Бегство бизнесменов из России

Пять часов автомобильной гонки по гололеду трассы Москва — Минск Юрий Моша вспоминает как страшный сон. Как и весь тот день, 9 марта 2011 года, когда его должны были арестовать. Пришел в себя он только в самолете Минск — Вена. Поняв, что самое страшное позади, Моша залпом выпил бокал коньяка. Еще полдня — и он уже вышел на мокрое полотно аэропорта Джона Кеннеди в Нью-Йорке и, не обращая внимания на дождь, поднял глаза к небу: «Свобода!»

Историю своего побега из России Моша, ловкий предприниматель из Краснодарского края, рассказывает, сидя на кухне небольшой квартиры в Бруклине. На газовой плите греется ужин — креветки. Сейчас дело владельца и гендиректора компании «Инвестиционный фонд Кубани» Юрия Моши развалилось и закрыто, а тогда он был на волоске от ареста.

В Нью-Йорке Моша живет совсем другой жизнью. Он организовал сайт Pokanepozdno.com, через который помогает предпринимателям, преследуемым в России, уехать за границу. По словам Моши, из 30 человек, которые переезжают в месяц, так или иначе воспользовавшись консультационной помощью его компании, трое — предприниматели, на которых уже заведено уголовное дело, либо те, кому угрожали силовики.

В своем интернет-обращении он говорит, что совершенно не хочет прослыть помощником беглых жуликов. Просто количество заведенных в России уголовных дел против предпринимателей давно превысило все разумные масштабы. На данный момент в тюрьмах сидит около 300 000 предпринимателей, по оценке «Деловой России», ежегодно возбуждается 3 млн уголовных дел по экономическим статьям и часто дела заказывают конкуренты. История Моши, похоже, становится для России типичной.

Юрий Моша всегда прекрасно находил общий язык с властями. Некоторое время даже сам был чиновником. Однажды его, хозяина заметной на местном уровне рекламной фирмы, пригласил к себе мэр Новороссийска Владимир Синяговский. Нужно было достойно представить регион на сочинском форуме: «Оформить стенды, книжки, чтобы красиво, пафосно все было, чтобы Путин подошел к стенду и обомлел», — вспоминает пожелание мэра Моша. Для этого предприниматель стал на пять месяцев начальником управления инвестиций города.

За время работы на госслужбе Моша решил в корне поменять направление деятельности и заняться девелопментом. Предприниматель нашел дырку в законе: если дом не больше 1500 кв. м, то это индивидуальная жилищная застройка — можно его построить, а затем продавать квартиры как доли. Результат — серьезная экономия. «Только за разрешение на строительство платишь взятку $100 000, и тут уже сотку сэкономил», — раскрывает тайны бизнеса Моша. Еще столько же Моша сэкономил на акте ввода в эксплуатацию, плюс еще $100 000 — на актах пожарных, СЭС и других чиновников. Вот $300 000 экономии на один дом не более 1500 кв. м. Кроме экономии минимум $200 на 1 кв. м, Моша увеличивал скорость строительства, которую обычно сильно тормозят бюрократические препоны.

Взятки, признается Моша, он исправно платил и для того, чтобы дружить с властями. «Я был элементом этой коррупционной системы, я это признаю. В Федеральную регистрационную службу и БТИ носил, чтобы быстрее регистрировали. Судьям давали… Все это платилось всем всегда, без этого вообще бизнес не сделаешь», — разводит руками предприниматель. По словам Моши, он был с властью накоротке и ничего не боялся. Опыт работы в администрации сразу открывал множество дверей. «Я мог к начальнику милиции зайти в кабинет без проблем, к замам мэра тоже. Мобильные телефоны обоих были, какие вопросы — приезжали, решали».

Компания «Инвестиционный фонд Кубани» вышла на рынок, смело демпингуя. Квадратный метр жилья продавали за 30 000 рублей, тогда как рынок предлагал от 40 000 до 60 000 рублей. Квартиры в новых домах разлетались без задержки. Участники рынка не ожидали такого резвого конкурента. «Их начало это просто бесить. Те компании, которые платили взятки и строили традиционно, начали мэру говорить: он нас достал, уничтожь, раздави его. И я из друга власти стал ее врагом» — именно так Моша объясняет все, что с ним дальше произошло.

В начале 2010 года мэрия подала иск в Приморский районный суд, требуя снести дома, построенные компанией Моши, в связи с нарушением норм строительства и пожарной безопасности. В качестве обеспечительной меры суд арестовал дома. Тут на сцене появились судебные приставы: замначальника местного управления ФССП Сергей Нигоев пообещал одному из помощников Моши Олегу Подгорному, что у бизнесмена вскоре начнутся проблемы — дома придется сносить. Пристав пообещал их решить за скромное вознаграждение в 20 млн. «У меня тогда было только 10 домов, значит по 2 млн за дом», — подсчитывает Моша. За неделю предоставить эту сумму он был не готов, тем более не было уверенности, что сумма взятки не будет впоследствии увеличена.

Поэтому на следующую встречу Подгорный пошел с диктофоном. Моша нашел защиту у Краснодарского краевого ОБЭП и ФСБ, и уже на следующий день в обстановке строжайшей секретности гости из Краснодара провели спецоперацию. Несколько машин окружили местное управление приставов, предварительно скрутив номера и поставив «шашечки» на крышу. Представителю Моши купили черную рубашку, в которую сотрудники ОБЭП вкрутили камеру и отправили к Сергею Нигоеву. Чиновника арестовали, после того как его подручному передали взятку — полмиллиона рублей.

Позже, не желая связываться с сотнями дольщиков, мэрия заключила с фондом Моши мировое соглашение, по которому он обязался исправить нарушения. Но к тому времени у бизнесмена уже возникли проблемы посерьезнее.

Всего через три месяца дело против Нигоева закрыли, а пристав вернулся к исполнению своих обязанностей и, по словам Моши, начал мстить. Предприниматель стал фигурантом уголовного дела по факту строительства забора на территории арендованной у мэрии Новороссийска площадки под автостоянку. После регистрации прав на постройку Моша обратился к городским властям с просьбой о выкупе участка, но ему отказали. А Новороссийское ОВД завело против него дело по 159-й статье по факту попытки хищения участка.

Чтобы «решить вопросы», на встречи с чиновниками Моша летал в Москву чуть ли не ежедневно. Одни брали деньги за организацию встреч с более высокопоставленными чиновниками, а те уже брали квартирами и отпускали, обещая что-то решить. Один пообещал даже похлопотать и устроить назначение Моши мэром Новороссийска, другой сулил хорошие контракты для строительства коттеджей на землях ФСБ. Но, несмотря на то что Моша раздал на взятки 12 квартир, дело шло к закономерному финалу. 5 марта Моша узнал, что подписана санкция на его арест, и решил бежать из страны.

Никита Кирсанов

Похожую историю может рассказать и Никита Кирсанов, другой новоиспеченный эмигрант, переехавший в Америку из Орла в июне этого года. Сегодня он обычный менеджер по рекламе в русскоязычной компании, снимает комнату в Бруклине и ждет получения статуса политического беженца. Взяв с собой последние $10 000, Никита сбежал из России, где его ждало заключение от 3 лет лишения свободы — за то, что поссорился с местными силовиками.

Предприниматель сначала держал лотки по продаже DVD, а в 2008-м выкупил павильон. Тогда же к нему пришли сотрудники ОБЭП с заранее заготовленной жалобой на продажу контрафактной продукции, изъяли весь товар на проверку и предложили сотрудничать — делиться прибылью, по $1000 в месяц. Так как Кирсанов зарабатывал около $3000 прибыли при обороте $10 000 в месяц, то не согласился. «Я был один из немногих, кто продает только лицензионный товар, — рассказывает Кирсанов. — Почему я должен платить?»

Товар ему так и не вернули, оформив изъятие, договоры и документы на суде не помогли, регуляторы привели собственную экспертизу, которая показала, что товар контрафактный. Когда он закупил новый товар, изъяли и его. Жалобы на коррупцию не помогали, но Кирсанов прорвался на прием к главе УВД Орловской области Юрию Савенкову, который как раз тогда сменил на этом месте нынешнего министра внутренних дел Владимира Колокольцева. «Быть такого не может. По поводу дисков: не работайте, и проблем не будет», — объяснил ему Савенков. — «А куда работать-то идти?» — «Есть почетная работа. Дворник называется».

По словам Кирсанова, сначала его хотели заставить сотрудничать, но, когда он стал публично рассказывать о действиях силовиков, задача изменилась. Всего на родственников Кирсанова, которые по бумагам являлись собственниками его фирм, завели восемь уголовных дел. Весной следователям удалось взять показания, что собственник — Кирсанов. Дела по контрафактному товару объединили, сплюсовав сумму ущерба, и завели дело уже лично на предпринимателя, после чего Кирсанову пришлось спасаться в США.

Русская волна

Беглых предпринимателей, таких как Моша и Кирсанов, сегодня в Америке многие сотни. Никто не ведет их учета. Но косвенные данные свидетельствуют, что США переживают наплыв русских. В самом крупном районе Нью-Йорка — Бруклине — покупатели из России стали приобретать на 15% больше недвижимости по сравнению с прошлым годом, констатирует Альберт Вилк, хозяин одной из крупнейших риелторских компаний в Бруклине. По его словам, еще чаще дома берут в аренду.

Адвокат Эдвард Мермельштейн, специализирующийся на работе с респектабельными русскими клиентами, рассказывает, что начиная с декабря 2011 года в разы увеличилось количество «гринкарт» (вид на жительство), которые получают россияне по программе «Инвестор». Программа EB-5 правительства США предполагает моментальное получение «гринкарты» в случае инвестиций в размере $500 000 в экономику США. По словам адвоката если раньше он регистрировал от двух до трех сделок в месяц по программе, то сейчас в 7–8 раз больше. Получается, что россияне только через его адвокатскую контору оставляют в США до $12 млн в месяц. Общее же число таких сделок только в Нью-Йорке, по оценке адвоката, на порядок больше.

А ведь такой способ получения вида на жительства считается в США достаточно рискованным. Передавая деньги в компанию, которая, например, строит здание, участник программы EB-5 получает свои деньги обратно в течение 2-5 лет. Но если через два года компания не создаст требуемый государством объем рабочих мест, «гринкарту» могут отнять. Чтобы гарантировать результат, необходимо контролировать процесс инвестиций, а большинство русских вкладываются на всякий случай, бывая в стране наездами. Но русских это не останавливает — компаний появилось на рынке столько, что Мермельштейн не уверен, что для всех найдутся рабочие руки. «Трудно понять, у какой из этих компаний владельцы, которые смогут выполнить свои обещания, — жалуется адвокат. — Их очень много».

Есть и другой путь. Желающим въехать в США надо получить визу предпринимателя L-1, для чего нужно зарегистрировать филиал компании в США и арендовать там помещение. «Виза, по сути, иммиграционная, через несколько месяцев ее можно поменять на «гринкарту», — объясняет Моша в своем видеоблоге «Русская Америка», который он завел, чтобы пропагандировать эмиграцию среди российских предпринимателей. Так как Моша только начал, пока всего три из 30 заявок в месяц действительно принадлежат предпринимателям. Но следует иметь в виду, что это именно виза, а не вид на жительство — это останавливает многих желающих эмигрировать.

Характерно, что сам Моша, однако, подал заявку на статус политического беженца. По его словам, сделать это тоже несложно, главное — собрать доказательства. Условие предоставления этого статуса — опасность преследования на родине из-за религиозных, политических и других взглядов. Моше для «гринкарты» хватило описания своего уголовного дела с подробностями.

Начать жизнь заново

Получение легального статуса — не главная проблема для русских американцев. Куда сложнее найти себе применение на новой родине. Моша уезжал из России, где у него была большая вилла на берегу моря с бассейном, сауной, кинотеатром и штатом охраны из 6 человек. В Нью-Йорк он приехал один — жена уезжать из России категорически отказалась. Все 53 построенных объекта оказались арестованными в качестве обеспечения по делу о хищении участка под автостоянку. «Когда я приехал, у меня был стресс страшнейший. Я плакал, — рассказывает Моша. — Потом стал пить, хотя у меня очень жесткий характер. Меня даже сотрудники не любили из-за того, что я легко увольнял, легко принимал жесткие решения». Но он решил посмотреть на жизнь с другой стороны: «Мне повезло. Я на свободе — и бог с ним, с бизнесом, пускай живут они в этих квартирах».

Предприниматель решил вспомнить первую профессию и пошел работать директором по рекламе на местную эмигрантскую радиостанцию. «У меня есть высшее экономическое образование, знания, успешный многолетний опыт ведения бизнеса, и я могу принести пользу вашей компании. Я не боюсь любой работы, готов работать до 12 часов в сутки, четко выполнять распоряжения и задачи, поставленные руководством» — такое отчаянное резюме рассылал человек, еще недавно обладавший состоянием $20 млн. На радиостанции он познакомился со всем эмигрантским истеблишментом, стал партнером адвоката Аркадия Буха и отвечает за клиентов-иммигрантов из России.

Пионер бизнеса

Карьера Александра Конаныхина — одна из немногих историй относительного успеха после взлета и крушения в России. Один из первых банкиров России, владелец Всероссийского биржевого банка какое-то время был конкурентом Михаила Ходорковского и его банка «Менатеп». «Ходорковский двигался очень быстро, мы шли ноздря в ноздрю. Это было интеллектуальное соревнование, как игра в шахматы», — вспоминает те времена предприниматель. Однако давние крепкие связи с бывшими сотрудниками КГБ сослужили Конаныхину плохую службу. Как говорит предприниматель, в 1992 году его в Будапеште захватили в заложники собственные охранники — бывшие сотрудники органов.

Сейчас Конаныхин рассказывает, как в 1992 году он советовал Ходорковскому бросить российский бизнес. «Я сказал Михаилу: прими меры, ситуация меняется довольно быстро. Смотри, если затянешь — можешь стать следующим», — вспоминает беглый предприниматель. С прогнозом он ошибся на десяток лет: бизнес Ходорковского тогда становился только сильнее, и вскоре он нанял Конаныхина на работу — отвечать за международное развитие банка. С помощью «менатеповцев» Конаныхину тогда удалось справиться с наездом силовиков. Он возглавил «дочку» «Менатепа» — European Union Bank. Однако разборки с силовиками на этом не закончились. В 1994 году военная прокуратура в России завела на него дело о хищении у своего банка $8,1 млн. В 1996 году Конаныхин был арестован в США Федеральной службой иммиграции по наводке России и год провел за решеткой за нарушение иммиграционного законодательства. Но в результате Конаныхина сначала без залога освободили из тюрьмы, а потом и вовсе сняли с него все обвинения, предоставив ему статус политического беженца. В 2004 году дело в России закрыли как неправомерно возбужденное.

Однако на родину Конаныхин совсем не торопится. Отсиживаясь в Штатах, он организовал небольшую компанию KMGI. Ее нынешний оборот — $5 млн, фирма продает программное обеспечение, с помощью которого можно отследить действия каждого сотрудника, проверив даже, что было на экране его компьютера в течение рабочего времени. Другое подразделение компании занимается новыми технологиями рекламы в интернете. Несмотря на то что основная выручка приходится на США, Конаныхин не является налоговым резидентом Америки. Его компании зарегистрированы в офшорах, а в США действует только одна — для тех клиентов, которым обязательно нужен американский резидент для расчетов. Сам он разъезжает по разным странам — кроме США, у него вид на жительство в Англии, Италии, Испании и Аргентине.

Редкая удача

Классические success story встречаются у русских в США крайне редко. История политэмигранта Павла Забелина, совладельца «Московского дворца молодежи», началась в 2004 году, после того как он отказался лжесвидетельствовать против Леонида Невзлина, одного из совладельцев группы «Менатеп». По словам Забелина, прокуратура предъявила ему обвинения в мошенничестве. Дело Забелина рассматривала судья Марина Сырова, та самая, чей звездный час настал во время процесса над Pussy Riots. Забелин говорит, что, наблюдая за девушками в Хамовническом суде, он часто испытывает ощущение дежавю. В ходе его дела судья отказывалась удовлетворять ходатайства защиты о запросе платежных документов и допросе всех без исключения свидетелей защиты.

Об обысках у себя дома он узнал, находясь в поездке по Эстонии. Там он и остался, попросив политическое убежище. Потом, получив визу, переехал в США. Сейчас Забелин живет в Европе, а на вопрос, каким бизнесом занимается, отвечает, что «защитой интеллектуальной собственности и альтернативной энергетикой». По его словам, он создает новые технологии, которые позволяют очень сильно экономить. Подробности Забелин не разглашает, утверждая, что это личные разработки, технические подробности которых могут перенять конкуренты. Его бизнес не вошел даже в стадию стартапа.

Когда-нибудь Забелин рассчитывает вернуться в Россию: «Я доктор наук, и мои экономические расчеты говорят о том, что слом российской системы произойдет гораздо раньше, чем все ожидают, с учетом того, как снижается потребление нефти и газа и как развивается альтернативная энергетика».

Адвокат Павел Ивлев, начинавший бизнес и адвокатскую карьеру в начале 1990-х с нынешним вице-премьером Игорем Шуваловым, уехал в США после жесткого разговора со следователем по делу Ходорковского. По его словам, большинство крупных бизнесменов, покинувших Россию, с огромным трудом находят себя в США. «Американский рынок очень конкурентный, жесткий и развитый, в отличие от России. Человеку с российским бэкграундом здесь сложно, бизнес-среда в Америке просто на другом этапе развития. Российский опыт людям совсем не помогает, скорее мешает. Я видел людей, которые пытаются играть по своим правилам, и что из этого получается», — констатирует Ивлев.

Дэн Раппопорт, уехавший из Риги в США с родителями в 11-летнем возрасте, но впоследствии многие годы проработавший в инвестиционном бизнесе в России (он также совладелец ресторана «Сохо Румс»), признает, что навыки работы в России трудно применить в Америке. Даже ему опыт работы в коррупционной, странной системе скорее вредит — вернувшись в Америку, он планирует сконцентрироваться на благотворительных проектах.

В отличие от молодых людей, оставшихся в Америке после получения MBA, уехавшие из России состоявшиеся предприниматели за 40 часто не могут вписаться в американскую среду. «Русские получают большее удовольствие от траты денег, которые у них есть. Это нормально, они были долго угнетены советской системой, — говорит Раппопорт. — Их сравнивают с разбогатевшими афроамериканцами, которые сразу обвешивают себя золотом и ездят на лимузинах. Я прекрасно понимаю, я сам тоже такой после 21 года жизни в России. И все смотрят на меня с удивлением». По его словам, отношение американцев к русским зависит от уровня образования и эрудиции. «Самые образованные о России думают не как о враге из 1970-х годов, а как о большой недоразвитой стране, — объясняет Раппопорт. — Они понимают, что русские не виноваты в том, какая политика ведется в России. Так же, как они смотрят на кого-то из стран третьего мира».

Состоявшиеся бизнесмены русского происхождения — это обычно те, которые прожили в Штатах не меньше 20 лет. Выросший в Израиле владелец риелторской компании Wilk Real Estate Альберт Вилк как раз из таких. Он управляет недвижимостью общей стоимостью около $80 млн и по объему продаж занимает третье место среди всех риелторов Бруклина. Вилк успел поработать и в России, но свернул деятельность там в 1994 году. «Там все решается через ментов, ФСБ, ГРУ и через все эти организации. А здесь все решает суд», — рассказывает Вилк. Но он отнюдь не склонен идеализировать ситуацию. По его словам, американские законы страшны тем, что неукоснительно соблюдаются, и договариваться с кем-либо — гиблое дело. «Каждый, кто попался государственным ментам за какую-то проблему, почти обречен. Единственный способ слезть с крючка — это посадить на него кого-то другого. Вот, например, приходит кто-то из знакомых и предлагает окешить чек. И если я скажу «давай», то все, конец. Моего «давай» уже достаточно для того, чтобы меня посадили».

Останавливает ли это русских? Только не Юрия Мошу. Хотя дела против него на родине закрыты, возвращаться он категорически не хочет. Но российские привычки никуда не делись. «Еду как-то к родственникам в Нью-Джерси, меня останавливают полицейские. Первое действие — полез за деньгами. Если бы дал денег, в тюрьму посадили бы сразу. Слава Богу, успел сообразить и вынул руку из кармана». К Америке надо еще привыкнуть.

При участии Геннадия Кацова.