Точка невозврата

 Джеффри Голдберг - «The Point of No Return» 

Страшно представить, насколько мрачной является для администрации Обамы перспектива ядерного Ирана, — это создало бы новые огромные проблемы в области национальной безопасности и сокрушило бы президентскую мечту о прекращении распространения ядерного оружия. Но, с точки зрения Иерусалима, ситуация выглядит ещё более жуткой: Иран, обладающий ядерным оружием, угрожает самому существованию Израиля.

В промежутке между позициями Вашингтона и Иерусалима относительно Ирана, находится вопрос: кто (если кто-то вообще на это способен) может остановить Иран, прежде чем он станет ядерной державой, и как это сделать? Вашингтон и Иерусалим напряженно следят и анализирут политику и поведение друг друга, и здесь представлены стратегические расчеты обеих сторон, и то, как (если ситуация будет развиваться по нынешнему сценарию) будут разворачиваться события и то, как будет нанесён израильский удар с воздуха.

ВОЗМОЖНО, что в какой-то момент следующих 12-ти месяцев разрушительные экономические санкции, наложенные на исламскую республику Иран, убедят иранских лидеров остановить процесс создания ядерного оружия. Также возможно, что реформистское Зеленое Движение Ирана каким-то образом сменит контролируемый муллами режим, или, по крайней мере, найдёт средства умерить его идеологический экстремизм. Возможно также, что "операции по воспрепятствию”, проводимые спецслужбами Израиля, Соединенных Штатов, Великобритании и других западных держав, — операции, разработанные, чтобы сорвать иранские ядерные программы с помощью саботажа и, при случае, с помощью тщательно спланированных «исчезновений» ученых-ядерщиков, — эти операции действительно существенным образом затормозят действия Ирана. Также возможно, что президент Обама, который уже несколько раз заявлял, что считает перспективу ядерного Ирана "недопустимой", прикажет нанести военный удар по главным силам страны и установкам по обогащению урана.

Но ни одна из этих вещей не кажется в настоящий момент очень-очень вероятной. И менее всего вероятно (из перечисленного), что Барак Обама, для которого ведение новых войн в Ближнем Востоке не является целью внешней политики, скоро прикажет, чтобы американские вооруженные силы начали боевые действия против Ирана. А наиболее вероятным является следующий сценарий развития событий: однажды, следующей весной, израильский советник по вопросам национальной безопасности Узи Арад и израильский министр обороны Эхуд Барак одновременно позвонят своим коллегам в Белом доме и Пентагоне, чтобы сообщить им, что премьер-министр Бенджамин Нетаньяху только что приказал, чтобы примерно сто F-15E, F-16I, F-16C и других самолетов израильских ВВС вылетели на восток, по направлению к Ирану, — возможно через Саудовскую Аравию, возможно, пересекая сирийско-турецкую границу, или возможно непосредственно через воздушное пространство Ирака, хотя оно и перегружено американской авиацией. (Оно, действительно, настолько перегружено, что Центральное Командование Соединенных Штатов, сфера ответственности которого - большой Ближний Восток, уже запрашивало у Пентагона инструкции на случай, если израильский самолет вторгнется в воздушное пространство Ирака. По сообщениям многочисленных источников, ответ был: не сбивать.)

В этих, полных внутреннего напряжения беседах израильтяне скажут своим американским коллегам, что они делают этот решительный шаг, потому что ядерный Иран представляет самую серьезную угрозу физическому выживанию еврейского народа, начиная со времён Гитлера. Израильтяне также заявят: они полагают, что у них есть разумный шанс задержать развитие иранской ядерной программы по крайней мере на три-пять лет. Они скажут своим американским коллегам, что у Израиля не было другого выбора. Они не будут просить разрешение, потому что будет уже слишком поздно его просить.

Израильтяне начнут бомбить бывшую ранее секретной фабрику по обогащению урана на Натанзе (провинция Кум), ядерный исследовательский центр в Исфахане и возможно даже реактор в Бушере, наряду с другими главными объектами иранской ядерной программы. И, вскоре после того, как они взлетят со своих баз в Израиле (независимо от того, преуспеют ли они в том, чтобы разрушить иранские центрифуги и заводы по сборке ракет и боеголовок, или даже не смогут нанести повреждения), они получат хорошую возможность навсегда изменить весь Ближний Восток. Они спровоцируют смертельный ответный удар и даже возникновение региональной войны, которая приведет к гибели тысяч израильтян, иранцев, и возможно арабов и американцев; они запустят кризис для Барака Обамы, который затмит собой Афганистан по значению и сложности; они приведут к разрыву отношений между Иерусалимом и Вашингтоном, который является единственным значимым союзником Израиля, они поспособствуют неосмотрительному укреплению режима мулл в Тегеране; ситуация вызовет взлёт цены на нефть к катастрофическим максимумам в период турбулентности, которую мировая экономика не испытывала с осени 2008-го или возможно начиная с нефтяного кризиса 1973 года; возникнет смертельная опасность для еврейской диаспоры, которая станет целью для спонсируемых иранцами террористических актов, как это уже было в прошлом, пусть в ограниченном, но не менее смертоносном масштабе; и, наконец, это приведёт к ускоренному превращению Израиля из убежища для преследуемых людей, которым некогда восхищались, в страну-изгоя.

Если же удар нанесёт существенный урон иранской ядерной программе, то тогда действительно, Израиль, в дополнение к некой комбинации вышеперечисленных катастроф, вычеркнет из списка жизненно важных забот самую ближайшую непосредственную опасность, — ведомый теологами беспощадный антисемитизм, вооруженный ядерным оружием. Израиль может получить за это секретное «спасибо» (а вслух - общественное осуждение) от умеренных арабских режимов Ближнего Востока, которые боятся иранской бомбы в некоторых случаях не меньше, чем сам Израиль. Израиль преуспеет в том, чтобы остановить военным путём распространение ядерного оружия на Ближнем Востоке, что является, без сомнения, главной целью восторженного «нераспространителя», который в настоящее время занимает Белый дом.

Когда я обсуждаю вероятность и потенциальные последствия израильской атаки на Иран, я не провожу мысленных экспериментов и не играю в виртуальные военные игры. Израиль уже дважды успешно нападал и разрушал ядерную программу врага. В 1981 г. израильские военные самолёты бомбили иракский реактор в Oсираке, остановив, как оказалось, навсегда ядерные стремления Саддама Хуссейна; и в 2007-м израильские самолёты разрушили построенный северокорейцами реактор в Сирии. Нападение на Иран, с этой точки зрения, было бы беспрецедентно только по своему масштабу и сложности.

Я рассматриваю возможность нанесения подобного удара в конечном счёте уже более семи лет, начиная с моего первого посещения Тегерана, где я попытался понять и иранское стремление получить ядерное оружие, и теологически мотивированное желание режима видеть Ближний Восток без еврейского государства. И особенно после марта 2009 года, когда у меня состоялся долгий разговор об иранской ядерной программе с Бенджамином Нетаньяху, за несколько часов до того, как он был приведён к присяге как премьер-министр Израиля. В течение месяца с того момента я взял интервью о военном ударе примерно у 40 нынешних и прошлых израильских политиков, ответственных за принятие решений, а также у многих американских и арабских чиновников. В большинстве этих интервью я задавал простой вопрос: какова вероятность того, что Израиль нападёт на иранские ядерные объекты в ближайшем будущем? Не все ответили на этот вопрос, но было общее согласие в том, что есть более чем 50% вероятность, что Израиль нанесёт удар к следующему июлю. (Конечно, это полностью в израильских интересах - позволить обнародовать то, что страна рассматривает военный вариант действий, по крайней мере для того, чтобы сфокусировать на проблеме внимание администрации Обамы. Но я проверил это общее мнение, разговаривая с многочисленными источниками и в правительстве, и в различных политических партиях. Учитывая экстраординарную деликатность вопроса, большинство говорило неохотно, и только при условии анонимности. Это не было частью какой-то публичной компании.) Ход рассуждений израильских ответственных лиц несложен: Иран находится на расстоянии самое большее в один-три года от возможности создания ядерного оружия (под этим часто понимают способность собрать больше, чем одну готовую боеголовку, в течение приблизительно трёх месяцев после того, как принято решение). Иранский режим своими собственными заявлениями и действиями сделал себя самым рьяным противником Израиля; самый решающий компонент израильской доктрины национальной безопасности, принцип, который относится ко времени 1960-х, когда Израиль развивал свою собственную ядерную программу, как ответ на еврейский опыт времён Холокоста, — это принцип, что никакому региональному противнику нельзя разрешить достигнуть ядерного паритета с возрождённым и всё ещё окружённым врагами еврейским государством.

В нашей беседе, перед приведением к присяге, Нетаньяху не рассматривал проблему с точки зрения ядерного паритета — израильская политика amimut, или «непрозрачности», запрещает подтверждение существования ядерного арсенала страны, который состоит более чем из 100 единиц оружия, главным образом двухкомпонентных термоядерных устройств, которые могут быть доставлены с помощью ракет, истребителей-бомбардировщиков или субмарин (две из которых, как говорят разведывательные источники, в настоящее время находятся в Персидском заливе). Вместо этого, он определил иранскую программу как угрозу не только Израилю, но и всей западной цивилизации.

«Вы же не хотите иметь мессианский апокалиптический культ, обладающий атомными бомбами», — сказал он. — «Мир должен начать волноваться, когда наивный верующий получает в руки власть и оружие массового уничтожения, а это именно то, что происходит в Иране». «Израиль, - сказал мне Нетаньяху, - волнуется по поводу всего комплекса проблем, а не только из-за того, что Иран или кто-то из его подопечных разрушил бы Тель-Авив»; как большинство израильских лидеров, он полагает, что если Иран получит ядерное оружие, то он будет использовать эти новые рычаги для того, чтобы поддержать подконтрольные ему террористические группы в их попытках сделать жизнь Израиля трудной и опасной; он боится, что таким образом, статус Израиля как убежища для евреев будет утерян навсегда, а с ним утерян и весь смысл столетнего сионистского эксперимента.