Летняя кампания 2024 года будет для Украины очень сложной

К началу апреля 2024 года ход и возможные итоги весенней кампании, а также контуры летней кампании во многом определились. С октября 2023 года российские войска усилили наступательные действия практически по всей линии фронта. На северо-востоке их целями являются Купянск и Лиман. Около Бахмута, в районе так называемого Времевского выступа и на западе Запорожской области армия России пытается без особого успеха выдавить ВСУ с плацдармов, занятых ими летом прошлого года. Однако наиболее интенсивное и относительно успешное наступление идет из-под Донецка в западном направлении на Покровск и Курахово. Украинская армия, в свою очередь, находится в очень сложном положении. По одним направлениям она сдерживает наступление противника, по другим – вынуждена с боями отступать. Ей пришлось оставить Авдеевку, не хватает оружия, артиллерийских снарядов и ракет для батарей ПВО. До сих пор не принят закон о мобилизации, позволяющий восполнить потери личного состава и нарастить боевую мощь ВСУ. В целом же линия фронта относительно стабильна, однако, обсуждая перспективы летней кампании этого года, СМИ, аналитики и политики нередко прогнозируют крупное российское наступление, включая штурм или окружение Харькова или даже Киева.

Развитие событий летом 2024 года зависит прежде всего от соотношения сил России и Украины. Международный институт стратегических исследований (IISS), один из самых авторитетных исследовательских центров по военно-политическим проблемам, в феврале этого года оценил численность украинских сухопутных и десантно-штурмовых войск, а также морской пехоты, несущих основную тяжесть боевых действий против российской армии, в 250–400 тысяч человек, на вооружении которых находится чуть менее 940 танков, около 2500 боевых бронированных машин и бронетранспортеров, а также примерно 1650 артиллерийских орудий и ракетных систем залпового огня. Помимо этого, в Украине имеется от 200 до 350 тысяч войск территориальной обороны – легковооруженной пехоты, предназначенной прежде всего для обороны крупных городов. Украинская боевая авиация крайне слаба. В ней насчитывается всего 78 боевых самолетов.

В России, по оценкам IISS, Сухопутные войска, ВДВ и морская пехота насчитывали в общей сложности в начале этого года 560 тысяч солдат и офицеров. У них имелось около 2000 танков, более 11 тысяч боевых бронированных машин и бронетранспортёров, более 5300 единиц артиллерии. Российская авиация насчитывала на начало года около 1100 боевых самолетов и примерно 340 ударных вертолетов [2]. По украинским данным, которые, впрочем, никто из западных аналитиков не оспаривает, на оккупированных территориях Украины в начале 2024 года находилось 470 тысяч российских военнослужащих, то есть почти 85 процентов личного состава войск, ведущих наземные боевые действия, и соответствующее количество вооружений и военной техники. Еще 35–36 тысяч солдат и офицеров вооруженных сил России дислоцированы в трех приграничных с Украиной областях – Белгородской, Курской и Брянской. Это означает, что не вовлеченных в войну с Украиной российских наземных войск, большую часть личного состава которых составляют солдаты-срочники, не хватает для решения ряда важных задач, в том числе прикрытия границы на северо-западе. Между тем Шойгу анонсировал крайне амбициозную программу наращивания сил для парирования того, что в Москве называют "угрозой со стороны НАТО", резко усилившейся после вступления в Североатлантический альянс Швеции и Финляндии и начавшегося формирования потенциала сдерживания России на восточном фланге блока. По словам российского министра обороны, в 2024 году в текущем году в России должны быть сформированы 14 новых дивизий и 16 бригад. По самым скромным подсчетам, для этого требуется дополнительно мобилизовать 200 тысяч человек, а если учитывать необходимые дополнительные части поддержки и обеспечения, то речь может идти о 300 тысяч солдат и офицеров. Иными словами, Россия стоит перед перспективой новой массовой волны так называемой "частичной мобилизации". Но об этом чуть позже, а пока вернемся к летней кампании 2024 года.

Соотношение сил на фронте в Украине складывается явно не в пользу ВСУ. Российские войска превосходят украинскую армию в 2–3 раза по основным видам бронетехники и артиллерии, не говоря уже об авиации. Соответственно, перед Украиной стоит очень тяжелая задача выдержать напор российской военной машины, уйдя в стратегическую оборону, то есть удержать жизненно важные районы; сэкономить силы на второстепенных театрах военных действий; выиграть время для наращивания боеспособности своих войск и создать условия для перехвата стратегической инициативы. При этом ситуация на востоке, в Харьковской и Донецкой областях, и на юге, в Херсонской и Запорожской областях, может складываться по-разному.

В Восточной операционной зоне российские силы летом 2024 года будут, как и ранее, пытаться выйти на рубеж реки Оскол. Если им удастся захватить Купянск и Лиман, они, скорее всего, повернут на юг, чтобы соединиться с войсками, двигающимися к Славянско-Краматорской агломерации из-под Бахмута, если последние смогут продавить украинскую оборону в районе Бахмута. Конечная цель России – оккупация всей Донецкой области. Но, даже в случае наиболее успешного для российской армии сценария летней кампании, она, скорее всего, застрянет в вязких боях вокруг Славянска и Краматорска, где выстроен мощный укрепленный район.

В Южной операционной зоне основной целью возможного российского наступления, как писал известный украинский аналитик, координатор группы Информационное сопротивление Константин Машовец, может быть решение двух стратегических задач: во-первых, выйти к важнейшему индустриальному району Украины в зоне Днипро-Запорожье и на прилегающих территориях и, во-вторых, отрезать Украину от Одессы и Николаева с прорывом в Приднестровье. "Достижение обоих или хотя бы одной из них, – подчеркнул Машовец, – очень существенно, если не критически, повлияло бы на дальнейшую возможность нашего государства вести войну в целом". Это наиболее опасный для Украины вариант развития событий летом 2024 года, поскольку на юге сосредоточено 182–183 тысячи российских солдат и офицеров, около 1000 танков и соответствующее количество других вооружений. Это мощная сила, но у нее есть слабое место. Войска, предназначенные для наступления на Запорожье и Днипро, находятся на значительном расстоянии от основных баз снабжения в ЛНР/ДНР, железнодорожная сеть в Запорожской области развита намного слабее, чем в Донбассе, а расстояние между Азовским побережьем и линией фронта сравнительно невелико – от 80 до 110 километров. В итоге, как отметил Машовец, логистическая инфраструктура российской армии в этих местах в значительной мере находится в зоне поражения дальнобойными средствами ВСУ.

В целом же сценарии летней кампании 2024 года находятся между двумя полярными вариантами. Первый, наиболее благоприятный для Украины: ее вооруженным силам удается сдержать российское наступление, опираясь на оборонительные линии, которые строятся или должны быть построены. Второй, наихудший из возможных вариантов, предполагает прорыв украинской обороны и выход российских войск на востоке к Славянско-Краматорской агломерации, а на юге – к Запорожью и, не исключено, к Днипро. Однако для захвата этих и других крупных городов в Днепропетровской области к востоку от Днепра, в том числе Павлограда, требуется существенно больше войск, чем Россия имеет сегодня на оккупированной территории. Не менее 200 тысяч военнослужащих требуется для окружения Харькова, которое регулярно обсуждается аналитиками и СМИ.

Соответственно, встает вопрос о новой волне массовой мобилизации, сходной по своим параметрам с той, что была осенью 2022 года. Разумеется, исключать ее невозможно. Однако до середины июля в России будет проходить призыв 150 тысяч солдат срочной службы. Кроме того, по оценкам британского Министерства обороны, ежемесячно в российские вооруженные силы мобилизуют около 30 тысяч человек для восполнения потерь. Это значит, что до середины лета мобилизация вряд ли возможна: если ее начнут проводить, мобилизационная система просто рухнет. Кроме того, чтобы превратить 300 тысяч мобилизованных из толпы в боеспособные подразделения и части, требуется время и 25–30 тысяч более или менее подготовленных офицеров. Между тем в российской армии усиливается дефицит квалифицированных командных кадров: все чаще ротами командуют младшие лейтенанты и лейтенанты, ставшие офицерами из сержантов и рядовых контрактников. Они, конечно, могут гнать в наступление массу мобилизованных, но полноценно руководить действиями подразделений в условиях современного боя не в состоянии.

В целом же летняя кампания 2024 года будет для Украины очень сложной. Не исключена потеря некоторых территорий. Однако и история войн, и теория военного искусства недвусмысленно свидетельствуют: война проиграна не тогда, когда приходится отдавать противнику те или иные районы, а когда армия разгромлена и не может более вести боевые действия. Но вероятность этого практически равна нулю.

Юрий Федоров
военно-политический эксперт