Вы здесь
Ситуация на Кавказе скатывается к состоянию десятилетней давности, когда страна впервые избирала Путина президентом
За десять лет «наведения порядка» российская власть не смогла принципиально изменить тренд развития Северного Кавказа.
Теракт во Владикавказе, бомба на Ирганайской ГЭС в Дагестане, взрывы в Ставрополе и Пятигорске, постоянные покушения на жизнь дагестанских чиновников, бой в Центорое, родовом селении главы Чечни Рамзана Кадырова, диверсия на Баксанской ГЭС в Кабардино-Балкарии — география и масштабы терактов последних месяцев перечеркивают все разговоры федеральных властей о том, что Кавказ постепенно переходит от фазы латентной террористической войны к фазе начала экономического развития.
Более того, эти теракты происходят на фоне столь же постоянных рапортов силовиков об уничтожении или захвате знаковых фигур террористического подполья — Саида Бурятского, Анзора Астемирова, Магаса.
Если полтора года назад, в марте 2009-го, знаковым событием поворота российского Кавказа к мирной жизни федеральные власти считали отмену режима контртеррористической операции в Чечне, теперь жизнь подает совсем другие сигналы. Теракты охватили весь новый Северо-Кавказский федеральный округ и впервые за несколько лет докатились взрывами в метро до Москвы. Убийства «лидеров подполья», «знатных шахидов», амиров и их многочисленных «правых рук» не приводят к стабилизации ситуации в масштабах всего Кавказа. Скорее, положение ухудшается. Явно проваливается стратегия экономического развития, под которую был создан новый федеральный округ с Александром Хлопониным во главе. К экономическому развитию приступить невозможно, поскольку в регионы, где постоянно совершаются теракты, никто ничего не инвестирует. А прямые госинвестиции также не приводят ни к появлению новых рабочих мест в количестве, сопоставимом с ростом трудоспособного населения, ни к развитию кавказских республик.
За 10 лет с момента начала первой якобы успешной кампании по борьбе с терроризмом во главе с только избранным тогда президентом Владимиром Путиным жизнь населения на Северном Кавказе уж точно не улучшилась, если не ухудшилась. При этом громкие теракты – от покушений на первых лиц республик до взрывов в местах массового скопления людей – практически не прекращались все эти годы, менялась лишь их интенсивность.
Террористическая зараза, если рассматривать ее в категориях заболевания, поражающего мозги и души людей, измученных полной безысходностью, приобрела здесь характер пандемии.
Никаких видных лидеров бандформирований вроде бы уже не осталось в живых, все уничтожены, а терактов в последнее время становится не меньше, а больше. Значит, у организаторов терактов есть люди и финансовые ресурсы. И значит, есть сами организаторы.
Конечно, и сейчас Путин может вести новую предвыборную кампанию с тем же обещанием победить терроризм, но нет никаких предпосылок для того, чтобы ситуация существенно изменилась к лучшему. Самый положительный опыт замирения Кавказа — Чечня — тоже не может похвастать стопроцентной безопасностью. Безработица там, по данным Росстата, составляет почти 60% трудоспособного населения. А личная роль Рамзана Кадырова в поддержании хрупкой стабильности представляется куда более значительной, чем роли Шамиля Басаева, Саида Бурятского и тем более нынешнего формального лидера террористического подполья Доку Умарова в поддержании боеспособности террористов.
Терроризм, похоже, становится просто естественным элементом жизни северокавказского региона, таким же, как специфическая система распределения государственных должностей или высокая рождаемость.
И никаких реальных рецептов изменения ситуации к лучшему федеральные власти пока предложить не в состоянии. Терроризм мешает экономическому развитию, отсутствие экономического развития создает базу для вербовки новых кадров в террористическое подполье — выбраться из этого замкнутого круга России не удается.
В такой ситуации впору говорить не об успехах в борьбе с терроризмом, а о том, чтобы количество терактов на Северном Кавказе не нарастало лавинообразно. Понятно, что сейчас российская власть в большей степени воспринимает эту проблему в сугубо тактическом контексте безопасности зимней Олимпиады-2014 в недалеком от зоны терактов Сочи.
А стратегические планы развития Кавказа до 2025 года как глобального курорта с вкраплением новых промышленных предприятий выглядят на фоне реальных событий совершеннейшей утопией.
Но в любом случае проблема не в том, что планы утопичны, а в том, что за десять лет «наведения порядка» российская власть не смогла принципиально изменить тренд развития Северного Кавказа. На Кавказе нет мира, а то, что на политическом языке принято называть «контртеррористическими операциями», продолжает оставаться латентной войной с непредсказуемым финалом.