«Настоящие марксисты остались только в Северной Корее, на Кубе и в Гарварде»

Основной закон левых идеологий

Биологи объясняют, что живые организмы адаптируются к окружающей их физической среде, однако, политические идеологии точно также адаптируются к окружающей их социальной действительности. Основной закон левых идеологий заключается в том, что они не работают. Поэтому мы не должны удивляться тому, что левые сосредоточены в учебных заведениях, где идеям не обязательно работать, чтобы выжить.

Aкадемический мир — это естественная среда обитания полусырых идей, кроме тех областей, в которых существуют реальные критерии оценки эффективности, такие как математика, инженерия, медицина или атлетика. Именно по этой причине, данные области человеческого знания — это прекрасные исключения для тотального доминирования левых в кампусах по всей стране.

Однако, в гуманитарных науках проверка деконструктивизма заключается не в том, может ли учёный продемонстрировать какие-либо ощутимые результаты, а в том, останется ли он в моде. До тех пор, пока это происходит, профессора, умеющие произвести впечатление, могут рассчитывать на получение шестизначных зарплат.

Вы могли подумать, что коллапс коммунизма в Восточной Европе — это решающий провал марксизма, но марксисты-академики в Америке совершенно неустрашимы. Их зарплаты и их преподавательские контракты остались нетронутыми. Их теории продолжают процветать в классных кабинетах, а их журналы продолжают засорять книжные полки в библиотеках.

Социализм вообще имеет рекордное число поражений, настолько явное, что только левый интеллектуал может игнорировать или уклоняться от этого факта. Даже страны, которые были когда-то более процветающими, чем их соседи, оказались беднее своих соседей после всего лишь одного поколения социалистической политики. Были ли этими соседями Гана и Берег Слоновой Кости или Бирма и Таиланд, везде в мире происходила одна и та же история.

Экономический провал — не самое худшее из последствий. Миллионы убитых Сталиным, Мао и Пол Потом по политическим причинам — куда более мрачная реальность.

Люди, которые живут и работают в мире, в котором есть бизнес-конкуренция, спортивное табло, поле битвы или операция по спасению жизни, испытывают трудности в осознании разницы между этим миром и тем, в котором единственный решающий критерий заключается в том, соответствуют ли ваши действия политической доктрине.

Академия — это единственное место, где правят полностью субъективные критерии и где доминируют левые. Подконтрольные им учреждения, такие как фонды и музеи, также часто не исследуют ничего, кроме того, что единомышленники находят «захватывающим» и что позволяет руководителям этих учреждений чувствовать, что они «делают что-то важное».То же самое относится к учреждениям культуры, которые невольно поддерживаются налогоплательщиками, такими как Смитсоновский или Национальный фонд гуманитарных наук.

Существующие за счет налогоплательщиков «общественные» радио и телевидение аналогично абстрагированы от реальности и также подконтрольны левым, не только в США, но и в других странах. Все «панацеи» левых принесли голод миллионам людей в странах, который раньше экспортировали продовольствие, все их красивые слова и ужасные реалии, которые заставили миллионы покинуть свои родные земли, — эти «панацеи» живут в общественном телевидении.

Эти учреждения, часто полные презрения к ценностям американского общества и западной цивилизации, — не единственные бастионы левой контркультуры. Ими также являются Голливуд и Бродвей. Хотя шоу-бизнес сталкивается с финансовой необходимостью получить аудиторию, правдивость того, что они изображают, вряд ли важна. Если они могут сделать изображаемое пронзительным и сексуальным, то те, кто жалуется на исторические ошибки и идеологическую предвзятость, могут быть отброшены как несущественные педанты.

Почему левые способны вытеснять других людей из этих сфер деятельности? Потому что те, кто готов подвергнуть себя испытанию реальности, будь то бизнесмен или хирург в операционной, имеют много других мест, где можно работать и жить. Им не нужны специальные защищенные ниши, в которых можно прятаться и лелеять свои идеи.

Дарвиновская адаптация к окружающей среде применительна не только к природе, но и к обществу. Вы не сможете найти орла, который живет в океане, или рыбу, живущую на вершине горы, и вы не сможете найти левых там, где их идеям необходимо пройти проверку на прочность.

Томас Соуэлл,
Институт Гувера, 
Стэнфордский университет