В чем глубина «глубинного народа»

Термин «глубинный народ» придумал Владислав Сурков. Однако у большинства людей он ассоциируется с Путиным, который часто его использует. И апеллирует, воспринимая как свой электорат и опору. Будучи куда менее затейливым, чем высоколобый идеолог, Вова в тонкости определения не вникает. И подразумевает под ним темную массу провинциалов, размытую по бескрайним пространствам за пределами Москвы и Питера. И состоящую из милых сердцу терпил, преданных государю. Свою ответную благосклонность кремлевский вождь выражает тем, что всегда подчеркнуто вежливо и уважительно обращается к т.н. «простым людям».

Будучи родом из социальных низов и пройдя в пацанчестве школу питерской подворотни, Путин нутром чует фундаментальные черты и инстинкты российского плебса. Или, выражаясь иначе – рядового обывателя.  А именно. В атмосфере рабства и крепостничества, затянувшегося со времен средневековья до наших дней, русские никогда не отличались прилежанием в труде. Да, в обстановке ЧП и экстремов они способны вкалывать, совершать «трудовые подвиги». А вот труд организованный, размеренно-систематический, требующий прилежания и терпения для русского характера невтерпеж и не является высокой ценностью. Соответственно, и бедность не порок, а экономическая неприхотливость – норма и привычка.

Зато они вполне компенсируются другими высокими нотами, среди которых важнейшими являются две - культ государства и имперскость. Практически это означает, что власть с т.н. государственными интересами всегда была первична по отношению к индивиду. А индивид не был личностью, поскольку не государство служило людям, а они – государству. Причем все слои без исключения, включая и аристократию.

При таких взаимоотношениях государство, как власть, всегда тяготело к форме государя – царя, вождя, тирана – именовать можно, как угодно. Хотя бы потому, что это проще и понятней. А авторитаризм (диктат, тирания) в своих проявлениях не противоречит вкусам и взглядам государственников.

При таком раскладе имперскость является органическим дополнением к национальному характеру уже просто потому, что величие государства со слабой экономикой и равнодушии к труду должна проявляться и компенсироваться в проявлении или угрозе военной силы. Не случайно в обиходе россиянина часто звучит, «чтобы боялись». Ибо «уважают» не за силу, а за достижения в уровне жизни, науки, культуры…

Вот почему внешняя экспансия всегда была главным акцентом кремлевской политики. И если она не всегда выражалась в расширении территории страны или борьбе за ее сохранение, то проявлялась и в бесконечной цепи вмешательств в жизнь отдаленных государств по всему миру. Происходило это под разными идеологическими заставками, будь то «мировая революция», борьба с фашизмом или поддержка национально-освободительных движений. И было заложено в сам концепт совка в виде «интернационального долга» в «классовой борьбе».

Впрочем, сегодняшний режим даже и этими совковыми штампами себя не заморачивает – достаточно каприза Государя. Как это было в случае с Грузией и Украиной. Ну вот невзлюбил Путин украинцев и напал, обвинив в том, что те, дескать, сами хотели завоевать «матушку».

И если при совках экспансия проходила под лозунгом «Миру мир» (во имя мира), то нынче за одно употребление этого слова хватают и сажают. Как такое возможно? На такой вопрос легко ответить, если понимать, что имперскость и все вытекающие из нее действия являются органикой сознания и нравов самых «широких народных масс». И не только не противоречат придурям вождя, но и по сути являются социальным заказом ему со стороны населения. И если не к конкретной стране, не к Украине, то в общем и целом. А потому по команде невзлюбить кого-то конкретного – это запросто. Напал бы Путин на Киргизию – возненавидели бы киргизов.

Вот за это «родство душ» и так ценит Путин свой «глубинный народ». И смело апеллирует к нему через головы свиты и столичной «накипи» из «себе на уме» и колеблющихся. Ведь благодаря ему он уже четверть века государит в этой стране. И конца срока тому не видно.

Более того, анализируя, как менялись акценты правления Путина в динамике лет, можно вполне сделать вывод, что он потому и достиг таких заоблачных высот власти, что отражает «народные чаяния», держит руку на их пульсе и оглядывается на них. Именно в этих координатах и затеяна была вся эта идейная какофония со «вставанием с колен» и «русским миром», результатом которого стали «поход на Тбилиси» и невиданная по эмоциональному накалу истерия с «Крымнаш». А сегодня никакой поток «груза 200» не в состоянии возбудить антивоенные настроения. Все ровно наоборот – с каждым новым гробом воинственность только возрастает. Внешнего наблюдателя больше всего изумляют причитания российских мамаш, обращенные к батюшке-царю, в которых они жалуются на невыносимые условия, в которые попадают их мобилизованные сыночки. Но при этом не требуют вернуть их и прекратить войну, а просят, чтоб помог с амуницией.

Это нужно понимать, чтоб не строить иллюзий. И относительно прочности трона. И относительно перспектив завершения войны.

Наблюдатель