказать помощь шестерым, стоила 110 тысяч рублей. Мне никто не давал этих денег. Это было куплено из своих средств, и мои пацаны скидывались. То есть всю нормальную медицину в подразделениях люди собирают сами, никто ничего не выдает.

Когда я стал санитаром, приходилось учиться самому. Консультировался с друзьями-врачами, с другими боевыми медиками. Потом учил своих ребят. Так как по документам я санитар, я, например, не имею права проводить хирургическое вмешательство. То есть я имею право оказать первую неотложную помощь бойцу, но, например, если я понимаю, что перебита артерия, я не могу просто взять скальпель, разрезать, зажать зажимом артерию, потом просто все это зафиксировать, перевязать и подготовить человека к иммобилизации. Мне законом это запрещено. Если я так сделаю, его привезут потом в хирургию, на меня напишут заяву и посадят за то, что я провел хирургическое вмешательство без должных на то полномочий (по словам собеседника, такие случаи были. — Прим. ред.). 

Солдаты должны уметь спасать себя сами

Первое, чему должны учить солдат, — это оказание помощи самим себе. Я своим парням повторял: «Максимум вы можете получить легкое ранение, получите что-то среднее — все, вы умрете». Я людей просто запугивал этим «вы умрете», «никто вам не поможет, никто не придет, никто ничего не сделает, если ты не сможешь это сделать сам». На солдата всем похуй, никто им заниматься не будет. В этом и заключается главная проблема всех этих травм. Многие люди умирают не потому, что их убивают, а потому что им не могут правильно оказать медицинскую помощь.

Есть красная зона [эпицентр боя], желтая зона [окоп, укрытие], зеленая зона [раненый может быть передан в полевой госпиталь]. Красная зона — это именно то место, где ты непосредственно получил ранение. И если ты получил тяжелое ранение и не можешь сам себе оказать помощь — тебе в этой зоне никто не поможет. Единицы парамедиков сунутся туда тебя вытаскивать. Поэтому у моих ребят аптечка всегда должна быть под рукой. И они должны уметь пользоваться всем, что там есть, уметь оказывать помощь в первую очередь самим себе и только потом уже своим корешам. Неправильно наложенный жгут — это в лучшем случае потеря конечности, в худшем — смерть. А еще многое зависит от погоды, от времени года, где и как было получено ранение, сколько времени человека будут транспортировать. То есть не бывает такого, что наложил жгут, и все, человек может бесконечно с ним ходить. Есть миллион методик, как оказывать помощь, но проблема в том, что люди просто не знают базы.

Медицинская подготовка должна быть наравне с огневой и физической. Лучше бы [в армии] меньше голову забивали уставом, внешним видом и тем, как ходить по плацу. Чтобы потом на разводе стоять на плацу и отвечать, когда долбоеб-полковник начнет требовать: «Солдат, а расскажи-ка мне обязанности солдата-матроса»… А что будет, когда этому солдату ногу оторвет? Он просто умрет от страха [если будет еще в сознании], потому что не знает, что с этим делать. Лучше брать малым количеством, подготовленных бойцов, которые знают, что и как им нужно делать. А не тупым стадом, которое просто: «Вперед за царя и Отечество!» Снаряжают их как в последний путь. Даже оружие не везде дают. Скоро будет, как в советское время: у одного винтовка, у второго патроны. 

А все эти байки про то, что «и наши, и ваши обдолбанными [наркотиками] воюют» — это все пиздеж. Мы на практике пробовали проводить такие тесты, делали коктейли. Два-три дня ты можешь протянуть, но потом просто превращаешься в овощ и тебя нужно откапывать, [требуются] витамины, сон, нормальная еда. Короче, восстановление очень долгое. Тем более под наркотой при получении ранения ты умрешь быстрее, потому что кровь качается быстрее, соответственно, кровопотеря будет больше. Да, нарики есть везде. Кто-то долбит [употребляет наркотики], просто потому что страшно, но не для того, чтобы быть супер-пупер-берсерком.