Вы здесь
Высшая Мера Наказания
Министерство внутренних дел СССР
3 февраля 1954 г.
№297/к
Москва.
Особая папка.
Совершенно секретно.
Секретарю ЦК КПСС
товарищу ХРУЩЕВУ Н. С.
Докладываю Вам что в архивах МВД СССР обнаружено 383 списка "лиц, подлежащих суду Военной Коллегии Верховного Суда СССР". Эти списки были составлены в 1937 и 1938 годах НКВД СССР и тогда же представлены в ЦК ВКП(б) на рассмотрение. На всех списках имеются собственноручные резолюции И. В. СТАЛИНА и других членов Политбюро. Представляю при этом подлинники всех указанных списков. Для необходимой справочной работы в МВД имеются вторые экземпляры (копии) списков.
ПРИЛОЖЕНИЕ: по тексту в 11 томах.
МИНИСТР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР
С. КРУГЛОВ
"Первые расстрелы в карельском урочище Сандормох прошли не гладко. Были попытки побега. После этого новых смертников везли на грузовиках связанными по рукам и по ногам. Глухие места позволяли сохранить покров тайны. В песчаном грунте удобно копать большие могилы. Каждая партия обречённых не знала ни фамилий своих палачей, ни истинных масштабов их преступлений. Только теперь стало известно, что в 1937-38 годах земля Сандормоха приняла около 9000 мужчин и женщин многих национальностей. Мы знаем, что «исполнителей» звали Бондаренко и Шондыш. Трудно осознать факт, что в одну из ночей эти напарники убили 442 человека. В скорбном списке жертв «карельской Катыни» оказались люди из всех слоёв общества: от крестьян до интеллигенции."
Николай Бессонов.
"Убиты за трудолюбие". Газета «30 октября», № 23, Москва, 06.2002
Список лиц подлежащих расстрелу с визами Сталина, Молотова и Ежова.
Справа - опись 383 списков за 1937-38 гг.
"Политические проститутки у власти" - так можно было бы озаглавить эти материалы, если бы в Кремле когда-нибудь сидели политики, а не криминальный сброд. Очередной виток борьбы, привел на российский трон нового крестного отца из КГБ. И сразу круто поменялись ориентиры, на экранах телевизоров замелькали передачи идеализирующие методы Сталина в управлении государством.
Палач Ягода становится гением разведки и контрразведки, другой палач - Берия - отцом русской физики и ядерного оружия. Подлейший в жизни шеф КГБ Андропов предстает с российского экрана самым честным чекистом, самым твердым марксистом и самым преданным борцом за идеалы народного государства.
Даже амнистия 1953 года, когда Берия выпустил на свободу весь цвет преступного мира и навел ужас на всю страну, сегодняшними российскими проститутками от журналистики трактуется как гуманная, экономическая (!) мера. Дескать, весь этот многомиллионный контингент, чьим рабским трудом возводились все без исключения индустриальные гиганты СССР, строились города, железные дороги, водные пути, такие, как знаменитый Беломорканал, содержать, оказывается, весь этот контингент было просто экономически не выгодно. Он себя не окупал!...
Бессловесная покорность русского народа поражает. Словно стадо жертвенных животных мечется между двух загородок по пути на бойню...
Кем вы ведомы вот уже скоро 100 лет? Подонками и отбросами в непрерывной паучьей борьбе расчищающими лестницу власти. От сифилитика с воспаленным мозгом и хладнокровных убийц, до безграмотного, туповатого подполковника КГБ, весь послужной список которого - шпионаж и вранье.
Кто они, люди без образования, на протяжении века экспериментирующие с народами громадной страны? Ни у одного из вершителей чужих судеб не было даже элементарной образовательной базы. Все революционные вожди могли "похвастаться" максимум 3-4 классами церковно-приходской школы. От Ленина, исключенного из гимназии за полную безграмотность (а не за политическую деятельность, как об этом твердит российская пропаганда), до новодела Путина с ворованной диссертацией по экономике. Словно не страна, а скотный двор Оруэла.
От демократии до диктатуры - путь долгий. От авторитарного режима к абсолютной монархии лишь один шаг. В ее устройство точно укладывается идея о возврате к сильной военной Российской империи, которую, как говорят российские депутаты, все должны бояться.
Что все это означает?
Возврат в ГУЛАГ.
|
Обращение в организационный комитет симпозиума по проблеме смертной казни в 1977 году.
"Я считаю смертную казнь жестоким и безнравственным институтом, подрывающим нравственные и правовые устои общества. Андрей Сахаров |
О системе внесудебных смертных казней (убийств) политзаключенных в ГУЛАГе
В публицистике и в научной литературе уже много написано о гибели в СССР политзаключенных в годы тоталитарных репрессий. Трагическая статистика достаточно достоверно сообщает о количестве приговоренных к высшей мере наказания (ВМН) — расстрелу по ст. 58. По данным Общественного центра им. А. Д. Сахарова таковых было около миллиона. Но это — только расстрелянных. Всего же уничтоженных в ходе политических репрессий — в десятки раз больше. Видимо, гибель политзаключенных в тюрьмах и лагерях в результате целенаправленной, организованной деятельности администрации этих карательных учреждений следовало бы называть умерщвлением или, еще точнее, — убийством. Как иначе назвать факт гибели 50 % карачаевцев во время их противозаконной депортации с Северного Кавказа в Казахстан и Сибирь?!
В 1989-1990 годах силами группы поиска Ярославского общества "Мемориал" было обнаружено и эксгумировано расстрельное место у деревни Селифонтово Карабихского сельсовета Ярославского района. Все извлеченные там черепа имели пулевые отверстия в затылочной части, то есть это были жертвы ВМН. В 1997 году, в ходе наших новых раскопок под Рыбинском, найденный череп был не только цел, но у него сохранились все зубы — сильные, ровные, здоровые. Значит, это был молодой человек, умерший от болезни или истощения, либо погибший по другой причине, но не расстрелянный. Дело в том, что на месте раскопок в 30-40-е располагалось лагерное кладбище. Кости человека были обнаружены на глубине 50 сантиметров, а череп лежал лицевой частью вниз. Выходит, здесь закапывали умерших и погибших заключенные. Бывшие узники местных лагерей уверенно показывали, где следует копать, а потом рассказывали, как все происходило.
Мы сосредоточили внимание на исследовании и систематизации причин массовой гибели политзаключенных в лагерях и тюрьмах. После нашего выступления по областному радио и телевидению о страшных рыбинских находках пошли телефонные звонки и письма с уточняющей и новой информацией. На встречах в "Мемориале" мы услышали рассказы, воспоминания с новыми фактами и их детализацией. То же продолжалось на встречах в Российском и Международном "Мемориале" после нашего сообщения на VII конференции "КГБ вчера, сегодня, завтра". В результате стала вырисовываться система умерщвлений-убийств политзаключенных в ГУЛАГе. Ее изучение следует продолжать, но по состоянию на сегодняшний день в нее можно включить следующие способы и методы расправ:
I группа — общие санитарно-медицинские условия жизни в тюрьмах и лагерях, а также отсутствие системы охраны труда:
1. Доведение людей до состояния "доходяг". Дистрофическое состояние политзаключенных неизбежно наступало у значительного их большинства в связи с очень плохим по качеству и калорийности питанием и тяжелой физической работой, что влекло за собой необратимые изменения в организме и смерть. Напомним, что аналогичное положение было у политзаключенных и в тюрьмах. Так, например, академик Н. И. Вавилов умер в 1942 году в Саратовской тюрьме от голода.
2. Антисанитарные условия, грязь в камерах и бараках, отсутствие чистого (а то и любого) белья; редкие, кратковременные, часто без горячей воды и необходимого количества мыла бани; плохо оборудованные уборные, а в тюрьмах — "параши", которые выносили из камер раз в сутки. Это объективно вело к многочисленным, в том числе и инфекционным, заболеваниям, что в свою очередь влекло массовые смерти физически истощенных людей с резко ослабленным здоровьем.
3. Истощенные люди, живущие в антисанитарных условиях, были подвержены всевозможным заболеваниям: от простуды до туберкулеза, а лечение практически отсутствовало. При стопроцентном нездоровье медицинскую помощь, относительно сносное лечение получали единицы. Абсолютное большинство больных получало примитивное лечение, к тому же, как правило, с опозданием. Очень многих не лечили совсем. Отсюда — массовая смертность из-за болезней.
4. Несчастные случаи на тяжелых физических работах. Работа на лесоповале, разгрузке и погрузке транспорта, на шахтах и карьерах совсем не сопровождалась охраной труда. Политзаключенные страдали и гибли в многочисленных авариях и катастрофах. Пострадавшим не оказывалась немедленная необходимая медицинская помощь. Тяжелораненые должны были ожидать конца рабочей смены, когда товарищи могли отнести их в жилую зону, где находился медперсонал. Поэтому многие не доживали до лечения, либо оно им уже не помогало. Таким образом, несчастные случаи вели к массовой гибели политзаключенных.
II группа — взаимоотношения между охраной лагерей, тюрем и политзаключенными:
5. Избиения охраной политзаключенных, травля их собаками и т. п., без оказания медицинской помощи до конца рабочей смены. О таких случаях, как типичных, массовых рассказывал житель Рыбинска, показывая нам место лагерного кладбища. Еще ребенком, пяти-восьми лет, он жил в деревне, возле которой длительное время располагалась рабочая зона одного из лагпунктов. Часто, в связи с отказом от работы из-за бессилия, болезни, заключенного избивали охранники, они же провоцировали драки между работающими, травили собаками упавших от изнеможения людей. Раненных заключенных, с синяками и кровоточащими ранами, приносили и сваливали, не спрашивая разрешения хозяев, на пол ближайшей избы. Остававшийся с ними охранник не позволял оказывать помощь. Не оказывал ее и сам. Пострадавшие, мучаясь, дожидались конца смены и часто не выдерживали. Вечером в жилую зону приносили уже трупы.
6. Отказ от работы из-за физического состояния не всегда заканчивался избиением. У охранников было право (и обязанность) в определенных случаях применять оружие для пресечения "саботажа". Акт о "расстреле на месте" составлялся по возвращении в жилую зону и подписывался теми же охранниками. Подобные действия поощрялись. В заброшенной землянке бывшего лагеря под Рыбинском была обнаружена книга приказов по лагпункту. В одном из них назывались фамилии четырех бойцов охраны (трое мужчин, одна женщина) и размеры денежных премий (две по 10 и две по 15 рублей) за решительные действия с применением оружия (расстрел на месте) по пресечению отказа от работы.
7. Расстрелы (убийства) применялись и при "попытках к бегству", которые провоцировались, подстраивались, организовывались(!) охраной с целью получения денежной премии. Рабочая зона на лесоповале, представлявшая из себя квадрат, ограничивалась вырубками, чтобы с четырех вышек, установленных по углам, можно было видеть и пресекать попытки выхода, побега из нее. При переходе на новый смежный участок две вышки оставляли, а две другие переносили на новые места. Таким образом создавался участок для продолжения лесоповала. Чтобы после двенадцатичасовой рабочей смены не носить в жилую зону инструмент и не тащить его на себе на следующий день, охранники разрешали оставлять его, спрятав в старой зоне. Но делалось это, конечно, не из гуманных соображений. Просто у охраны всегда имелась возможность застрелить заключенного, посланного утром за инструментом за пределы нынешней рабочей зоны, как "совершающего побег". Бывшие заключенные рассказывали, что при составлении акта осмотра места "побега" учитывалось положение тела убитого. Бесспорным свидетельством "попытки к бегству" служил факт, что труп лежит ногами к зоне, а головой от нее. Поэтому охранники сразу после убийства "беглеца" смотрели, как лежит тело, и при необходимости перекладывали его. Денежное вознаграждение потом делилось между посылавшим за инструментом и стрелявшим.
III группа — взаимоотношения между заключенными-уголовниками и политзаключенными:
Здесь следует выделить три подгруппы этих отношений:
а. заключенные — заключенные,
б. заключенные бригадиры — рядовые заключенные, рабочие,
в. уголовники на службе власти — политзаключенные.
В этой группе стоит особняком расправа карательных органов государства (КГБ) с политическими оппонентами власти.
8. Политзаключенные в тюрьмах и лагерях всегда оказывались в более тяжелом положении по сравнению с уголовниками. Последние были лучше информированы о жизни в местах заключения, знали тюремные порядки, имели определенные навыки выживания, были сплочены своими уголовными "законами", входили в определенные структуры воровской иерархии. Политзаключенные проигрывали им практически по всем этим статьям и поэтому были угнетаемы, обираемы, хуже питались и одевались, жили и работали в более трудных условиях. В силу этих причин смертность среди политзаключенных была выше, чем среди уголовников.
9. "Социально чуждые" (по официальной классификации государственных карательных органов) политзаключенные в абсолютном большинстве оказывались рядовыми рабочими, а уголовники ("социально близкие") назначались бригадирами, иным младшим начальствующим составом на лагерных работах, в тюремных камерах. Сами не привыкшие к добросовестному труду, они строили свое руководство на унижении человеческого достоинства, изощренной и извращенной требовательности, прямом угнетении, ибо выполнение бригадной нормы достигалось более высокой нагрузкой на рядовых работников, то есть политзаключенных, при полном неучастии в тяжелом физическом труде бригадиров и их уголовного окружения. Это вело к ускоренному и массовому переходу политзаключенных в категорию "доходяг", их гибели и смерти.
10. В ноябре 1997 года телепрограмма "Человек и закон" (ОРТ) рассказала еще об одной изуверской практике, когда неугодных политзаключенных убивали уголовники по прямому указанию офицеров КГБ. При получении соответствующего задания с конкретным указанием жертвы потенциальному убийце, отбывающему срок за уголовное преступление, давалось обещание досрочного освобождения с последующей заменой имени, фамилии и всех документов и предоставлением спокойного места жительства в тех районах страны, где его гарантированно не знают. Но, как удалось выяснить тележурналистам, уголовники-убийцы были обречены на уничтожение по их новому месту жительства, чтобы пресечь утечку информации об организованных убийствах. И в этом суть методов работы и морали "компетентных органов".
11. К предыдущему тесно примыкает способ убийства политического оппонента власти (или просто неугодного человека) без посредства уголовников, а непосредственно силами КГБ. Примером может служить убийство в Минске народного артиста СССР С. Михоэлса во время гастролей в БССР Московского еврейского театра. Это тоже часть системы, ее громкое, открытое проявление.
IV группа — целевые массовые убийства, связанные с особыми ситуациями жизни и труда
12. К массовым убийствам политзаключенных необходимо отнести подавления лагерных восстаний. О них достаточно написано у А. И. Солженицына. Наши личные встречи с очевидцами и участниками этих восстаний лишь дополняют общую картину конкретными примерами кровавой безжалостности подавлявших (танки буксовали на раздавленных человеческих телах, останавливались от намотавшихся на гусеницы внутренностей...).
13. О новом факте массового убийства политзаключенных сообщила летом 1997 года ярославская газета "Караван-Рос". Во время строительства Рыбинского гидроузла и затопления нового русла реки Шексны в октябре 1940 года заключенным не подали команды на выход с места работы — со дна нового русла... В результате было утоплено примерно 18 тысяч человек. И сейчас еще живы те, кто помнит, как к берегам рукотворного моря прибивало множество трупов в лагерной одежде. Получить документальное подтверждение этой трагедии до сих пор не удалось: лагерные архивы за 1940-1941 годы не сохранились на всех уровнях (от рыбинского до российского). ГУЛАГ всегда умел хранить свои тайны.
14. К подобным же методам уничтожения относится большое количество случаев затопления барж, других плавсредств с заключенными, перевозимыми в трюмах к местам отбывания наказания. Чаще это происходило в Охотском море при транспортировке политзаключенных в магаданские лагеря из приморских портов. На сей счет существуют многочисленные описания в литературе.
15. Безусловно самостоятельным методом массовых убийств политзаключенных являются повторные судебные процессы, проводимые по 58-ой статье над уже заключенными. В дополнительных расстрельных списках, опубликованных в 4-м томе книги "Не предать забвению" таковых десятки и десятки. В них не указано ни место жительства, ни профессия приговоренного, ни статья, по которой он осужден. Эту информацию заменяет одно слово — заключенный. Судя по тому, что даты приговоров к ВМН и приведения их в исполнение совпадают, можно сделать вывод, что такие повторные процессы (т.е. суды над уже осужденными) носили характер кампаний по уничтожению людей.
V группа — косвенные способы уничтожения политзаключенных и их близких:
17. Насильственное отторжение, разрыв родственных связей, исчезновение, а порой и гибель являлись участью детей, чьи родители осуждались по статье 58. Их помещали в различные детские дома8. При этом часто менялись фамилии и, если обстоятельства позволяли, — имена, засекречивали или вовсе уничтожали документы.
Подводя итог, хочется сказать, что приведенные сведения о внесудебных уничтожениях (убийствах) политзаключенных поступили в Ярославский "Мемориал" на встречах с бывшими политзаключенными, членами их семей, жителями окололагерных населенных пунктов, из выступлений на собраниях и конференциях по этой проблеме, а также из публикаций в средствах массовой информации. Исследования и поиски необходимо продолжать. Без них нельзя ответить на вопросы о гибели, уничтожении миллионов людей.
Сейчас уверенно можно утверждать лишь одно: документального подтверждения уничтожения миллионов политзаключенных не удастся получить никогда. Но в памяти людей сведения об этом хранятся. Например, только после первого выступления по ярославскому телевидению поступило столько информации, что количество описанных способов уничтожения политзаключенных удвоилось.
Эта статья является нашей первой попыткой обобщения. Каждый пункт предлагаемой здесь классификации уже сейчас можно развернуть в самостоятельные статьи с соответствующими фактами и выводами, имея целью полное историческое освещение системы внесудебного уничтожения людей. И не будем забывать, что любая система обладает, по крайней мере, двумя качествами:
а. ее возникновение в социальной сфере всегда является результатом целенаправленной деятельности людей, их групп и организаций;
б. система — весьма устойчивая структура, способная к длительному сохранению и быстрому восстановлению.
|
Примечания:
1. Только в 1937-1938 гг. было приговорено по политическим обвинениям к ВМН, соответственно, 353074 и 328618 человек. |
На этом многостраничном списке людей приговоренных к расстрелу несколькими недочеловеками, стоят четыре подписи "героев" советского народа: Сталина, Кагановича, Ворошилова и Микояна. Часто встречается подпись Молотова, который не смотря на документальное свидетельство своих преступлений, спокойно дожил до своей смерти в Москве в качестве персонального пенсионера.
Трибунал "тройки" - абсолютно незаконное формирование, придуманное чекистами для расправы с ни в чем не повинными людьми. Как свидетельствовали многие, прошедшие подобное судилище: "В то время можно точно было сказать; если человеку военный трибунал дал всего 10 лет, то этот человек на 120 процентов, ни капли, ни в чем не виноват".
Цена человеческой жизни в СССР - сто два рубля, 50 копеек, выданные семье незаконно расстрелянного каменотеса Мирона Мирониди. В справке военного трибунала, скромно упущен мотив обвинения: шпионская, диверсионная, повстанческая и националистическая деятельность простого трудяги.
Эта фотография кочует из учебника в учебник, из энциклопедии в справочники и интернет. Всегда советская пропаганда выдавала ее за свидетельства зверств фашистов. Мы же считаем, что на это последствия коллективизации на селе. Внимательно всмотритесь в бойцов стоящих на заднем плане. На них ясно видны фуражки и буденовки. А слева пасется лошадь. Ни на одном из убитых нет лагерной формы.
Редкая архивная фотография. Сделанная на трибуне мавзолея не позднее 1935 года, она запечатлела двух закадычных друзей: русского писателя "певца простого народа" Максима Горького и одного из палачей этого же народа, пламенного революционера Генриха Ягоду.
Враг советского строя - 15 летняя школьница из Таллина. В 1946 году победители в великой войне приговорили ее к расстрелу за надругательство над памятником советскому воину.
СПЕЦСООБЩЕНИЕ одного из рядовых палачей НКВД о расстреле заключенных, конвоировать которых, в ряде случаев, не было возможности, или было затруднительно в условиях войны. Предлагаем вам вчитаться в скупые строчки доклада. Вот так просто кровавые сатрапы решали жить человеку, или умереть.
В подвальной части этого здания НКВД расстреливало людей. Трупы зарывали в ямы неподалеку, обильно пересыпая их известью. Весной река размыла берег и посыпались в воду сморщенные и усохшие мумии несчастных...
Читинская область, 1989 г.
На стоительстве Беломоро-Балтийского канала. Пирамида фараона Хеопса по стравнению с этой рабской стройкой - лишь небольшой холмик в пустыне.
В 1937 г. у подследственных и арестованных было изъято денег и ценностей на сумму 26,4 млн. рублей, а на содержание заключенных и ссыльных в этом же году НКВД СССР было открыто кредитов на 27,2 млн. рублей. По существу, арестованные содержались на изъятые у них же ценности и деньги.
И до 53-го года обычным явлением был расстрел заключенных. Со смертью Сталина появилось чувство, что все изменится, пересмотрят дела и впереди замаячит свобода, - вспоминает Лев Нетто, заключенный Каларгона (Норильск). - Но стало еще труднее, расстреливать стали больше. Из нас лепили образ зверей, деспотов, популярен был лозунг: "Солдат, помни, кого ты охраняешь!". Пристрелить могли в любой момент. Психика людей не выдерживала: заключенные калечили себя, бросались на колючую проволоку, кончали жизнь самоубийством, совершали побеги. Мысль была одна: стреляйте - жить уже невозможно.
...Соловки, где людей, привязав к бревнам, скатывали по огромным ступеням древней лестницы, и их расплющивало заживо. Или их привязывали за ноги, и лошадь волочила несчастных по вырубке с острыми пнями... От человека оставались кровавые лохмотья...
...Колыма...Норильск...Тайшет...Советская Гавань...Певек...Казахстан...Мордовия...и, наконец, Чечня, Ингушетия...
До каких пор российский народ будет терпеть убийц среди самого себя?
Приговоренные раздевались дрожащими руками...
"Стенка" белела на границе светлого хвоста и неосвещенного изгиба. Пять дверей, сорванных с петель, были приставлены к кирпичной скале. Около - пять чекистов. В руках большие револьверы. Курки - черные знаки вопросов - взведены.
Комендант остановил приговоренных, приказал:
- Раздеться.
Приказание, как удар. У всех пятерых дернулись и подогнулись колени.
А Срубов почувствовал, что приказание коменданта относится и к нему.
Бессознательно расстегнул полушубок. И в то же время рассудок убеждал, что это вздор, что он предгубчека и должен руководить расстрелом.
Овладел собой с усилием. Посмотрел на коменданта, на других чекистов - никто не обращал на него внимания.
Приговоренные раздевались дрожащими руками. Пальцы, похолодевшие, не слушались, не гнулись. Пуговицы, крючки не расстегивались. Путались шнурки, завязки.
Комендант грыз папиросу, торопил:
- Живей, живей.
У одного завязла в рубахе голова, и он не спешил ее высвободить. Раздеться первым никто не хотел. Косились друг на друга, медлили.
А хорунжий Кашин совсем не раздевался. Сидел скорчившись, обняв колени. Смотрел отупело в одну точку на носок своего порыжевшего порванного сапога.
К нему подошел Ефим Соломин. Револьвер в правой руке за спиной. Левой погладил по голове.
Кашин вздрогнул, удивленно раскрыл рот, а глаза на чекиста.
- Че призадумался, дорогой мой? Аль спужался? А рукой все по волосам. Говорит тихо, нараспев.
- Не бойсь, не бойсь, дорогой. Смертушка твоя еще далече. Страшного покудова ще нету-ка. Дай-ка я те пособлю курточку снять.
И ласково и твердо-уверенно левой рукой расстегивает у офицера френч.
- Не бойсь, дорогой мой. Теперь рукавчик сымем.
Кашин раскис. Руки растопырил покорно, безвольно. По лицу у него слезы. Но он не замечал их.
Соломин совсем овладел им.
- Теперь штаники. Ниче, ниче, дорогой мой.
Глаза у Соломина честные, голубые. Лицо скуластое, открытое. Грязноватые мочала на подбородке и на верхней губе редкой бахромой.
Раздевал он Кашина как заботливый санитар больного.
- Подштаннички...
Срубов ясно до боли чувствовал всю безвыходность положения приговоренных. Ему казалось, что высшая мера насилья не в самом расстреле, а в этом раздевании. Из белья на голую землю. Раздетому среди одетых. Унижение предельное.
Гнет ожидания смерти усиливался будничностью обстановки. Грязный пол, пыльные стены, подвал. А может быть, каждый из них мечтал быть председателем Учредительного собрания? Может быть, первым министром ревставрированной монархии в России? Может быть, самим императором?
Срубов тоже мечтал стать Народным Комиссаром не только в РСФСР, но даже и МСФСР. И Срубову показалось, что сейчас вместе с ними будут расстреливать и его.
Холод тонкими иглами колол спину. Руки теребили портупею, жесткую бороду.
Голый костлявый человек стоял, поблескивая пенсне. Он первым разделся. Комендант показал ему на нос:
- Снимите.
Голый немного наклонился к коменданту, улыбнулся. Срубов увидел тонкое интеллигентное лицо, умный взгляд и русую бородку.
- А как же тогда я? Ведь я тогда и стенки не увижу.
В вопросе, в улыбке наивное, детское. У Срубова мысль: никто никого и не собирается расстреливать.
А чекисты захохотали. Комендант выронил папиросу.
- Вы славный парень, черт возьми. Ну ничего, мы вас подведем. А пенсне-то все-таки снимите.
Другой, тучный, с черной шерстью на груди, тяжелым басом:
- Я хочу дать последнее показание.
Комендант обернулся к Срубову. Срубов подошел ближе. Вынул записную книжку. Записывать стал не вдумываясь в смысл показания, не критикуя его. Был рад отсрочке решительного момента.
А толстый врал, путался, тянул.
- Около леска, между речкой и болотом, в кустах...
Говорил, что отряд белых, в котором он служил, закопал где-то много золота.
Никто из чекистов ему не верил. Все знали, что он только старается выиграть время.
В конце концов приговоренный предложил отдалить его расстрел, взять его проводником, и он укажет, где зарыто золото.
Срубов положил записную книжку в карман. Комендант, смеясь, хлопнул голого по плечу:
- Брось, дядя, вола крутить. Становись.
Разделись уже все. От холода терли руки. Переступали на месте босыми ногами. Белье и одежда пестрой кучей.
Комендант сделал рукой жест - пригласил.
- Становитесь.
Тучный в черной шерсти завыл, захлебнулся слезами. Уголовный бандит с тупым, равнодушным лицом подошел к одной из дверей. Кривые волосатые ноги с огромными плоскими ступнями расставил широко, устойчиво.
Сухоногий ротмистр из карательного отряда крикнул:
- Да здравствует советская власть!
С револьвером против него широконосый, широколицый, бритый Ванька Мудыня. Махнул перед ротмистром жилистым татуированным матросским кулаком. И с сонным плевком через зубы, с усмешкой:
- Не кричи - не помилуем.
Коммунист, приговоренный за взяточничество, опустил круглую стриженую голову, в землю глухо сказал:
- Простите, товарищи.
А веселый с русой бородкой, уже без пенсне, и тут всех рассмешил. Стал, скроил глупенькую рожицу:
- Вот они какие, двери-то на тот свет - без петель. Теперь буду знать.
И опять Срубов подумал, что их не будут расстреливать.
А комендант, все смеясь, приказал:
- Повернитесь.
Приговоренные не поняли.
- Лицом к стенке повернитесь, я к нам спиной.
Срубов знал, что, как только они станут повертываться, пятеро чекистов одновременно вскинут револьверы и в упор каждому выстрелят в затылок.
Лица у конвоиров, у коменданта, у чекистов с револьверами, у Срубова одинаковы - напряженно-бледные. Только Соломин стоял совершенно спокойно. Лицо у него озабочено не более, чем то нужно для обыденной, будничной работы.
Срубов глаза в трубку, на огонек. А все-таки заметил, как Моргунов, бледный, ртом хватал воздух, отвертывался. Но какая-то сила тянула его в сторону пяти голых, и он кривил на них лицо, глаза.
Огонек в трубке вздрогнул. Больно стукнуло в уши. Белые сырые туши мяса рухнули на пол.
Чекисты с дымящимися револьверами быстро отбежали назад и сейчас же щелкнули курками.
У расстрелянных в судорогах дергались ноги. Тучный с звонким визгом вздохнул в последний раз. Срубов подумал: "Есть душа или нет? Может быть, это душа с визгом выходит?"
Двое в серых шинелях ловко надевали трупам на ноги петли, отволакивали их в темный загиб подвала. Двое таких же лопатами копали землю, забрасывали дымящиеся ручейки крови. Соломин, заткнув за пояс револьвер, сортировал белье расстрелянных. Старательно складывал кальсоны с кальсонами, рубашки с рубашками, а верхнее платье отдельно.
В следующей пятерке был поп. Он не владел собой. Еле тащил толстое тело на коротких ножках и тонко дребезжал:
- Святый боже, святый крепкий...
Глаза у него лезли из орбит. Срубов вспомнил, как мать стряпала из теста жаворонков, вставляла им из изюма глаза. Голова попа походила на голову жаворонка, вынутого из печи с глазами-изюминками, надувшимися от жару.
Отец Василий упал на колени:
- Братцы, родимые, не погубите...
А для Срубова он уже не человек - тесто, жаворонок из теста. Нисколько не жаль такого. Сердце затвердело злобой. Четко бросил сквозь зубы:
- Перестань ныть, божья дудка. Москва слезам не верит.
Его грубая твердость толчок и другим чекистам. Мудыня крутил цигарку:
- Дать ему пинка в корму - замолчит.
Высокий, вихляющийся Семен Худоногов и низкий, квадратный, кривоногий Алексей Боже схватили попа, свалили, стали раздевать, он опять затянул, задребезжал стеклом в рассохшейся раме:
- Святый боже, святый крепкий...
Ефим Соломин остановил:
- Не трожьте батюшку. Он сам разденется.
Поп замолчал - мутные глаза на Соломина. Худоногов и Боже отошли.
- Братцы, не раздевайте меня. Священников полагается хоронить в облачении.
Соломин ласков:
- В лопотине-то те, дорогой мой, чижеле. Лопотина, она тянет.
Поп лежал на земле. Соломин сидел над ним на корточках, подобрав на колени полы длинной серой шинели, расстегивал у него черный репсовый подрясник.
- Оно этто нече, дорогой мой, что раздеем. Вот надоть бы тебя ще в баньке попарить. Когды человек чистый да разначищенный, тожно ему лекше и помирать. Чичас, чичас всю эту бахтерму долой с тебя. Ты у меня тожно, как птаха, крылышки расправишь.
У священника тонкое полотняное белье. Соломин бережно развязал тесемки у щиколоток.
- В лопотине тока убийцы убивают. А мы не убиваем, а казним. А казнь, дорогой мой, дело великая.
Один офицер попросил закурить. Комендант дал.
Офицер закурил и стаскивая брови, спокойно щурился от дыма.
- Нашим расстрелом транспорта не наладите, продовольственного вопроса не разрешите.
Срубов услышал и разозлился еще больше.
Двое других раздевались, как в предбаннике, смеясь, болтали о пустяках, казалось, ничего не замечали, не видели и видеть не хотели.
Срубов внимательно посмотрел на них и понял, что это только маскарад - глаза у обоих были мертвые, расширенные от ужаса.
Пятая, женщина, - крестьянка, раздевшись, спокойно перекрестилась и стала пол револьвер.
А с папироской, рассердивший Срубова, не захотел повертываться спиной.
- Я прошу стрелять меня в лоб.
Срубов его обрезал:
- Системы нарушить не могу - стреляем только в затылок. Приказываю повернуться.
У голого офицера воля слабее. Повернулся. Увидел в дереве двери массу дырочек. И ему захотелость стать маленькой, маленькой мушкой, проскользнуть в одну из этих дырок, спрятаться, а потом найти в подвале какую-нибудь щелку и вылететь на волю. (В армии Колчака он мечтал кончить службу командиром корпуса - полным генералом.)
И вдруг та дырка, которую он облюбовал себе, стала огромной дырой. Офицер легко прыгнул в нее и умер. Зрачок у него в правом открытом глазу был такой же широкий и неровный, как новая дырка в двери от пули, пробившей ему голову.
У отца Василия живот - тесто, вывалившееся из квашни на пол. (Отец Василий никогда не думал стать архиереем. Но протодьяконом рассчитывал.)
За ноги веревками потащили и этих в темный загиб. Все они - каждый по-своему - мечтали жить и кем-то быть. Но стоит ли об атом говорить, когда от каждого из них осталось только по три, по четыре пуда парного мяса?
Следующую пятерку не приводили, пока не была засыпана кровь и не убраны трупы. Чекисты крутили цигарки.
- Ефим, как жаба, ты завсегда веньгашься с ними? - квадратный Боже спрашивал.
Соломин тер пальцем под носом:
- А че их дражнить и на них злобиться? Враг он когды не пойманный. А тутока скотина он бессловесная. А дома, когды по крестьянству приходилось побойку делать, так завсегда с лаской. Подойдешь, погладишь, стой, Буренка, стой. Тожно она и стоит. А мне того и надо, половчея потом-то.
Расстреливали пятеро - Ефим Соломин, Ванька Мудыня, Семен Худоногов, Алексей Боже, Наум Непомнящих. Из них никто не заметил, что в последней пятерке была женщина. Все видели только пять парных окровавленных туш мяса.
Трое стреляли как автоматы. И глаза у них были пустые, с мертвым стеклянистым блеском. Все, что они делали в подвале, делали почти непроизвольно. Ждали, пока приговоренные разденутся, встанут, механически поднимали револьверы, стреляли, отбегали назад, заменяли расстрелянные обоймы заряженными. Ждали, когда уберут трупы и приведут новых.
Только когда осужденные кричали, сопротивлялись, у троих кровь пенилась жгучей злобой. Тогда они матерились, лезли с кулаками, с рукоятками револьверов. И тогда, поднимая револьверы к затылкам голых, чувствовали в руках, в груди холодную дрожь. Это от страха за промах, за ранение. Нужно было убить наповал.
И если недобитый визжал, харкал, плевался кровью, то становилось душно в подвале, хотелось уйти и напиться до потери сознания. Но не было сил. Кто-то огромный, властный заставлял торопливо поднимать руку и приканчивать раненого.
В. Зазубрин
Повесть "Щепка" написана в 1923 году.
В 1938 году автор повести, писатель Зазубрин, был расстрелян за "контреволюционную деятельность".
|
Из письма автору:
- Мне кажется, что человек с нормальной психикой читать такое в больших дозах просто не сможет. Вообще психика человека вещь очень сложная и хитрая. Я думаю, что нужно вызывать отвращение к явлению, а не к тексту, и грань в этом разделении очень тонкая, совсем немого переступил - и уже "чернуха". Писать о таких вещах надо, но осторожно. Слово - это вообще величайшая сила, и сделать им можно все, что угодно. К слову уж - можно и у человека с нормальной психикой этот защитный барьер пробить, но добираться до глубин сознания довольно опасно. Все, что угодно может оттуда вылезти. В том числе и то, что описано в этом отрывке. Это как ящик Пандоры. Ирина Светлая |