Как советская пропаганда представила военным триумфом катастрофическое поражение под Прохоровкой

"О триумфе Красной армии в "крупнейшем танковом сражении Второй мировой войны" под Прохоровкой 12 июля 1943 года вспоминают по сей день. Но в действительности победы не было, - утверждает немецкое издание Die Welt. - Это подтверждают неожиданно обнаруженные немецкие разведывательные фотоснимки".

Памятник Победы, белоснежная звонница на Прохоровском поле с возвышающейся на ней позолоченной фигурой Богородицы, "в сущности должен бы быть тотчас снесен", утверждает автор статьи Свен Феликс Келлерхоф. "Ведь результаты последних исследований, основанных на без сомнения подлинных фотографиях, подтверждают: под Прохоровкой не было ни советской победы, ни мощного танкового сражения в целом. На самом деле, на поле к западу от сегодняшнего памятника более 200 танков советского 29-го танкового корпуса невольно совершили своего рода атаку в стиле камикадзе", - говорится в публикации.

Об этом уже не раз говорил немецкий военный историк Карл-Хайнц Фризер, а теперь его версию, развенчивающую миф о сражении под Прохоровкой, подтвердил и его британский коллега Бен Уитли, обнаруживший в американском Национальном архиве Колледж-Парка (штат Мэриленд) несколько немецких разведывательных фотографий с восточного фронта, "которые с максимальной ясностью доказывают катастрофическое поражение Красной армии под Прохоровкой", пишет издание.

"Согласно многолетней версии битвы под Прохоровкой, в понедельник 12 июля 1943 года в ходе немецкой наступательной операции "Цитадель" в бою, как два конных войска, столкнулись 850 советских и 800 немецких танков. При этом, по данным советской пропаганды, якобы было уничтожено 400 боевых машин вермахта", - повествует Келлерхоф.

"На самом деле, против 672 советских танков боролись 186 немецких боевых машин; вечером того дня потери составили 235 танков у Красной армии и 5 у вермахта - и это на нескольких квадратных километрах", - указывает издание.

"Главным местом сражения стало крутое поле, расположенное непосредственно к западу от высоты 252,2. (...) Когда утром 12 июля 1943 года советские танки, как стальная лавина, обрушились со склона с высоты 252,2, они столкнулись со рвом глубиной 4,5 метра. Искусственное препятствие было отмечено на картах командира Павла Ротмистрова, но он, очевидно, это проигнорировал, - пишет издание. - Во всяком случае, его танки столпились перед узким мостом - и стали идеальной мишенью для расположенных по ту сторону рва двух батальонов 2-го танкового корпуса СС".

"Это был ад из огня, дыма, горящих Т-34, убитых и раненых", - писал участвовавший в сражении Рудольф фон Риббентроп, сын рейхсминистра иностранных дел. Четыре тяжелых танка "Тигр" под командованием Михаэля Виттманна уничтожили до 55 танков. "После битвы поле к востоку от рва было похоже на кладбище танков", - говорится в статье.

"Очевидно, немецкие генералы не поверили сообщениям собственных офицеров-фронтовиков об их успехе и поэтому после сражения направили в район боя разведывательные самолеты. Фотографии, сделанные ими 14 и 16 июля 1943 года, а также в начале августа, теперь обнаружил и проанализировал Уитли".

"На них только между противотанковым рвом и высотой 252,2 видно более сотни разбитых средних танков Т-34 и легких Т-70, а также штурмовые орудия советского 29-го танкового корпуса. Несколько дальше, к северо-западу, Уитли смог идентифицировать 55 уничтоженных "Тиграми" Виттманна советских танков: 32 танка Т-34, 12 танков Т-70 и 11 поставленных из Великобритании "Черчиллей", - сообщает Die Welt.

Именно легендарный Прохоровский бой оказался самым неудачным для советских войск на Курской дуге в тот день.

В действительности самое крупное танковое сражение Второй мировой произошло не летом 1943 г. под Прохоровкой, оно проходило в период с 23 по 30 июня 1941 г. в районе Броды — Дубно — Луцк при участии 3128 советских и 728 немецких танков. И хотя советская сторона тогда проиграла, но всё же потери, понесённые в этой битве на территории Западной Украины, нельзя назвать совершенно напрасными, поскольку был сорван немецкий план по быстрому овладению Киевом.

Понять же, зачем было внедрять миф в массовое сознание и продолжать цепляться за него много лет спустя, имея под рукой реальный сюжет, пусть и не особо выигрышный, можно только анализируя советский нарратив о «Великой Отечественной» в целом. И главное, учитывая то обстоятельство, что из мифов сплетена вся его ткань, что делает его совершенно непригодным к использованию в академических исследованиях, поскольку не может сохранять некую целостность то, что не имеет прочных оснований в фундаменте. Не говоря уже о том, что данный нарратив просто по определению не конгруэнтен нарративу о Второй мировой, и вписать одно в другое в качестве «составной части» просто невозможно. В миф можно либо продолжать верить, либо же от него отказаться.