Вы здесь
Александр Калягин: "если я член партии, то непременно карьерист и вообще - говно?"
Сегодня со страниц правительственной газеты народный артист России, председатель СТД Александр Калягин потребовал прекратить "истерическую травлю" сторонников Путина, развязанную "группой журналистов и группой мнящих себя прогрессивными членами общества". Неделю назад один белодомовский чиновник говорил о "вакханалии", сегодня уже упоминается "травля", да ещё под "экстремистским" соусом. Градус общественной тревоги явно накручивается теми, кто, будучи на стороне власти, считает себя при этом пострадавшей стороной.
Позвольте, Александр Александрович, я вам расскажу, какой бывает настоящая "травля" тех, кто не стесняется сотрудничества (фр. - collaboration) с авторитарными или диктаторскими режимами. Расскажу на примере ваших коллег-артистов.
29 января 1982 г. Януш Клосинский вышел на сцену Национального театра Варшавы. Спектакль “Свадьба” по одной из самых знаменитых пьес классика польской драматургии Станислава Выспяньского не обещал никаких сюрпризов. Историческая драма, однако, разыгралась в тот вечер не только на сцене, но и в зрительном зале и за кулисами. Как только Клосинский в роли старого еврея появился перед публикой и попытался произнести первую реплику, зал разразился оглушительными аплодисментами. Сначала никто не понял, что именно произошло, и почему вдруг зрители захлопали: момент выхода второстепенного персонажа отнюдь не был кульминационным в пьесе, и обычно его появление публика воспринимала куда спокойнее. Потом всё стало ясно. Это были не обычные театральные аплодисменты. Это было захлопывание, т.е. попытка срыва спектакля. Овации и выкрики с мест не прекращались до тех пор, пока Клосинский, оставался на сцене.
“Он вернулся за кулисы бледный как мертвец”, - вспоминал позднее тогдашний директор Национального театра Адам Ханушкевич. Он предложил 61-летнему актёру больше не выходить на сцену, пообещав доиграть спектакль без его героя, но Клосинский отказался. Во втором отделении он вновь появился перед публикой, и снова был жестоко освистан. “Хлопали все 1000 человек, сидевшие в зале!”- возмущалсядиректор, отмечая, что, когда всё уже закончилось, члены труппы подходили к своему коллеге и пожимали ему руку в знак поддержки.
Это случилось в январе 1982 года, примерно через месяц после того, как генерал Ярузельский объявил в стране военное положение, сопровождавшееся массовыми арестами и ограничением гражданских свобод. Значительная часть польской интеллигенции встретила военные порядки в штыки, но были и те, кто публично выступал в поддержку Ярузельского. Одним из них Януш Клосинский и оказался.
В старейшем театре страны он служил более десяти лет, и, занимаясь не только творческой деятельностью, уделял время партийной работе - артист был секретарём местной ячейки ПОРП (польский вариант коммунистической партии). В телеэфире со словами поддержки Военному совету национального спасения во главе с Ярузельским он, согласно воспоминаниям директора театра, оказался не по собственной воле. “Нас вызвал министр культуры и сказал: я обращаюсь к вам от имени ЦК с просьбой выступить по телевидению по поводу военного положения”. Клосинский не отказался, а вот директора через некоторое время сняли с должности как политически не слишком благонадёжного.
Многих возмутил не только сам факт такого выступления, но и то, что, выражая на всю страну благодарность Ярузельскому за “наведение порядка”, он говорил от имени других деятелей культуры. “Это неправда, я не говорил “мы, актёры”, а лишь имел в виду, что мы - это часть польского общества”, - оправдывался позднее Януш Клосинский. Виноватым, впрочем, он никогда себя не чувствовал.
А потом наступило 29 января. Кто именно организовал массовое захлопывание артиста, так и неясно. По одной версии, всё устроили оппозиционно настроенные студенты театральных училищ Варшавы, и это была заранее продуманная акция, по другим данным - всё произошло почти стихийно. Как бы то ни было, сотни зрителей, пришедших в театр в тот пятничный вечер, недвусмысленно выразили своё отношение к поступку заслуженного артиста. Не особо оспаривая, кстати, право общества на такую реакцию по сути, Клосинского возмутила форма, которую выбрали участники протеста: “осквернены храм, театр и великий Выспяньский, поэту просто плюнули в лицо. Это как если бы верующим не понравилась церковь, и они сорвали мессу”. Далее артист предложил свой вариант разрешения спора: “могли бы сделать это на улице, например, бросив в меня яйцами”. Проявил тогда пострадавший и великодушие к зачинщикам: чины из польского МВД готовы были провести расследование случившегося в театре, но артист, по его собственным словам, попросил этого не делать.
Клосинский был далеко не единственным представителем польской интеллигенции, кто в годы военной диктатуры поддерживал власти и был в той или иной форме подвергнут за это обструкции. Актёр Станислав Микульский, лично друживший с Ярузельским, и певец Казимер Ковальский тоже были освистаны во время своих выступлений, а писателю Войцеху Жукровскому пришлось разбирать посылки с собственными книгами, которые массово возвращали его недавние читатели.
После 29 января 1982 года Януш Клосинский, здравствующий и ныне, больше никогда не выходил на театральную сцену.
Однажды, Александр Александрович, вы задали риторический вопрос: "если я член партии, то непременно карьерист и вообще - говно?" Всякое, знаете ли, бывает...
По теме:
Никаких "или". Ольга Крыштановская: "или я честный ученый, или я продажная политическая женщина"