Дмитрий Потапенко: Эту шоблу кормить надо! За ваши деньги, конкретно за ваши.

 Кто боится неудач, тот ограничивает свою деятельность.
(Генри Форд)

Дмитрий Потапенко, управляющий партнер ГК Management Development Group Inc (сети «Гастрономчикъ» и ProdECO), экс-управляющий сетью «Пятерочка» в Москве и Московской области, в онлайн-интервью отвечает на вопросы: Почему в московских магазинах дорогие продукты? Нужны ли в столице рынки? Как бороться с коррупцией? Опубликовано 24 июля 2009 г.

Пчелы против меда 

Про псевдознаменитое видео. Первое, сама запись была такая, полуподпольная, чуть ли не с мобильного телефона, то есть первое, что надо понимать – что никто на публику не работал. Второе, за столом до меня сидело порядка 16 или 17 ритейлеров различного направления. И третья фишка: чтобы понять, что говорил я, надо не смотреть некую звезду Потапенко, который в шоке типа, а надо смотреть все полтора часа. Это было общение именно профессионалов с профессионалами.

Потому что ситуацию у многих своих коллег я знаю далеко не понаслышке, потому что ритейл – это не только торговля продуктами питания, это торговля одеждой, электроникой; банковские услуги – это тоже ритейл. У многих своих коллег я арендую магазины или перекупал магазины. И я как человек, не любящий сидеть в президиумах в принципе, просто сказал людям: ребята, хорош морочить голову всем, если мы собрались здесь профессиональным сообществом, то давайте обсуждать реальные проблемы. Рекламными буклетами мы могли поменяться не выходя на сцену и не тратя деньги сидящих в зале. Запись была в июне. А в июле мне звонит мой товарищ, говорит: слушай, ты знаешь, что ты после Майкла Джексона на втором месте в блогах. Поскольку у меня выступлений в среднем 4-5 в месяц, я не понял, о чем речь-то идет. Он говорит: а вот помнишь, тогда-то… Это вот касаемо того видео.

Касаемо того, звонили ли мне «оттуда». Я это много раз уже говорил, отношение к бизнесу с 90-х годов не поменялось никак. Только если раньше «коммерса» доили пацаны с разогнутыми пальцами, с паяльниками, с нелегальными пистолетами, то сейчас изменилась некая внешняя оболочка. Суть осталась та же самая. Слово «коммерс», именно такое, пренебрежительное, вы услышите и в правоохранительных органах, и точно такое же отношение у властных людей. Поэтому есть только одно ограничение, которое может – в кавычках – «защитить коммерса». Ведь что такое розничная торговля? Когда у меня начинается толковище такое мелкое, я говорю: «Хорошо, не вопрос, мы завтра все переоформили на тебя. Но это не нефть, это не «кран открутил – деньги потекли». Это каждый день в течение 10 лет ты будешь вешать полотенце на левую руку, к тебе будет каждый день приходить бабушка, будет меняться ее личина, и она каждый день будет задавать тебе один и тот же вопрос – милок, почему же курица заморожена? Или почему огурец кислый? И это ты будешь делать каждый день».

Поэтому когда человеку от власти доходчиво объясняешь, что вместо дойной коровы, которую ты доил постоянно, ты получишь просто закрытые магазины – оно надо? (Иногда такое случается, да, иногда могут просто по злобе закрыть.) Звонки, они регулярно раздаются. Другое дело – оно надо? В основном, все-таки лучше иметь дойную корову.

Коррупцию в этой стране надо развивать, с ней невозможно бороться. Потому что это пчелы против меда, и рок против наркотиков – вот из этого разряда. Пчелы против меда – это прикольно. Я всегда хочу задать вопрос: кто? Покажите мне: кто будет бороться с коррупцией? У меня есть большая инициатива: я предлагаю создать Министерство по борьбе с коррупцией, и предлагаю себе его возглавить. И я вывешу ценник, сколько стоит та или иная борьба с коррупцией. Я просто честный барыга, поэтому я повешу прайс-лист. Каждый заходит, говорит: «Поборись». Я говорю: «Не вопрос. Ценник видел? Деньги в кассу». Боюсь, это будет эффективнее, чем принятие очередного постановления. У нас бумага все терпит. Мы все больше бумаг пишем о том, что поборемся. Давайте. Давайте будем бороться.

Вторая волна разорений

Будет ли вторая волна разорений? – вот более правильный вопрос. Вторая волна разорений будет, она будет идти постоянно, и она идет сейчас. Не надо говорить это в будущем и не надо говорить «по осени». Надо быть реалистами. Мы можем поехать сейчас на Тверскую в Москве, а каждый из наших любимых читателей может проехать по своему городу. Вы увидите на центральных улицах надпись «аренда». Поэтому вопрос о том, что будет ли осенью, – он уже отпал. Если на приличных, в общем-то, помещениях – надпись «аренда», – это и есть разорение. Надо понимать, что ставка в Москве – 25%. Вот вы простой человек, я вам распишу, как открывать магазин, и даже денег дам – но только я скажу, будьте любезны, 25% платите мне годовых. И персоналу, который будет у вас работать, платите зарплату. Внимание, вопрос: через сколько веков вы отдадите мне деньги? Да никогда в жизни!

Поймите, никто не плачется, просто бизнес – вещь не эмоциональная, бизнес – это чистая математика. В том числе и взятки – их просто включают в издержки. Надо понимать, что у нас открытие магазина – если, что называется, в лоб идти – это приблизительно от 9 месяцев до 14 месяцев, что вы не можете по закону сделать ничего, что законы написаны таким образом, чтобы коррупция была. Я могу простой вам факт привести: чтобы открыть магазин, надо последовательно проходить 33 контролирующих органа и 600 подзаконных актов. Сейчас добавят закон о торговле, т.е. еще и ФАС нас будет доить. Вообще будет классненько. И, конечно, цены должны упасть однозначно.

В том бизнесе, который я веду в Болгарии и в Чехии, у меня совершенно другая экономика. У меня там наценки выше, но там другая экономика и другие взаимоотношения абсолютно, и там я плачу налоги не потому, что меня хлопнут, а потому, что мне это выгодно. Я сейчас как инвестор там выступаю, и мне «Райффайзен банк» в Чехии дал деньги под 4,8%, и надо быть полным шизофреником, чтобы отсюда везти деньги за 25%! Если б я, конечно, сидел на нефтяной трубе, тогда бы я вывозил, и строил бы там отели. Поэтому, в общем, и фразы про разворовывание России – их, конечно, можно к ритейлу, отнести теоретически. И, если кому-то интересно, кто убил Кеннеди, кто развалил храм 13 века, и кто виноват в кризисе – это я. И я готов расписаться. Я думаю, в 1937-м году подписывали и не такое.

Владимир Владимирович зашел, что называется, и посмотрел, и на этот счет я в свое время дал уже комментарий. Насчет того, крепкие ли у меня нервы… У меня есть предложение, какие места можно еще посетить. Например, едем в 46-ю налоговую инспекцию и грозно-грозно спрашиваем там: почему люди, регистрируя малые предприятия, не менее двух суток стоят в очереди? Или, например, в составе моего холдинга есть малое предприятие. Почему я получаю свидетельство малого предпринимателя на это предприятие – подчеркиваю, абсолютно легально, – месяц? Давайте тоже грозно-грозно спросим Регистрационную палату, потом поедем в ГИБДД... У меня для вот этих «грозно-грозно» очень много мест.

А касаемо рассуждения о 120% наценки – оно имеет место быть. Но только свиная вырезка и свиная туша – это, черт побери, разные продукты. Вырезка – это товар не повседневного спроса. Это товар, который является штучным и наценка на него может быть любая. Плюс ко всему надо понимать, и этому учат в экономической школе на первом курсе, что наценка, в принципе, может быть любой – хоть миллиард процентов. Все определяют две простые вещи: собственные издержки и спрос. Стакан воды в Сахаре может стоить миллион. Стакан воды около колодца в Вологодской области должен стоить ноль. Все. И говорить надо не о наценках, а об основных издержках. Потому что те, кто любит посчитать деньги в кармане и обвинить виноватыми евреев, китайцев, Потапенко, они забывают одну вещь: они легко в этом году заглотнули повышение их собственных издержек по коммуналке на 30%. А коммунальные издержки, я подчеркиваю, являются ключевыми. Но ничего, все заглотнули, прожевали и пошли дальше.

Как к любому закону: ну, появится к 33-м еще 34-я доящая доярка. Это в целом, в мировом масштабе. А теперь давайте подумаем головой. Итак, мы с вами поставили магазины в некоем городе Можайске. Город не очень большой, я думаю, магазинов 10 мы с вами поставили – и, я вас уверяю, мы там заняли доминирующую долю. А теперь с точки зрения производителя. Раньше он привозил на распределительный центр этой сети одну машину. Теперь, по новому закону, здесь должны встать четыре или пять сетей, то есть ему надо договариваться с четырьмя людьми, везти четыре машины. Внимание, вопрос: снизятся ли цены? Ну а как у нас могут снизиться? Когда у нас бензин стоил ну хотя бы – ну не знаю, 50 центов? Нефть падала, взлетала, а он у нас так и ходит от 19 до 24-х рублей. Поэтому – невозможно. Исключено.

Эта тенденция опасна, и понятно, откуда она: ритейл остановить физически нельзя. Кредиты все равно надо брать, потому что никто деньги не рисует. Доля просрочки достаточно велика, потому что банкиры получают деньги под 16-18%, кому как повезет, в зависимости от приближенности к Сбербанку, они добавляют свой процент на издержки – и мы получаем это дальше. 25% – это кредит неподъемный, да и 19% – в общем-то, тяжелый. Лучшая ставка, которая у меня есть – это 19% с небольшим, и все равно эта ставка аморальная. Потому что, как в свое время Шохин сказал на съезде РСПП, бизнес в России не может развиваться на кредиты со ставкой больше 15%. Это правда. Поэтому доля просрочки расти будет. Другое дело, полегчает ли покупателю от того, что появится надпись «Аренда»? Я боюсь, что под надписью «Аренда» он не сможет ничего купить – ни семгу, ни минтай, ни все остальное.

Слово цивилизация у всех свое

Как говорит мой любимый персонаж Масяня, понятие справедливости у всех очень разное. Точно также, как понятие цивилизация у всех свое. Оно вообще очень абстрактное, поэтому все надо переводить в цифры. И говорить, чего изволите. Почему не могут закрыть рынки – а их надо закрывать разве? Для чего их закрывать? Простите, рынок имеет право жить. Должны быть палатки на остановке. Должны быть открытые рынки. Должна быть бабушка, торгующая в переходе вязаной шапочкой. Это должно быть.

Не надо стравливать ветви бизнеса. Надо развивать экономику, надо развивать предпринимательское мышление. А предпринимательское мышление – у бабушки, у внучка – развивается не наручниками на руки и демонстрацией, кто сидит в очередной раз за решеткой, и не колючей проволокой вокруг страны, а тем, что человек должен руками попробовать, что такое торговля. Для того, чтобы развивать предпринимательское мышление, надо больше разрешать и больше стимулировать. Это, правда, сложновато. Для этого надо учить, сопровождать. Это как с ребенком: его надо не бить по рукам и на него орать «стоять, бояться, деньги не прятать, руки на стену», как ОБЭП, а говорить: сынок, сделай вот это. Пойди, поторгуй газетами. Научился навыку общения с людьми, научился торговать мелочевкой – пойди, поучись. Поучился, в институте, – молодец, иди, поторгуй сотовыми телефонами в соседнюю компанию, поднимись до начальника отдела. Получи MBA, степень MBA. Получил, отлично, вышел на следующий уровень: ты уже можешь сделать маленький свой бизнес. И эта логика приводит к тому, что получаются бюргеры. Они отдыхают, они делают налоговые отчисления… Вот только так это делается: учить, а не наоборот.

А вы это сами проверяли? Там никто специально никого не ограничивает. Что на Западе обсуждают – так это недопущение протекционизма в конкретных странах по отношению к другим странам, конкретных производителей по отношению к другим производителям. Несмотря на сложную ситуацию, они не закрывают свой рынок, потому что понимают, что только большие корпорации могут вытащить экономику.

Лавочка – хорошо. Она должна иметь право на жизнь. Я хочу сказать: иди, открывай, помещений сейчас под палатку – миллионы. Я в неделю осматриваю только в Москве и Московской области порядка 40 помещений от 300 до 600 метров. Мелких помещений – как грязи. Пожалуйста, делай свой бизнес. И вот тогда ты поймешь, что основное – не в этом. Основное – в электрических платежах, в поборах, которые будет делать местное отделение милиции, в налоговой политике. Ты поймешь основу и ты голову включишь. А не будешь говорить, что «виноват соседний «Ашан», который снизил цены». Мы обязаны снижать цены. Потому что конечный потребитель хочет иметь низкую цену. Я, предприниматель, как физическое лицо, хочу иметь низкую цену – и я иду и закупаюсь в «Ашане», потому что я не хочу переплачивать в любом магазине за тот же товар. Пример в этом вопросе не просто некорректен – он лжив.

К вопросу о дешевизне продуктов

Знаете, существует две реакции. «Доколе эти сволочи повышают цены?», – это первая реакция. Я хотел бы видеть другую реакцию. Посчитаем: девять плюс три – это 12 рублей. Плюс 30% – это еще 4 рубля. То есть мы получили 17 рублей – это цена, которая теоретически у меня должна быть в сети. В десять раз больше отпускной, – это 90 рублей. Я каждому, абсолютно каждому, гарантирую, что я у него куплю этого минтая тонну. Предположим, я как барыга, спекулянт и негодяй, возьму с вас, как это любят писать, входных бонусов 100%. Было 17 рублей, стало 34. Вы сейчас можете, взяв всего 30 тысяч рублей, пойти и сделать бизнес. Если бы вот такая реакция была, и человек начал в эту сторону думать – меня бы это устроило. Потому что как только он начнет реально что-то делать, и понимать, что это не то что неправда, – это открытая ложь, что этого нет, то сразу человек перестанет задавать вопросы.

Нисколько. Причина очень простая: болгарское вино я даже не буду ставить на прилавок. Болгарское вино не будет пользоваться спросом в России. Россия – страна либо очень крепкого алкоголя, то есть водки, либо соответственно очень дешевого алкоголя, то есть пива. Я рекомендую прежде, чем лезть в тему алкоголя, попытаться понять, почему, например, в Татарстане – вы попробуйте поставить московскую водку. Это не получится. Или наоборот. Причем, что забавно, в мусульманском Татарстане на алкоголе стоит зеленая отметка с гордостью «Произведено в Татарстане». В общем, в этой логике есть какой-то прикол. Все, что касается торговли алкоголем, подконтрольно местным органам власти. Поэтому – не ко мне.

Слово «продавцы» здесь неправильно, а в целом по компании… воруют больше свои. Любое преступление математично. По математике преступления, своим это совершить выгодней и проще. Условно говоря, договаривается товаровед магазина и водитель поставщика: они пропустили пустую накладную, машину толкнули на соседский рынок, деньги попилили. Это существенно более выгодно с точки зрения преступления. Факты такие имеют место быть, но они, как правило, единичны, потому что есть полная материальная ответственность, есть видеозаписи, есть служба безопасности – не те охранники, которые стоят на входе и следят за пионерами, а бригада, которая проводит внутреннее расследование. Поэтому в целом у своих потенциал больше для воровства, но человек, который с этим не борется, в общем-то зря является владельцем или генеральным директором компании. Лучше заявление на стол и освободить место. Процент воровства по сетям очень сильно гуляет. У меня когда-то самый идеальный был в Питере: 0,17%. Сейчас он, может быть, 0,7-0,9% в зависимости от сети, от региона.

«В Париже три четверти получал крестьянин…» Кто это доказал? Где доказательства этих цифр? Сельское хозяйство во всех странах мира является дотационным, так было, есть и будет. У нас любят плакаться. Недавно приехал премьер наш, по-моему, на Кубань, и там кто-то то ли из колхозников, то ли кто-то из чиновников высокого ранга, сказал: «Что же нам делать с белорусами, они нас давят ценами!» Получается, что наша задача – это чтобы были высокие цены на производство? Чтобы мы как покупатели покупали по высокой цене?! Во всем мире основная задача – это снижение цен, и так оно и происходит. Приехав в Прагу, вы купите клубнику по 50 рублей. Здесь ее ниже 150 не бывает. Там все борются за снижение цен. А здесь производитель борется за повышение цен.

Я всегда говорю так: ребята, не поставляйте! Ответ очень простой пока вы блинчик печете для себя, вы можете какой угодно ценник ставить, но как только вы блинчик сделали для кого-то, – он должен стоить по рыночной цене. И вы уже продаете. И не надо рассказывать, что у нас кто-то производитель, а кто-то барыга, спекулянт, торговая сеть.

Во всем мире основной бизнес – это торговля. Именно этим занимаются американцы, американский президент, именно этим занимается коммунистическая партия Китая. Потому что там президент служит бизнесменам, а не наоборот. Вот он, принцип поведения. А у нас важно производить – хорошо, мы произвели, а покупать что – не надо? То есть мы произвели для себя? Или для кого? Мы изначально производили для чего? Для того, чтобы произвести сотню автомобилей ВАЗ, или тысячу автомобилей ВАЗ, поставить их на площадку и любоваться? Сомнительно. Мне кажется, мы производили их для того, чтобы продать. Вот эта гоблинская логика – она имеет место быть, не только в интернете. Это логика не деяния, не действия, а просто как в анекдоте про Вельзевула, который говорит: «Вот радость-то какая, что ж я раньше не изобрел каменты? Главное, всего-то страничка в скрижалях, а потом триста страниц срача в каментах». Поэтому кричат: «А, гаси его, он еврей, Лужков, Иванов, Петров, Сидоров!» – вместо того, чтобы внимательно рассматривать экономические модели и от этого отталкиваться.

Я всегда говорю: надо включать голову, а не надо слушать Потапенко, Иванова, Петрова, Сидорова. Нет такого преступления, на которое не пойдет бизнес ради 300% прибыли. Это сказал Карл Маркс в, собственно говоря, «Капитале». Надо исходить из нормальной человеческой логики. Итак, представим, что существует два варианта. Один путь – списать, а второй, как в скандальных передачах показывают, – начать отмывать курицу в, условно, марганцовке.

Предположим, мы идем по этому пути. По Москве сеть содержит 14 магазинов. В день в обычный магазин приходит, в зависимости от района, от 40 до 60 машин. Чтобы это просто переработать, выложить – это колоссальные затраты по времени и трудозатраты. Не то, чтобы присесть и найти время поотмывать… И никто этим не занимается. Это не выгодно по логике телодвижений. У нас есть договора с поставщиком, где есть процент на брак, и мы просто списываем это. И не потому, что Потапенко хороший – а просто есть вещи выгодные, есть невыгодные. Чем больше сеть, тем это менее выгодно, потому что процессы должны быть стандартизированы, а процесс отмывания продукта… Продуктов-то много портится… Испортилась картошка, огурцы, курица – как я стандартизирую этот вопрос? «Сегодня, Манечка, машины не принимаем, машины поставщика побоку, выкладка в зале побоку, клиенты в зале подождут – иди, отмывай курицу». Нет, нафантазировать можно, конечно. Все, что угодно. Я всегда говорю, что с точки зрения российской экономики, расчет на инопланетян более верен, чем расчет на наше правительство. Шансов больше, по-моему.

Проблематика пересекается с семгой. Давайте поставим себя на место покупателя. Мы, как покупатель, покупаем не рыбку, которая выловлена, а почему-то покупаем ее потрошеной, и почему-то в подложке или, во всяком случае, в замороженном состоянии.

Основная проблематика в том, что у нас нету больших производителей сельскохозяйственной продукции. Все мелкие, мелкие колхозы. А представьте себе, что надо поставлять 20 тонн, и это все должно быть откалибровано. Вы же как покупатель скажете, что вот этот помидор маленький… У буржуев этот стандарт есть: размер, вес, ширина. У нас этого нет. Мои товарищи, которые являются переработчиками, работают по давальческой схеме, и им крайне тяжело. Они, условно говоря, в начале года ходят по колхозам, и говорят: вот, мы за свои деньги закупаем семенной материал и тебе, Иванов, Петров, Сидоров, мы раздаем этот давальческий материал. Покупают гербициды. То есть полностью инвестируют в этот процесс, оставляя какую-то долю этому колхознику. Приезжают в конце года – и встают в конец очереди машин, которые стоят к этому колхознику за нал. Они говорят: «Минуточку, я инвестировал в это деньги. Мне нужна регулярная поставка». А ему говорят: «Ну не смогла я…».

Причем это стабильная ситуация. В России всего три поставщика овощей и фруктов, которые могут выдержать мои объемы. А собирать с полей я не могу. Я не переработчик. Я барыга-спекулянт. Моя задача – получить готовый продукт, то есть семгу потрошеную, упакованную и штрих-кодированную, и получить ее в 9 часов утра, а не заниматься процессом сбора с полей и организацией транспорта. Этим должен заниматься логистический оператор. У нас логистических операторов нет. Моя задача – торговать, создавать магазины и обслуживать покупателей, целовать в попу. Но я, к сожалению, вынужден заниматься, и у меня есть ИРЦ, у меня есть собственный транспорт – это то, что я не должен держать в себе, это все должен быть другой оператор. И ни одна из компаний за рубежом это не держит.

Именно поэтому у нас западные овощи… Потому что там выдерживают стандарт. Почему к нам заходит картошка белорусская? Потому что там ее перебирают. Потому, что она дешевле. Она должна быть дешевле. Надо снижать затраты производства – кредиты, налоги, «издержки» наших «золотопогонных» ребят – и тогда появится цена ниже.
Наценка в розничной торговле последние 7-8 лет не менялась. Она как колебалась в районе 20-25%, ну 27% – так она и есть. Это среднестатистическая наценка. Но извините, со 100 рублей 30% наценка – это 30 рублей, а с 200 рублей – это 60. Поэтому когда человек приходит в магазин, он должен понимать, что он виноват – что он своим молчанием проголосовал за девальвацию, за поднятие коммуналки, он лично виноват. Потому что мне их точно также подняли. И не меня он должен трясти… Нет, он, конечно, может… Но закрыть все частные розничные сети – не вопрос. Вопрос в другом: те, кто жил при советской власти, помнят, какие были убогие полки в наших магазинах.

Во-первых, надо понять, что российского продукта нет вообще, как нет и российской экономики. Мы никогда на мировом рынке чем-то особым не отличались с точки зрения торговли – что при закрытом занавесе в 80-х, что за закрытым занавесом 2009-го. В чем ходили в 80-х годах, например, в Германии? Что они там носили, если? Хотелось бы увидеть продукты, которые были с надписью «Made in USSR». Не было таких продуктов. И сейчас тоже их нет. Основная проблематика в том, что мы по-прежнему производим нефть. Я чувствую, что мы начнем заниматься экономикой – вернее, наши небожители начнут заниматься экономикой и перестанут ее гасить во всех ее видах и проявлениях, – только когда кончится нефть. Или когда у нас ее, как это ни печально, перестанут покупать. Тогда, может быть, голова включится. Как это ни печально, я подчеркиваю, потому что когда у нас перестанут капать нефтедоллары, они не пострадают, пострадает простой люд.

У нас нет отечественного продукта. Я являюсь производителем сыров. Они отечественные – BMW
если считать, что BMW – отечественная машина. Неважно, зерно ли, коровка – из
чего состоит твой отечественный товар? Посевной материал чей? Гербициды – чьи? Комбайны – чьи? Если это комбайн как бы наш – чья внутри электроника стоит, чьи стоят кресла, кондиционеры? Деньги ты брал западные или наши ты брал деньги? И когда ты начинаешь раскладывать весь продукт, оказывается, что у нас в отечественном продукте в лучшем случае 60% нашего.

Прежде всего надо думать головой. Надо было затягивать сюда не сборочные производства, а производство компонентов, и экспортировать их постоянно. Вот тогда появляется поток BMW денег оттуда – сюда. Потому что BMW, собранное нашими руками из их комплектующих – это загрузка их производства. Точно так же и с агрокомплексами: надо было создавать свои гербициды, свой посевной материал, своих племенных бычков. Вот с чего надо было начинать, и во что надо было вкачивать стабилизационный фонд. Это цифирь номер раз.

А тут уже и цифирь номер два. У нас был проведена девальвация по многочисленным просьбам трудящихся. Как это было объявлено, это хорошо. Хорошо для кого? – если учесть, что импортных составляющих у нас очень много. Поэтому и растут цены. И в начале года, когда произошла девальвация, я во многие печатные издания отдал пачку факсов от наших производителей, которые подняли цены от 30 до 90%. Подчеркиваю: здесь не надо стравливать ветви бизнеса, производство и противопоставлять торговлю. Производство без торговли не живет. Но надо понимать, что производственных мощностей в мире существенно больше, чем у нас, и они более эффективны, поэтому товар подешеветь не может. Он может подешеветь только тогда, когда тот, кто давит батоны, поймет, что основные издержки и его, и предпринимателя – это энергоносители, это псведоестественные монополии, это налоги, это таможенные сборы, это большое, возросшее в три раза, количество чиновников с советских времен. Эту «шоблу» кормить надо! За ваши деньги, конкретно за ваши. Пока человек не будет осознавать, что он налогоплательщик, и он несет ответственность за все, что происходит вокруг, он несет ответственность за рост цен – ничего не произойдет.

Пятьдесят шесть удельных княжеств

Он ограничен достаточно серьезно. Дело в том, что в каждом регионе есть всяческие контролирующие органы, вам каждый из этих органов предлагает альтернативу из двух фирм, которые… «Вы можете, конечно, сделать пожарную сигнализацию сами, но есть две фирмы, которые вам сделают. Если вы сделаете ее сами, то согласовывать ее будете три месяца, а если делает эта фирма – это выйдет дороже, но зато сделают это с гарантией». Это только в кино для идиотов показывают, будто чиновники берут деньги кэшем. Чиновники сто лет уже деньги берут безналом. Я, знаете, регулярно принимаю участие в гостендерах, и могу сказать, что там ситуация тоже красиво отработана. Поэтому… «Не читайте советских газет. – Так других же нету. – Так вы никаких не читайте».

Тут вопрос еще, по поводу развития региональных экономик. Значит, в России у нас существует порядка 56 удельных княжеств, которые у нас называются по-разному – федеральными округами, крупными городами, и так далее. Специфика у них есть, и эта специфика связана с азиатской, клановой системой управления: у нас обязательно должен «кровник» стоять на распределении средств и всего остального. Вот в этом, в целом, специфика региональных экономик. В том, что касается выбора региона для развития, прежде всего я смотрю на простоту входа. Для меня предпринимательская свобода, отсутствие какого-то прессинга, – она, наверное, определяющая.

В общем, наверно, это так для любого предпринимателя. Именно поэтому здесь компания «ИКЕА» свернула свою инвестиционную деятельность. После этого надо просто выходить на митинги. Каждый давящий батоны виноват лично в том, что компания «ИКЕА», крупнейший инвестор, Ингвар Кампрад, который до сих пор, официально являясь миллиардером, ездит на «Вольво», просто образец, на которого можно молиться – она свернула!!! Поэтому после того, как мы грохнули казино, бизнес, к сожалению, для нашей экономики, как-то не пошел в зоны – он почему-то свалил в другие страны.

Или мы закрыли «Черкизон», сказали, что «Черкизон» – это плохо. Потом сообщения в СМИ: на «Черкизоне» задержано 150 нелегалов. Я хочу напомнить: на Черкизоне работало 100 тысяч. 150 человек – это тысячные процента! Получается, что «Черкизон» – это островок стабильности и исполнения федерального миграционного законодательства. Хорошо, бог с ними, не сто тысяч, пятнадцать – но и из 15 тысяч, если 150 задержаны за нарушения – на «Черкизон» надо молиться, «черкизоны» надо создавать, потому что, исходя из математической логики, а не из логики разборок политических кланов, на «Черкизон» надо равняться.

Принцип очень простой: бизнес, деньги любят тишину и деньги любят спокойствие. Никому не интересно, чтобы постоянно ходило вокруг 34 сотрудника не в штатском, которые говорят: «А ты хорошо соблюдаешь вот это законодательство?» Родной, иди, задерживай преступников! У нас убийств больше, чем в любой другой стране мира. Самое большое происшествие, которое я помню в Чехии – в мае прошлого года бобра придавили. Вы бы знали, что там было! По всем каналам телевидения обсуждали, что нужно сделать подземный переход для бобров, чтобы они переходили там под землей. Выступал какой-то эколог о том, что бобрам перекрыли жисть, и они не могут по руслу рек уходить… Выступала полиция. Такой шум подняли! Я приезжал в очередной раз в Чехию в сентябре того же года, и мне партнеры говорят: «Слушай, вот там с бобром…» Я их слушаю и думаю: «Господи, ребята… Да, пожалуй, проблема». Понимаете? Там не хорошо, не плохо – там стабильно.

Вот тут иногда проскальзывают вопросы: «Ну вот там же нету таких наценок! Там же нету такого!!!» Это вопрос идиотский. Почему идиотский? Картина очень простая: у денег существует три измерения: это время, за которое ты получил эти деньги, объем и риск. За рубежом по времени зарабатываешь дольше, денег меньше, но и риск меньше. Именно поэтому с точки зрения зарабатывания денег там денег больше.

Я еврей, я китаец, я американский наймит

Сколько я расходую ежемесячного дохода – это будет более правильно, и это не секрет. Дело в том, что я все деньги инвестирую опять-таки в компанию. В месяц я трачу на свою семью из четырех человек, на продукты питания, порядка 12 тысяч рублей. Раньше – это в прессе даже звучало, – я тратил порядка 9330 рублей. Сейчас я трачу порядка 12 тысяч. В целом наша семья из четырех человек потребляет товаров и услуг где-то на 45 тысяч рублей. Не сказать, что скромно. Я могу жить на зарплату среднего менеджера. Я езжу на метро, и я всегда буду ездить на метро. Все знают, что я езжу на электричке, несмотря на то, что у меня есть машина, и так далее и тому подобное… Факт остается фактом, что мне для жизни очень мало надо. Не надо строить иллюзий, что богатые люди тратят существенно больше, чем все остальные. У меня нету каких-то страстей, привычек, и всего остального, на что можно было бы потратить.

Все, что я зарабатываю, я инвестирую. При этом, будучи наемным работником я неплохо зарабатывал. Моя зарплата на первом месте работы, в восемьдесят каком-то году, была в районе долларов 500 – это была хорошая, неплохая зарплата. В общем-то, мое резюме можно посмотреть у меня на сайте. Учитывая три высших образования и опыт работы… Я думаю, на рынке я должен хорошо цениться. Уж «червончик-то» я должен стоить. Я зарабатывал существенно больше, именно как наемник – там цифры достигали десятков тысяч долларов. В силу того, что… я хороший барыга-спекулянт. Я умею выстраивать бизнес-схемы так, что они приносят владельцу деньги. А поскольку я выстраиваю систему, я являюсь ее администратором, то было бы глупо не давать деньги человеку, который является не винтиком системы, а ее основополагающим звеном. Лучше поделиться процентом от прибыли. И, в общем-то, я не встречал идиотов-владельцев.

Нет, вот этот вот знаете, наша азиатчина – пойти и перед девчонками повыеживаться: вот это мой магазин, а вот это мой салон красоты. А для кого ты работаешь? Я магазины строю не для себя, не для того, чтобы я там потреблял. А чтобы простому человеку с невысокими доходами туда можно было зайти и поесть.

Я таким человеком не являюсь. Мне нужен чуть более длинный набор продуктов, и у меня некоторых товаров просто физически нет. У нас обычно принято: секретарша посылается и шефу выписывает, по списку, по закупочной цене. Вот это экономический нонсенс. Потому что ты работаешь для кого: для себя, чтобы повыеживаться, себя удовлетворить, свое эго? Ну, тогда тебе надо в другое место – скорее всего, к психотерапевту. А если ты делаешь схему для того, чтобы обслуживать людей – то ты другой человек, с другим образованием, с другим уровнем доходов. И, прежде всего, ты из другого класса, потому что систему классов никто не отменял. Сетевой магазин для бедных не может построить бедный – потому что нужно подняться над уровнем проблем.

А если буду есть я… Ну, мои сотрудники не дадут соврать, что я ем всего три раза в неделю, потому что в остальное время я пью просто кефир. Я покупаю его всегда по две-три коробки, по двенадцать штук. Несмотря на мою массу, я ем крайне мало. Для меня еда не является фетишем, я никогда не сидел в ресторанах, и я вообще не понимаю – что это такое: сидеть в ресторане. Для меня еда – это залить бензин в бензобак.

Именно поэтому я делаю хорошие бизнес-схемы – потому что я лично не накладываю эмоциональную составляющую в то, что я делаю.

Я, правда, не понимаю, чем я Россию дербаню, если я ее кормлю в ресторанах и магазинах. Ну, хорошо, я согласен, это я. Я еврей, я китаец… Хотя насчет «возьмут» – это вы немножко махнули по времени, потому что, уже взяли, гады. Поэтому я уже американский наймит, как это было при советской власти. «Сегодня ты ругаешь ВАЗ, а завтра родину продашь» – это я придумал перефразировать эту фразу. Поэтому на митинги меня не берут.

Ну, «нонсенс» – это отсутствие смысла, все-таки. А любить Россию – это для России что-то делать, и не давить батоны. Это именно пойти и сделать, руками. Поэтому название компании может быть какое угодно. Оно обусловлено акционерным капиталом и налоговой политикой, которая у нас, подчеркиваю, – уничтожающая бизнес. Не прессующая, а именно уничтожающая. Поэтому большинство наших российских компаний в учредителях имеют кипрские офшоры, «бивиайки» (компании, зарегистрированные на британских Виргинских островах) и так далее, и тому подобное.

Россию надо любить делом, а не словами. Наша задача – чтобы в Германии немцы ездили на наших машинах. И это делается не железным занавесом, и не «стоять, бояться», и не «не будете брать – отключим газ»… Надо уметь торговать, именно на государственном уровне, с самого верха: президенту, премьеру и всем остальным. Именно это делает Барак Обама, которого мы не любим и называем как угодно, переходя на национальности.

Все письма о том, что давайте выгоним китайцев из Москвы – в любой европейской стране люди бы за это бы сели, потому что это, извините, разжигание национальной розни. И я всегда говорю: «Хорошо, родной, нет проблем, ты поругал китайца – или, там, узбека – вперед, идешь и убираешь улицы. Вперед!» Он говорит: «Ну, если бы мне платили много». Я тут же говорю: «А теперь продолжим эту линию. Ок, мы платим много. Кто за это заплатит? Это платишь ты! Ты в техобслуживание своего дома, ты, лично, деньгами заплатишь». Это опять пойдет гонка инфляции. Во всем мире в розничной торговле, в ресторанном бизнесе, на конвейере, на тяжелых работах работают гастарбайтеры, и на гастарбайтеров надо молиться, потому что именно эти люди не дают запачкать Москву, именно эти люди обслуживают нас. Они могут не говорить по-русски, но они нас обслуживают дешево. Как только мы поднимем эти деньги, вы опять за это заплатите, и эта гонка будет неостановима.

Насчет ума и бедности…Я всегда вспоминаю статистику, хотя она не совсем про «ум и бедность» – что у владельцев крупнейших корпораций часто нет образования. Расклад – 50 на 50. Есть те, кто имеет хорошее образование, а есть те, кто были из нищенской самой семьи и поднялись до самых вершин. Я лично знаю многих людей – ну, я обладаю высшим образованием, а есть ритейлеры, которые ведут бизнес не менее эффективно, чем я, и бьются на конкурентных рынках со мной – и не обладают образованием вообще. Один из них из бангладешской нищей семьи.

Ум не цифруется. Я не люблю слово «качество», потому что оно не цифруется, потому что оно непонятно. Это фетиш, и у нас любят спекулировать на слове «качество», «отечество», «дети», «инвалиды» и так далее, и так далее, – цинично предлагая после этого заплатить в какой-нибудь фонд или продвинуть какой-нибудь продукт.

Я честный барыга-спекулянт, поэтому я говорю: когда я организую Министерство по борьбе с коррупцией, я честно повешу прайс-лист в Интернете, потому что я считаю, что бизнес надо вести честно и открыто. Без всяких подвохов.

Источник