«Оси зла» ничего не угрожает?

В Иране объявлен пятидневный траур в связи с катастрофой вертолета, на борту которого находились президент страны Ибрагим Раиси и министр иностранных дел Хосейн Амир Абдоллахиян. По сообщениям государственных иранских СМИ, похороны погибших намечены на четверг. Главная церемония прощания, которую возглавит Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи, пройдет в столице – Тегеране.

Исполнять обязанности президента Ирана временно станет вице-президент Мохаммад Мохбер. Его полномочия продлятся до новых выборов, назначенных на 28 июня.

Напомним, вертолет, на котором 63-летний Раиси в сопровождении представительной делегации возвращался в Тегеран после посещения северо-западных районов Ирана, граничащих с Азербайджаном, разбился во время пересечения горной местности в условиях сильного тумана.

В Госдепартаменте США пообещали, что внимательно следят за происходящим в Иране.

Многие мировые лидеры выразили свои соболезнования по поводу гибели Раиси, президент РФ Владимир Путин сказал, что тот был "настоящим другом России", а Александр Лукашенко назвал покойного "другом Беларуси". Вместе с тем, как сообщил во вторник, 21 мая пресс-секретарь российского лидера Дмитрий Песков, Владимир Путин не примет участия в похоронах погибшего в авиакатастрофе президента Ирана Эбрахима Раиси. (видимо, по соображениям личной безопасности - ЭР)

Между тем погибший был далеко не однозначной фигурой. Ранее он был главным прокурором Тегерана, а затем – Ирана. Его критики возлагают на него ответственность за разные преступления, включая массовые казни оппонентов режима в 1988 году, за что ему дали прозвище «тегеранский мясник».

Президенты в Иране приходят и уходят, это фигуры относительно легко заменяемые, считает востоковед Марианна Беленькая. Скорее, они отражатель того курса, который проводит верховный лидер страны.

«И так происходит уже много лет, это устоявшийся тренд, – добавила она. – К тому же Раиси оказался не слишком ярким президентом. Да, его действительно прочили в преемники Верховного лидера, но он был далеко не единственным кандидатом на эту роль и не было никакой уверенности, что именно он станет аятоллой».

Вместе с тем вопрос со сменой власти в Иране сегодня действительно стоит чрезвычайно остро, констатировала Марианна Беленькая: «Потому что Хаменеи уже много лет, он серьезно болен и в любой момент может уйти в мир иной. В своё время, когда избирали Верховного лидера, Хаменеи занимал пост президента и в итоге стал аятоллой. Отсюда и все предположения, что действующий президент может в перспективе занять главную должность в стране. Поэтому сейчас, при избрании нового президента, большое внимание будет уделяться его личности, тому, какие круги он представляется, с кем близок и насколько удобен другим».

Но в том, что касается взаимоотношений с Россией, как и любых других нюансов глобальной внешней политики в целом ничего измениться не должно, прогнозирует востоковед: «При любых раскладах. Потому что президент, как и министр иностранных дел, не определяют внешнюю политику. Они проводят курс, который им указывают сверху. Так что Москве особо беспокоиться не о чем. Тем более сейчас, когда человека, который исполняет обязанности президента (Мохаммад Мохбер) в ранге вице-президента лично участвовал в переговорах с Россией, знаком со многими российскими политиками и главами крупных компаний. Это вовсе не шкатулка с двойным дном, неизвестным Кремлю».

В то же время значение Тегерана для Москвы велико, и оно растет чуть ли не с каждым днем, признала Марианна Беленькая. «Это и перспективный экономический партнер, и стратегический союзник в борьбе с Западом. Словом, весьма важный игрок, с которым у России есть общие интересы, в том числе на Ближнем Востоке. При этом между сторонами идет и соперничество – в той же Сирии, например. Нельзя сказать, что интересы Тегерана и Москвы тождественны. Просто они оказались в одной лодке в смысле противостояния с Западом, с США», – резюмировала востоковед.

Ибрагим Раиси не играл ключевой роли как в отношениях Тегерана с Москвой, так и во внешней политике страны в целом, согласен политический аналитик Максим Гликин. По его оценке, президент был важной частью иранской политической элиты, но не более того.

«История с его гибелью могла бы прибрести совсем иной оборот в случае, если бы, например, Тегеран настаивал, что к катастрофе вертолета с президентом на борту причастен Израиль, – допустил он. – Тогда бы возник реальный риск серьезного конфликта в регионе. Но этого не произошло, поэтому сейчас по этому поводу нет оснований переживать».

Максим Гликин также не думает, что Москве в этой связи стоит волноваться за состояние двусторонних отношений: «Президент в Иране скорее декоративная фигура, глобальных корректив в общий внешнеполитический курс он не может внести по определению. Конечно, президент имеет определенное значение. Но главные здесь – аятолла и Корпус стражей Исламской революции. Раиси был просто одним из представителей иранской элиты. Так что “оси зла” ничего не угрожает».

Безусловно, Тегеран был и останется в обозримой перспективе ближайшим и важнейшим союзником Москвы, полагает политический аналитик: «Иран явно, конкретно и в больших объемах поддерживает военную промышленность России, поставляет ракеты и «Шахеды» (беспилотники). Кроме того, союз с Тегераном имеет для Кремля и большое психологическое значение». Это позволяет российским властям демонстрировать своему населению, что Путин не одинок в борьбе с Западом, США и всем цивилизованным миром, заключил Максим Гликин.

Барбара Славин, эксперт по Ирану и научный сотрудник Центра Стимсона считает, что Иран переживает непростые времена.

« Режим крайне непопулярен, правительство считается одновременно репрессивным и неэффективным. Экономика страны находится в плохом состоянии, уровень безработицы высок, многие профессионалы покидают Иран в поисках лучших возможностей за границей. Большая часть экспертов акцентирует внимание на том, что Ибрахим Раиси не являлся лицом, принимающим решения в Иране. И действительно, ни один президент Ирана не принимает ключевых решений. Однако у него было влияние, и он задавал определённый тон. Раиси широко критиковали за недостаточное образование, за назойливый тон. Возможно, его преемник окажется более приемлемым. Но ключевой вопрос остаётся: изменятся ли основные принципы Исламской Республики, враждебное отношение к Соединённым Штатам, Израилю, ориентация на Россию и Китай? Пока что нет никаких признаков таких изменений. Мы увидим перестановки в верхних эшелонах власти, но, думаю, это очень тревожное время для всего региона, включая Иран. Существует много неопределённости и тревоги относительно будущего. К тому же, конечно, мы не знаем, кто заменит реального лидера Ирана, верховного лидера Аятоллу Хомейни, которому уже 85 лет".

Доктор политологии Сина Азоди, научный соотрудник Института изучения Ближнего Востока: напоминает о темном прошлом Раиси в период сразу после ирано-иракской войны, когда тот был одним из судей, выносивших смертные приговоры многим иранским диссидентам, уже отбывавшим тюремные сроки.

« Что касается его роли в подавлении протестов за последние несколько лет, окончательные решения принимали аятолла Хаменеи и Корпус стражей. И, на мой взгляд, Раиси не обладал политическим проницательностью и не имел значительного политического влияния. По сути, перед миром он выступал как руководитель, но на деле власть находилась в руках Корпуса стражей и консерваторов...Совет стражей конституции отбирает кандидатов на эти выборы, поэтому кто бы ни стал победителем — это не приведет к значительным изменениям во внешней и внутренней политике Ирана. Президент не занимается разработкой стратегических направлений политики страны, будь то на региональном или международном уровне. На самом деле ключевые стратегические решения принимает верховный лидер, включая вопросы иностранной политики, обороны и ядерной программы. Операции Ирана в Ливане, Сирии, текущий конфликт в Газе, например, не определяются президентом. Корпус стражей реализует решения Хаменеи".