Несломленная Мария Алехина. Интервью из клетки (ВИДЕО)

Суд в Нижнем Новгороде сегодня перенес на 18 октября рассмотрение ходатайства защиты осужденной участницы панк-группы Pussy Riot Марии Алехиной о замене оставшегося ей срока лишения свободы более мягким наказанием.

 Рассмотрение ходатайства перенесли по просьбе прокурора, заявившего, что не все потерпевшие были должным образом уведомлены о предстоящем судебном заседании.

 Перед началом сегодняшнего заседания Мария Алехина сказала журналистам, что не ждет от суда решения об освобождении. Ее цель – продемонстрировать открытость судебной системы, добавила Алехина. Она также рассказала, что условия содержания в колонии, где она отбывает наказание, значительно мягче, чем те, в которых находится другая осужденная панк-группы Pussy Riot Надежда Толоконникова. 23 сентября Толоконникова объявила голодовку в мордовской колонии, жалуясь на угрозу ее жизни и на рабские условия труда заключенных.

Расшифровка беседы Алехиной с журналистами:

 – Я обращаюсь к СМИ, стараюсь привлекать как можно больше внимания к системе пенитенциарных учреждений.

– Толоконникова говорит, что по 17 часов работает. Вы как работаете?

 – В той колонии, в которой я находилась до этого, люди так же работали, по 15-16 часов. В той колонии, в которой я нахожусь сейчас, условия несколько иные. Она считается одной из лучших в России.

– Чего вы хотите добиться этим судом?

 – Сегодняшним судом мне хотелось бы добиться того, чтобы уголовно-исправительная система стала более открытой и прозрачной.

– Вы ждете освобождения, смягчения наказания?

 – Нет, я не жду этого.

– Вы будете объявлять голодовку?

 – Нет, я не буду объявлять голодовку. То, что происходит в исправительных учреждениях, – дикость. То, что происходит с нашими согражданами, – это дикость. То, что произошло с нами, – это частный случай.

– Мария, вы говорили про прошлое исправительное учреждение. Что там было не так?

 – Я склонна говорить не только о себе, но и о том, что вижу вокруг себя. И видела я разные действия со стороны администрации, за исключением массовых побоев и сажания людей за машинки голыми. То есть вот этого не было. А все остальное практически идентично.

– К вам применяли какие-то такие меры?

 – Я практически полгода просидела в одиночке, в камере ШИЗО штрафного изолятора.

– А сейчас какие у вас условия? С кем сидите?

 – Общие. Мои условия – общие. Я сижу в бараке. В этой колонии условия отличаются в лучшую сторону.

– А кто с вами сидит?

 – Со мной сидят преступники.

– То есть вам здесь не на что жаловаться, по большому счету?

 – Дело в том, что общий характер политики, проводимой относительно осужденных, он носит карательный характер. И вне зависимости от степени негуманности того или иного учреждения, система остается той же, стержень системы остается тем же. И нельзя говорить полностью в положительном ключе об этом никак. Это не исправляет никак. Это делает людей намного хуже, чем они были.

– Вы работаете, шьете, что делаете?

 – Я работаю в школе. Я составляю календарно-тематическое планирование для учителей.

– Сколько времени это занимает?

 – Это занимает 4 часа в день.

– Вы сказали, что тюрьма не исправляет людей.

 – Я имею в виду процент рецидива, он превышает 70 процентов. На мой взгляд, это достаточно большая цифра.

– Ваша позиция не изменилась?

 – Моя позиция, конечно, не изменилась. С чего бы ей измениться?

– Мария, вы говорите, что работаете 4 часа. А остальное время как проходит?

 – В остальное время я читаю