Вы здесь
Спецслужбы и мафия
Перед выборами 2000 года. Москва
Владимир Иванидзе (Журналист «Совершенно секретно»). Доклад на VIII международной конференции «КГБ: вчера, сегодня, завтра». 24-25 ноября 2000 года
Я думаю, что моральная ответственность КГБ за многие преступления, что произошли в России и бывших республиках СССР за последние 15 лет, огромна. Но я думаю так же, что все происходившее стало драмой для самих спецслужб и человеческой трагедией для многих офицеров этих спецслужб. С одной стороны, спасаясь от освобожденного народа, крупные партийные аппаратчики и руководители КГБ занимались так называемым выводом из страны «денег партии», и потом объявлялся неожиданно разбогатевший «иностранный партнер» советского происхождения, вроде Бориса Бирштейна.
А с другой – в туалетах на Лубянке к 92-му году стали пропадать лампочки, смесители и бумага. Офицеры готовы были за сто долларов сопровождать грузовики контрабандистов. Людям было несладко. Некоторые рядовые сотрудники не выдерживали. Это была настоящая агония, которая имеет самое непосредственное отношение к судьбе нашего несчастного криминализованного государства.
Сейчас, когда президентом России стал бывший офицер КГБ, хотя бывших там не бывает, лично я пытаюсь понять вот что: его появление – это долгожданный реванш тех, кто прятал так называемые деньги партии, или это еще одна манипуляция «семьи». Я думаю, что многие сегодня задают себе схожие вопросы. Общепризнанного ответа до сих пор нет. Я не задаю себе только одного вопроса, пришел ли Путин покончить с коррупцией? У меня пока нет никаких оснований считать, что он готов к этому. Я не могу забыть его слов о «презумпции невиновности» по отношению к бывшему управляющему делами президента Павлу Бородину. Эта фраза прозвучала в той странной предвыборной книге Путина, когда его спросили о Бородине.
Правда, зачем предлагать, а фактически назначать на ответственный государственный пост человека, которого разыскивает полиция Швейцарии? Чтобы предъявить ему уголовное обвинение? И не просто обвинение, а обвинение, связанное с хищениями сотен миллионов долларов в России. Ну не поразительно ли. И вместо ясного ответа, Путин говорит о презумпции невиновности.
А за несколько месяцев до этого, когда он еще возглавлял ФСБ, выступая по телевидению вместе со Степашиным, он фактически объявил генерального прокурора Скуратова виновным в совершении должностного преступления. Это в то время, когда не только суд, но даже следователи не имели ясных доказательств вины Скуратова. Когда Путин делал эти свои заявления перед телекамерой на всю страну, принцип презумпции невиновности его не слишком беспокоил. Нужно было любой ценой прекратить Кремлингейт. Это странное лицемерие, слишком уж легкое и почти механическое, проявлялось и в других эпизодах.
Все это не дает мне уверенности в том, что новый президент пришел победить коррупцию и организованную преступность. А именно эти два обстоятельства и создали в России мафию, которой, как считает Путин, у нас нет.
Между тем если анализировать распоряжения Путина, когда он еще был вице-мэром Санкт-Петербурга и руководителем самого влиятельного городского комитета по внешним связям, то складывается вполне определенная картина. Эти распоряжения способствовали тому, что наиболее влиятельные группировки организованной преступности города получили в собственность сеть казино, порты, бензозаправочные станции и многое другое. При этом до последнего времени в прессе не было никаких сообщений о прямой связи нынешнего президента России с организованной преступностью. Правда, и не была опубликована в газете «Ведомости» моя статья о махинациях с лицензиями и квотами на экспорт стратегических товаров в начале 1992 года, к чему Путин имеет непосредственное отношение. Среди тех, кому Путин незаконно выдал лицензии, были и представители организованной преступности. Мое расследование лишь дополнило материалы проверки комиссией питерских депутатов, которую возглавляла Марина Салье.
Однако недавно мне удалось выяснить интересные подробности. Если бы не финансовый скандал в Лихтенштейне, то, возможно, никто бы не узнал о том, что Путин до своей инаугурации весной этого 2000 года был «советником» немецкой компании СПАГ. В руководстве этой компании, имеющей уже много лет самые тесные экономические связи с мэрией Санкт-Петербурга, присутствовали люди, работающие на самые известные кланы колумбийских наркобаронов. Еще одним «советником» являлся Герман Греф. После публикаций об этом в «Монд» при моем участии и в «Совершенно Секретно» никаких опровержений со стороны администрации президента не последовало. Интересная деталь: в некоторых ключевых компаниях, созданных СПАГ в Петербурге, присутствуют в качестве директоров лидеры тамбовской организованной преступной группировки. А один из директоров СПАГ, друг и партнер Путина уже много лет, недавно стал высокопоставленным сотрудником администрации президента.
Я не специалист по истории спецслужб. Мои журналистские расследования связаны с экономической преступностью. Не сразу, но я обратил внимание на то, что должно было быть очевидным с самого начала. Во многих крупных экономических преступлениях есть следы бывших и нынешних сотрудников спецслужб. Одна эпопея с фальшивыми авизо начала 90-х может создать впечатление, что бывшие сотрудники КГБ действовали в России, как на вражеской территории, занимаясь дестабилизацией и без того расшатанной экономики. Дело даже не в участии, а в безучастном созерцании.
Я понимаю, что точно так же вело себя первое ельцинское правительство Силаева. Это очень хорошо объяснено в первом издании книги первого российского министра внешнеэкономических связей Виктора Ярошенко. Он приводит примеры откровенной пропаганды и манипуляции общественным мнением против Горбачева. Правда, Ярошенко вкладывает во все это иной смысл. Он объясняет это политической борьбой с режимом. Но такие объяснения не имеют никакой исторической ценности.
Советские и российские спецслужбы должны разделить ответственность за многие преступления, совершенные в течение всех этих лет. Правда, проблема еще и в том, кто представляет эти спецслужбы. Мне кажется, что обращаться не к кому. Нет того, что можно было бы назвать коллективной волей, руководством, отвечающим за каждого сотрудника в полной мере. Деградация российских спецслужб связана не с мускулами их сотрудников. Со свирепыми выражениями на лицах у нас как раз проблем нет. Есть проблема в воле. Раньше советский режим, а потом ничтожная зарплата приучили наши спецслужбы кому-то принадлежать.
Однажды, работая еще в «Русском телеграфе», я договорился с пресс-службой ФСБ об интервью с руководителем подразделения по борьбе с наркотиками. Некоторое время мне пришлось ждать в вестибюле здания на Лубянке. И вот пока ждал, я наткнулся глазами на банкомат, стоявший рядом с контрольно-пропускным пунктом. Обычный с виду банкомат российского, видимо, оборонного производства. Меня поразило, что банкомат принадлежал банку, которым заправляли люди, имеющие непосредственное отношение к организованной преступности. В частности, эти люди обслуживали интересы Вячеслава Иванькова, Япончика. Позже я выяснил, что этот же банк обслуживал и внешнюю разведку, и другие спецслужбы, и даже государственную компанию по продаже вооружений.
Этот дурацкий банкомат стал для меня настоящим символом деградации российских спецслужб. Я понимаю, что слово иногда убивает. И о некоторых вещах не стоит говорить публично. Но вот еще один пример такой деградации. В одном из управлений центрального аппарата ФСБ, кажется, два месяца не выдавали зарплату. Люди уже нервничали, и начальник управления решил выяснить, что происходит. Шума не поднимал. Просто стал проверять движение денег, составлявших зарплату сотрудников этого управления. Очень быстро его интерес обнаружили высокопоставленные заинтересованные лица и столь же быстро ему объяснили опасность «сования носа» куда не следует. Зарплату в конце концов выплатили, но эти деньги успели на кого-то поработать. И это не был бесплатный кредит на два месяца.
Самое удивительное сообщение в прессе за последнее время – это сообщение о коллективном вступлении олигархов в Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) Аркадия Вольского. Некоторые, как принято сейчас говорить, политологи утверждают, что олигархам потребовался лоббист, который сможет говорить с Путиным. Но никто не задает очевидного вопроса, а почему Аркадий Иванович Вольский, которого все кому не лень списывали со счетов сотни раз, вдруг оказался единственным, кто сможет замолвить слово за олигархов, за крупный бизнес, как хотите, так и называйте? Никто не задает этого вопроса, хотя это очень важно. Вот как звучит сообщение: «Как стало известно, на заседании правления РСПП в пятницу в Москве в состав бюро этой организации избраны Владимир Потанин («Интеррос»), Михаил Ходорковский («Юкос»), Михаил Фридман («Альфа-групп»), Анатолий Чубайс (РАО «ЕЭС России»), Владимир Евтушенков (АФК «Система»), Александр Мамут («МДМ-банк»), Олег Дерипаска («Русский алюминий»), Каха Бендукидзе («Объединенные машиностроительные заводы») и другие крупные представители бизнеса».
И вот две цитаты из Вольского: «…государству необходимо активно вмешиваться в экономические процессы, так как ряд проблем в принципе не может быть решен только на рыночной основе». Это одна цитата. А вот вторая. В качестве приоритетных задач своего союза Вольский назвал «установление отношений между бизнесом и властью». Так и хочется уточнить – «правильных отношений».
Господин Вольский – это настоящий патриарх затянувшейся эпохи «конверсии КГБ и военно-промышленного комплекса СССР». Если кому-то и стоит задать сегодня вопрос о судьбе партийной кассы КПСС и бюджетных средств советских экономических супермонстров, так это Аркадию Вольскому. Кроме того, что он был помощником покойного председателя КГБ Юрия Андропова, Вольский входил в касту жрецов разрушавшегося на глазах СССР. Позволю себе высказать уверенность в том, что Вольский точно знает, из чего и как выросли те, кого мы все сегодня называем олигархами. В том числе и отступники Гусинский и Березовский, которые почему-то не хотят возвращаться в Россию. Все остальные олигархи смиренно вернулись к своим, так сказать, истокам.
Чтобы это понять, нужно ненадолго окунуться в атмосферу хаоса, который царил накануне окончательного развала СССР. Как вы понимаете, учебников по той исторической проблеме, о которой я буду говорить, никто не выпускал, поэтому прошу знатоков не считать возможные ошибки в хронологии событий намеренным передергиванием фактов.
В самом начале перестройки Горбачев дал указание советским спецслужбам сосредоточить усилия не на политической разведке, а на информации экономического и научно-технического характера. Выполняя эти установки и следуя традициям холодной войны, военная разведка и Первое главное управление КГБ СССР начали создавать предприятия за рубежом. Так была создана сеть компаний «Seabeco» в различных странах мира, включая Италию, Швейцарию, Бельгию и Канаду. С самого начала эта компания занималась нелегальным вывозом в Россию токсичных отходов (даже попала из-за этого в черный список Гринпис), устраивала гастроли Аллы Пугачевой за границей, ее, кстати, до сих помнят на Брайтон Бич. Ну а затем «Сеабеко» стала од ним из крупнейших трейдеров, работающих в СССР. Коррупционные скандалы и обвинения в связях с организованной преступностью у Бориса Бирштейна были еще впереди.
С 1987 года начали создаваться не только фирмы, зарегистрированные за рубежом, но и небольшие компании внутри СССР. Часто это были кооперативы или ассоциации внешнеэкономического сотрудничества. Эти предприятия были основаны на принципе «самофинансирования» и очень активны в сфере внешней торговли СССР. Кроме сотрудников спецслужб, в них работали сотрудники научно-исследовательских институтов Академии наук СССР и Государственного комитета по науке и технике. Эти два ведомства были основными заказчиками для КГБ и ГРУ в области экономической и научно-технической разведки. В то же время создавались малые предприятия (МП) и научно-технические центры молодежи (НТМЦ), связанные с партийной и комсомольской номенклатурой. Многие МП и НТМЦ занимались торговлей компьютерами, которые приобретались на Западе через компании, созданные агентами советской разведки.
Эти предприятия имели особые привилегии по сравнению с обычными кооперативами, возникавшими по инициативе обычных граждан. Например, НТМЦ имели возможность для расчетов в коммерческой деятельности получать в государственных банках наличные деньги, что было большим дефицитом в то время. Практически все обычные предприятия, включая государственные, были вынуждены использовать безналичную систему оплаты, которая могла убить любую коммерческую инициативу. В результате эти привилегии очень часто использовались комсомольскими бизнесменами для банальных хищений или «обналичивания» грязных денег теневой экономики, которая довольно быстро развивалась благодаря разнице между ценами «черного рынка» и официальными. Из НТМЦ, например, возник и банк «Менатеп», глава которого Михаил Ходорковский стал одним из олигархов России. Те же привилегии и коррумпированность комсомольских деятелей быстро привели к тому, что НТМЦ оказались под влиянием «теневиков», одной из групп быстро развивавшейся экономической преступности. Ярким примером является история биржи «Алиса», которая до своего банкротства в 1993 году выполняла роль смесителя денег «черного» рынка с государственными. Сейчас это называлось бы отмыванием грязных денег. Биржа «Алиса» также создавалась с участием спецслужб. Многое тогда создавалось с участием спецслужб.
Некоторые законы, принятые Горбачевым, как, например «закон о предприятиях», также стали катализатором криминализации экономики. Дело в том, что этот закон освободил предприятия от централизованного контроля, но не обеспечил юридической основы для их существования и развития. Руководители бывших государственных предприятий были втянуты в тотальное разграбление госсобственности. Правоохранительные органы охватывал паралич. Уже в конце 80-х годов мошенники, арестованные за финансовые и хозяйственные преступления, выпускались из тюрем, а многие дела о хозяйственных преступлениях даже не доходили до суда. Традиционный «криминалитет» почувствовал этот процесс и стал активно участвовать в нем. Стали возникать организованные преступные группировки, которые в условиях паралича правоохранительной системы все чаще брали на себя роль арбитров в экономике. Они обкладывали чудовищным рэкетом маленьких коммерсантов, которые могли бы составить основу новой свободной нормальной экономики, а вместо этого или умирали под пулями бандитов из-за своих несуществующих долгов или вливались в армию предпринимателей, обслуживающих мафию. Тогда же возник феномен заказного убийства, которое стало впоследствии обычным инструментом «рыночной экономики» России.
В декабре 1990 года, когда в СССР у спецслужб появилось стойкое ощущение надвигающегося хаоса и развала империи, два высокопоставленных руководителя КПСС Владимир Ивашко и Николай Кручина вместе с сотрудниками Первого главного управления КГБ (внешней разведки) создали новое управление в КГБ, которое координировало переброску значительной части денег КПСС на счета созданных ранее «экранных» предприятий в западных банках.
Такие компании, как «Seabeco», вскоре стали основными посредниками для переброски за границу основной части государственных средств и ресурсов. Как правило, это происходило по тому же сценарию, что и финансирование компартий в других странах мира – экспортно-импортные операции, подставные компании КГБ, получавшие в прессе название «западные партнеры», а немного позже – «западные инвесторы».
Тогда же в декабре 1990 года шеф КГБ Владимир Крючков отдает приказ по своему ведомству с требованием создавать множество коммерческих структур для вполне конкретных целей: чтобы они стали убежищем для высокопоставленных руководителей партии, комсомола и спецслужб в случае развития событий по сценарию Восточной Германии, а также для организации финансирования деятельности спецслужб в борьбе против «деструктивных элементов», готовых взять власть; мобилизации агентов за границей и внутри страны для борьбы с явлениями, «дестабилизирующими» государство.
В одном очень интересном немецком докладе не без оснований утверждается, что в марте 1991 года после событий в Прибалтике и отделения де-факто республик этого региона СССР внешняя разведка предложила Политбюро ЦК КПСС план создания около 600 совместных предприятий, управляемых «уволившимися» сотрудниками КГБ. Многие из этих СП создавались в Прибалтике или третьих странах, таких, как Индия или Израиль. После путча в августе 1991 года процесс создания таких предприятий форсировался, и агенты за границей получали указание «использовать все контакты», чтобы любым способом закрепиться на месте и получить работу в создаваемой коммерческой структуре.
Внутри страны многие офицеры КГБ устраивались на работу в структуры государственного управления, средств массовой информации и так далее. Интересен пример нынешнего президента России, который начал работать помощником Анатолия Собчака сразу после появления приказа Крючкова. Получив работу, он оставался действующим сотрудником КГБ. После того как Собчак стал мэром, буквально через месяц Путин возглавил вновь созданный комитет по внешним связям правительства города с огромными полномочиями. Впрочем, к господину Путину я еще вернусь.
Созданная по приказу Крючкова разветвленная сеть коммерческих структур позволила финансировать текущие разведывательные операции, отмывать деньги и развивать обширные внешнеэкономические связи. Для этого стали все чище использовать офшорные зоны, позволявшие вывести из-под контроля многочисленные финансовые потоки этой сети коммерческих структур.
Так начиналась криминальная экономика России. Как все наиболее известные мафиозные организации мира, российская мафия начиналась с поражения в открытом противостоянии более сильному противнику. В случае России, этим «сильным противником» оказалось стремление народа жить в свободной демократической стране. Жаль, что многие сотрудники спецслужб не поняли этого сразу.
В 1992–93 годах были первые политические попытки реванша, когда Скоков, Вольский и Руцкой создали движение Гражданский союз, однако общество было не готово принять «обновленных» лево-центристов, и эти попытки потерпели полную неудачу. После этого началась экономическая борьба. Одним из основных участников этой борьбы был Союз промышленников и предпринимателей, возглавляемый Вольским и Щербаковым.
По той же логике политического противостояния, бывшие и действующие сотрудники КГБ тайно поддерживали лидеров организованной преступности. Особенно тех, что вышли не из традиционной уголовной среды, а из хулиганских группировок начала 80-х годов. Эти группировки имели возможность отмывать деньги, полученные от рэкета мелких предпринимателей, через структуры и банки, связанные с КГБ. Спецслужбы подкармливали организованную преступность, манипулировали ею, натравливали на конкурентов и постепенно сами превращались в организованную преступность.
Хочу привести один очень яркий пример, иллюстрирующий взаимное поглощение спецслужб и организованной преступности. Банк «Национальный кредит» занимался финансированием крупномасштабных операций по транзиту колумбийского кокаина через Россию и отмыванием денег, принадлежащих преступным группировкам. Это не голословное утверждение и даже не пересказ неких докладов западных спецслужб. Я посвятил немало времени изучению деятельности группы «ОЛБИ», которую возглавлял любимый банкир президента Ельцина, как его называла западная пресса, Олег Бойко. Этот банк, как и многие компании и банки группы ОЛБИ, создавался при участии спецслужб и организованных ими предприятий. Кокаин не был единственным криминальным проектом создателей ОЛБИ. Всевозможные махинации, в том числе и за границей, в которых были замешаны сотрудники и партнеры ОЛБИ, отражают экономическую историю России последних десяти лет в полной мере. Некоторые из этих персонажей до сих пор присутствуют в списках людей, объявленных, например ФБР, в международный розыск. Между тем Национальный кредит участвовал в финансировании «демократической партии» Егора Гайдара, а руководитель банка Олег Бойко считался членом «кремлевской семьи».
Я хочу предложить вам пример того, как манипулируют не только общественным мнением, но и отдельными политиками, и не только российскими. Речь пойдет об одном из «соратников» Аркадия Вольского и Виктора Черномырдина, о Григории Лучанском. Об этом человеке исписаны тонны бумаги. Его имя присутствует в докладах западных спецслужб и в наиболее информированных публикациях в западной прессе. Он возглавил одну из крупнейших компаний, создававшихся, согласно вышеуказанным источникам, в рамках того самого приказа Крючкова, о котором я уже говорил. Речь идет о группе компаний «Нордекс», зарегистрированных в Австрии, Швейцарии и других странах Европы. Лучанский получил гражданство Израиля, но три года назад представитель МВД Израиля выступил с заявлением, в котором обосновал официальный отказ властей продлить действие его паспорта. Среди основных причин чиновник назвал международную контрабанду оружием, в том числе компонентами оружия массового поражения, отмывание грязных денег, в том числе так называемых денег КПСС, и так далее. Чиновник не стал приводить доказательств. Он просто объявил официальную позицию израильских властей. Но в своем докладе я хочу рассказать одну из историй, связанных с Лучанским.
Несколько лет назад, после того как бывший шеф ЦРУ Дейч публично заявил о связи «Нордекс» с российской организованной преступностью, Лучанский попытался проникнуть, так сказать, на политическую сцену США. Ему даже удалось купить завтрак с президентом Клинтоном во время его первой избирательной компании. Глухое сопротивление американских спецслужб заставило Лучанского действовать. Вот об этом и пойдет речь.
В мае 1994 года Михаил Егоров ездил в США, чтобы участвовать в слушаниях по международной организованной преступности, действующей на территории Соединенных Штатов, и прочитать свой доклад. В ходе своего выступления Егоров упомянул компанию «Нордекс» в связи с тем, что человек, задержанный ранее милицией в Москве по подозрению в убийстве милиционеров, является одним из руководителей «Нордекса». Подозреваемый сам заявил об этом во время допроса. Михаил Егоров даже назвал его имя – Умар Воков (Vokov – в английском варианте). Пожалуй, впервые столь высокопоставленный офицер российских правоохранительных органов сказал о криминальных связях компании «Нордекс». Это сразу же попало в открытую печать. Однако спустя несколько месяцев, 2 декабря 1994 года, грозному сенатору Сэму Нанну, который проводил эти слушания, пришло письмо из Вены от Григория Лучанского:
«Дорогой Сенатор Нанн,
В выступлении заместителя министра внутренних дел сказано: «Брат Вокова, Умар, является президентом австрийской компании «Нордекс», находящейся в Вене, и также подозревается в нелегальной деятельности». Мы очень обеспокоены этим заявлением и его подтекстом, так как ни Воков, ни его брат Умар не являются и не являлись акционерами, директорами или служащими нашей компании или какой-либо связанной с ней компании. По этому мы связались с МВД России, и ответ, полученный от них (от 9 ноября 1994 года), прилагаем к этому письму вместе с переводом, который, я уверен, проясняет ситуацию. (…)»
Далее Лучанский объясняет сенатору, что «Нордекс» – большой торговый дом в Вене и не имеет никаких связей с организованной преступностью или какой-либо нелегальной деятельностью. В конце послания Лучанский просит внести свое письмо и официальный ответ из МВД РФ в официальный текст слушаний до его издания. «Чтобы прояснить репутацию «Нордекса» и его партнеров», – добавляет Лучанский.
У Григория Эммануиловича, должно быть, действительно крепкие нервы или связи, позволившие ему получить ответ из МВД с извинениями по поводу «вкравшейся» ошибки в английский перевод выступления. МВД РФ в лице генерала Горчакова, возглавлявшего Управление по между народным связям, выразило Лучанскому свое глубокое сожаление, что при переводе на английский из текста Егорова выпали некоторые важные слова, и из-за этого якобы исказился смысл сказанного.
Валерий Горчаков сообщил Лучанскому, что Умар Боков рассказал о своей принадлежности к «Нордексу» лишь во время допроса. Но допрашивали его лишь в качестве свидетеля по делу об убийстве милиционеров. «Выражая сожаление по поводу допущенной неаккуратности, мы заявляем, что у Министерства внутренних дел России нет ни оснований, ни намерений связывать компанию «Нордекс» и ее президента Григория Лучанского с нелегальным бизнесом вообще и с международной торговлей в частности».
А нервы у Лучанского крепкие потому, что в весьма странном ответе МВД речь идет о Бокове, а не о «Вокове». Достаточно было сенатору Нанну немного задуматься, исправить в английском написании фамилии первую букву, и многое могло бы выглядеть совсем иначе. Мне действительно не удалось найти Бокова в австрийских учредительных документах Нордекса.
Но согласно данным Московской регистрационной палаты, Умар Боков возглавляет компанию «БНМ» в Москве. «БНМ», судя по некоторым признакам, «экранная» или «спящая» фирма для отдельных операций. Она полностью принадлежит австрийской компании «B&N», размещающейся в Вене точно по тому же адресу, что и группа компании «Нордекс»: Принц Ойген штрассе, 32. В то время, о котором идет речь, в том здании, кроме «Нордекса», кажется, ничего не было.
Все это можно, конечно, назвать чудовищным совпадением. Как и то, что фирма с таким же названием есть в Будапеште. Правда, она всего лишь почтовый ящик с банковским счетом, через который отмываются деньги солнцевской криминальной организации. Фирма эта появляется среди других в материалах Федерального бюро расследований США, касающихся «Организации Семена Могилевича» и «Организации Иванькова».
Наконец, словно для того чтобы покончить с «совпадениями», г-н Боков появился в начале февраля 1995 года на дне рождения г-на Лучанского, который тот с размахом отпраздновал в Эйлате (Израиль), в «Принцесс-отеле». В списке его гостей много интересных людей, в том числе и около 150 из России, среди которых и всем известные сегодня олигархи.
Самое грустное, или смешное, заключается в том, что как раз в те дни, когда в Эйлате гудел праздник, смущенный сенатор Нанн отдавал указания включить письменные опровержения Лучанского своей связи с «Боковым» в официальные документы слушаний по организованной преступности. Так же, как и письмо МВД. Бедный, ничего не подозревающий Нанн даже лично ответил Лучанскому. И даже поблагодарил за письмо из МВД России.
К тому времени в недрах ФБР уже существовал аналитический доклад по российской организованной преступности, касавшийся организации Иванькова-Япончика. В нем компания «Нордекс» упоминается 13 раз, как и покойный Отари Квантришвили, имевший непосредственное отношение к делам группы «ОЛБИ». Такова реальность.
Сказанное – лишь эпизод из истории криминализации советско-российских спецслужб. Никакого улучшения с начала 90-х, о которых я вам рассказывал, мягко говоря, не произошло.
В качестве заключения хочу сказать, если господин Путин назначен «семьей», то я бы посоветовал ему взволноваться из-за вступления олигархов в РСПП. А если он участник «операции по внедрению спецслужб в Российское правительство», то волноваться не о чем. Если второе верно, то единственное, что ему придется сделать для восстановления государственного порядка, – пролить очень много крови, чтобы сбросить огромный криминальный балласт с корабля олигархов. Диктатура закона тут уже не поможет. Что касается всех этих жуликоватых «государственников» и «спасителей России», то им достаточно сказать что-нибудь тихим тренированным голосом сотрудника КГБ. А еще через несколько лет «государственного управления» жители России и Белоруссии впадут в сумеречное состояние, государство окрепнет и мир станет опять двухполярным. Коррупции не будет, оставшиеся в живых «воры в законе» снова начнут чтить воровской закон и обживать забытые уже тюрьмы, чиновники будут брать, но мало и тихо.
А что касается всех нас, то я даже не знаю, что и сказать…