России как единой страны не существует

 Фрагмент интервью с Аркадием Бабченко - журналистом и специальным корреспондентом "Новой газеты", которое он дал недавно журналу "DELFI" при посещении Литвы.

- Вы участвовали и в первой, и во второй чеченской войне. Сейчас боевые действия там не ведутся, но улучшилась ли ситуация?

Война в Чечне действительно затихла. В подполье людей не так уж и много. Не 70 человек, конечно, как говорит господин Кадыров, наверное, побольше, но на тысячи счет не идет совершенно точно. Но она затихла не потому, что там стороны договорились, а потому, что там всех поубивали. В Чечне сейчас творится полный беспредел, людей убивают направо и налево. Чечня затихла потому, что она живет в страхе.

Гораздо хуже то, что эта война расползлась из Чечни. В Дагестане и Ингушетии сейчас ситуация гораздо хуже, чем в Чечне. Война вышла за пределы республики и распространилась по всему Кавказу. Большая проблема в том, что лет 10 назад был упущен момент.

Первая война была войной чеченцев за независимость, я это видел. Я видел подъем духа, единение нации, действительно люди воевали за свободу. А потом, когда Чечня получила независимость, власти там не было никакой, был полный хаос, и туда пришел исламский фундаментализм. Сейчас он из Чечни растет по всему Кавказу. И на Кавказе сейчас уже идет речь не о войне за независимость, а о шариатской войне, о войне за ислам.

Момент, когда с этим что-то можно было делать, был упущен лет 10 назад. Что с этим делать сейчас, я, честно говоря, уже не знаю.

- И это, видимо, касается не только Кавказа?

Конечно. Последний очень яркий пример – это появление так называемых «приморских партизан». Вы слышали, наверняка, об этом. «Приморские партизаны» – это то, что будет в России очень в недалеком будущем. То, что будет по всей России. Потому что просто невозможно уже. Государство в России отсутствует, силовики творят все, что хотят – полный беспредел. Эти люди в Приморье, которые взяли оружие и пошли воевать с силовиками, у них масса последователей, огромное количество. Потом уже были какие-то нападения в Брянске или Перми. Сейчас пока они нечто среднее между бандитами и партизанами. Но, мне кажется, что эта та тенденция, тот вектор, который нам стоит ожидать в России в недалеком будущем, если власть не предпримет действительно каких-то конкретных шагов к демократизации общества.

Безусловно, свободные выборы, безусловно, свободные суды, безусловно, реформа милиции. Но при всем при этом мы видим, и мы отлично понимаем, что никаких таких шагов предпринято не будет. Ситуация патовая, ситуация тупиковая.

Не хочется каркать, не хочется говорить чернуху, но пока я предпосылок для другого развития ситуации не нахожу.

- Но, к примеру, реакция на избиения журналиста газеты «Коммерсант» Олега Кашина, когда и Д.Медведев выступил с заявлением, журналисты солидарно выступают, различные СМИ, Вас не обнадеживает?

Совершенно не обнадеживает.

- Почему?

Четыре года назад, когда была убита Анна Политковская, президент взял дело под личный контроль, генеральный прокурор взял дело под личный контроль, все кто мог, взяли дело под личный контроль, а результатов – ноль. Когда была убита Наталья Эстемирова, все взяли дело под личный контроль, результатов – ноль. Сейчас будет все то же самое. Все взяли дело под личный контроль, все сказали нужные правильные слова «не забудем», «не простим», «доколе». Я уверен, что результатов будет также – ноль.

И Олег Кашин один только, а до Кашина были нападения на редакторов региональных газет. Они прошли совершенно незамеченными. После Кашина будут убийства журналистов – совершенно однозначно.

- Вы не верите, в то, что будут найдены исполнители и заказчики?

Никто не верит. Все знают, что никто не будет найден. Ну, может быть, какой-нибудь исполнитель самого низового уровня, но не более того.

- Хотел бы вернуться к одному из Ваших интервью, в котором шла речь о России, охваченной чеченским синдромом. Все же, что это такое – чеченский синдром?

Мой хороший знакомый, он воевал в Чечне прапорщиком ФСБ, ни разу причем не выстрелил, это в общем-то его мысль. Очень большая проблема в том, что чеченскую войну пережил каждый житель России, даже не участвуя в ней. Огромный вал античеченской пропаганды лился с телевизора, вал нацистских, ксенофобских высказываний в интернете, на радио, телевидении, где угодно.

Государство одно время даже потакало этому, делало ставку на русских националистов. И в какой-то момент создание превзошло своего создателя. Государство утратило над ними контроль. Посмотрите, 7 ноября состоялся «Русский марш». Семь тысяч человек с откровенно фашистскими лозунгами. По-моему, это показатель.

- Ситуация в перспективе?

На ближайшие 14 лет будущее наше понятно. Дмитрий Медведев досиживает свои два года, потом Владимир Путин приходит на следующие два срока, т.е. в эти 14 лет ситуация будет ровно такой, какой она сейчас является, будет ухудшаться медленно.

Но опять же я просто опасаюсь, что в какой-то момент очередное ужесточение, завинчивание гаек может взорвать эту ситуацию. Потому что это бочка с порохом. Где, в какой момент рванет, где найдутся очередные приморские партизаны, в какой ситуации это будет? Или там националисты возьмут власть. Может ничего не случится, но шанс того, что это возможно, достаточно велик.

- И все же ситуация с Кашиным несколько отличалась по массовости, активности возмущения. Чем это объяснить?

Более громко прозвучало только по той простой причине, что и Политковская, и Эстемирова, и Щекочихин, и Бекетов, и Иван Фасонов, журналист «Коммерсанта», и Станислав Маркелов и Анастасия Бабурова в России считаются маргиналами по большому счету. Это какие-то там «демшиза», какие-то либералы, они хотят развалить Россию, живут на американские гранты и тому подобное…

Журналист Кашин не занимался ведь расследованиями. У него больше репортерские очерки, он какое-то время, насколько я помню, до «Коммерсанта» работал в каких-то провластных газетах. Т.е. он как-то больше свой для вот этой, назовем ее в кавычках «журналистской тусовки», которая на самом деле журналистами не является, журналистикой не занимается, а занимается продвижением себя.

Проблем с Кашиным вообще в чем? В том, что если до этого журналистов убивали за дело, за какие-то расследования, то сейчас журналиста хотели убить только за то, что он говорил, просто за разговоры. В принципе, еще хуже получается – за обычные разговоры стали убивать. Естественно угрозу почувствовала гораздо большая часть журналистов.

- Атмосфера страха, угрозы, убийства, избиения – как это повлияло на журналистку и свободу слова?

Я бы не назвал это атмосферой страха. Я бы не сказал, что в России есть атмосфера страха. В России – атмосфера безразличия. Просто абсолютного безразличия. России как единой страны не существует, есть некое сборище индивидуумов, которые живут на этом пространстве, а единого какого-то объединяющего фактора у людей, живущих в России, сейчас нету.

На свободу слова повлияло все уже давным-давно. С закрытием НТВ все уже было понятно. Сейчас свободы слова в России нет совсем. Это пройденный этап. Об этом уже давно никто не говорит лет пять. Анна Политковская дала совершенно точную формулировку: «Россия больна гражданским инфантилизмом». Это совершенно точное определение. Это какая-то апатичная усталость от того, что мы 15 лет живем в каких-то постоянных революциях, терактах, войнах… Люди устали от всего этого.