Вы здесь
Михаил Ходорковский: История России и современность: мой личный урок, полезный для руководства моей страны
В Los Angeles Times вышла статья Михаила Ходорковского
Я – представитель последнего поколения советских людей – тех, кто родился и вырос в СССР. В 1990 году – последнем году существования Советского Союза – мне было 27 лет. Следующее поколение, к которому относится, в том числе, первый из моих сыновей, родившийся в 1985 году, знает о «том времени» только из наших рассказов.
Когда я рос – обычный парень с московской окраины, из семьи инженеров, работавших на советском заводе – я верил тому, что говорили по телевизору, писали в газетах, чему учили в школе. Хотел, как мои родители, работать на заводе, служить своей стране. Хотел пойти дальше своего отца, стать директором. Учился в техническом институте, как треть моих сверстников, состоял в комсомоле, как 90% из них.
Как и всем, мне казалось, что СССР будет существовать вечно. В то, что в одночасье все может измениться, никто не верил, но это случилось. За последовавшие два десятилетия Россия, можно сказать, родилась заново и покончила с «социалистическим выбором».
Нас ждало много испытаний. Обретя свободу, нам пришлось защищать свой выбор в жестоких внутренних конфликтах 1991-1993 годов. Не проще пришлось и в экономической сфере. СССР, распавшись, похоронил под своими обломками и все производственные системы страны. За годы междувластья ушли специалисты, разрушилось оборудование.
Когда я стал руководителем, а затем совладельцем огромной энергетической компании, в нефтяной отрасли страны объемы добычи упали с 600 до 300 млн. тн. нефти в год. Однако нашей компании ЮКОС удалось достигнуть блестящих экономических результатов: с 1996 по 2003 добыча удвоилась до 80 млн. тн., зарплата рабочих увеличилась впятеро, долги были возвращены.
Мы столкнулись с огромными трудностями, в том числе вызванными финансовым коллапсом в России в 1998 году, когда цена на нефть упала ниже ее себестоимости. Я отвечал не только за 150 тыс. своих сотрудников, но и за население почти трех десятков городов и поселков. Когда терять нечего – легко быть смелым, но я считаю, что несколько миллионов человек поддержали изменения, которые проводил я, и в результате изменили свои жизни.
Мы сделали ставку на эффективность, снизили себестоимость и активно конкурировали. Вместо доставшегося нам в наследство монстра, занимавшегося всем – от производства пива до строительства – мы создали профессиональную нефтедобывающую компанию. Все непрофильные подразделения ЮКОСа выделили в самостоятельные фирмы, помогая их сотрудникам стать их владельцами.
Параллельно стимулировали создание множества рабочих мест в новой тогда для России отрасли интернет-услуг и программирования. Переподготовили тысячи школьных учителей в общественной «Федерации Интернет-образования».
Мы вышли из кризиса лучшей нефтяной компанией России, имеющей хорошую общественную поддержку. Казалось, что Россия неотвратимо движется к современной демократии и европейским ценностям. Помимо производственной деятельности я активно занялся общественно-политическими проектами, такими как просвещение, создал фонд поддержки некоммерческих и правозащитных групп. Предоставлял финансирование оппозиционным партиям.
Сейчас я седьмой год в тюрьме.
Владимир Путин и приведенные им во все властные структуры бывшие сослуживцы решили, что им не нужна независимая оппозиция, которую я поддерживал, не нужно независимое телевидение, не нужны реальные обсуждения законопроектов в парламенте. Короче говоря, они были против всего того, к чему мы стремились все эти годы.
Я не смог с этим согласиться и, как мог, пытался сопротивляться. Дальнейшее известно: в 2003 году я был арестован по надуманному обвинению в мошенничестве, прекрасно работающая компания ЮКОС была расчленена и уничтожена, а ее куски стали желанным призом для друзей победителя. Меня признали виновным и приговорили к лишению свободы.
Перенесенные испытания привели к значительной поддержке из-за рубежа, включая Резолюцию Сената, совместно представленную Джоном Маккейном, Джо Байденом и Бараком Обамой в 2005 году, в которой говорилось, что система уголовного судопроизводства Российской Федерации не обеспечила мне «справедливого, прозрачного и беспристрастного суда». Но это мало что изменило. Когда мой срок подходил к концу, мне предъявили дополнительные обвинения в попытке обеспечить, чтобы я не был освобожден в ближайшем будущем. Обвинения настолько абсурдные, что их в суде отвергли даже министры правительства. Второй судебный процесс подходит к концу: примерно через 10 дней я буду выступать с последним словом. Но никто не ожидает, что вынесенный позже в этом году приговор будет оправдательным. В деле ЮКОСа оправдательных приговоров не бывает.
Я понимаю существующую властную элиту России – они повзрослели во время, когда изменения были опасными. Если сегодня над головой не капает, они не беспокоятся о том, что скоро закапает. Они считают, что нефтегазовый запас прочности бесконечен, и никаких реальных реформ можно не проводить, а только делать вид для телевизионной картинки. Они принимают коррупцию, исповедуют архаичные идеи и едины в своем желании не допускать на общественную авансцену талантливых, креативных людей. Современная инновационная экономическая модель – антитеза их иерархическому подходу.
Точно такие же ошибки привели к гибели Советский Союз.
На подходе новое поколение российских политиков, людей, которые готовы воспринимать мир таким, как он есть: стремительно глобализующимся и динамичным. Эти люди готовы к настоящей политической конкуренции, они верят в открытое обсуждение своих идей с обществом, стремятся добиться поддержки сограждан, которые действительно осмыслили свою позицию по этим вопросам и сделали выводы о соответствующем курсе. Члены этого нового политического истеблишмента осознают важную необходимость существования работающих государственных и общественных институтов, включающих независимый суд, парламент, СМИ. Они готовы управлять современным, сложным государственным механизмом, а не пытаться упростить его до примитивной «вертикали» исполнительной власти.
Поэтому у консервативного «старого» руководства существует огромная боязнь реального перехода власти к «новому» поколению.
Россия подходит к той же точке, в которой оказался СССР во второй половине восьмидесятых годов XX века. Тогда наступил кризис коммунистической идеологии, а плановая экономика «реального социализма» обнаружила свою стратегическую неэффективность. Второе десятилетие XXI века станет для России периодом кризиса системы, построенной на тотальной коррупции и ручном управлении. Проницательные, инициативные россияне, умеющие заглядывать в будущее, уже это понимают.
Во времена моей молодости лидеры СССР вовсе не хотели уходить от власти. Просто история их к этому принудила. Современные российские теоретики и практики «коррупционно-вертикального» управления никуда уходить не собираются. Но им придется. Я знаю, я подобное уже видел.