Гангстерское государство созданное спецслужбами

Живущий в изгнании в Финляндии бывший журналист петербургского телевидения Дмитрий Запольский написал книгу "Путинбург", которую выпускает британское издательство PVL Consulting Ltd. Рассказывая о событиях своей жизни, связанных со множеством известных петербургских персонажей 1990-х и нулевых годов, автор пытается доказать, что именно в Петербурге создавалась та система управления, которая существует сейчас в России, а те, кто создавал эту систему, сейчас и управляют страной во главе с Владимиром Путиным. Далеко не все, конечно. Кто-то был застрелен или отравлен, кто-то угодил в тюрьму, кто-то просто остался не у дел или сознательно отошел в тень.

Книга изобилует массой деталей – от того, по каким схемам, по данным автора, разворовывались деньги в Балтийском морском пароходстве, до состава начинки пельменей, производившихся в Петербурге в 1990-х.

Там фигурируют как ныне здравствующие, так и ушедшие уже в мир иной (умершие своей смертью или, чаще, убитые). Президент России Владимир Путин, председатель правительства Дмитрий Медведев, вице-премьер Виталий Мутко, лидеры ЛДПР, КПРФ и "Справедливой России" Владимир Жириновский, Геннадий Зюганов и Сергей Миронов, губернаторы Петербурга Анатолий Собчак и Владимир Яковлев, спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко, директор Росгвардии Виктор Золотов, председатель Счетной палаты Алексей Степашин, глава "Роснефти" Игорь Сечин и глава "Газпрома" Алексей Миллер, председатель Госдумы Геннадий Селезнев, председатель правления "Роснано" Анатолий Чубайс, депутат Думы Виталий Милонов, входившие в состав питерского ЗАКСа Юрий Шутов и Виктор Новоселов, глава ОПГ Владимир Кумарин, руководитель охранного предприятия Роман Цепов, создатель "ЧВК Вагнера" и "фабрики троллей" Евгений Пригожин, киллер Костя Могила. И многие, многие другие.

Дмитрий Запольский подчеркивает, что все описанное в книге "Путинбург" – его собственный, личный опыт. Книга написана как "сценарий", говорится в предисловии.

Гангстерская модель "Made in Petersburg"

– Давайте назовем сначала этот способ. Я называю его "гангстерское государство". И эта книга именно о том, как формировалось это гангстерское государство. Мне очень не нравится словосочетание "мафиозное государство", потому что это не мафия, это именно гангстеры. И именно Петербург был родиной гангстеров в новой России. Нигде не было подобных групп. То есть гангстерские группы были, конечно, и в Подмосковье еще при перестройке. Мы помним "люберецких", "солнцевских". Конечно, они были в Казани, они были в Свердловске. Но эти группы не были ориентированы на спецслужбы. А в Петербурге они были созданы спецслужбами, и созданы именно как противовес классическому воровскому порядку.

Надо понимать, что существовало два типа криминала. Советский Союз – это история воровского закона, это история криминала, который в своих руках формировал реальные денежные потоки, мобильные потоки. Не те, которые нужно было пропускать через Госплан, через какие-то системы сдержек и противовесов, которые были при коммунистах в Советском Союзе. Это были наличные деньги. И именно в Петербурге (в Ленинграде) эти наличные деньги были пущены прежде всего на приватизацию в конце 1980-х и в начале 1990-х. В конце 1980-х – на "ползучую" приватизацию, на кооперативную приватизацию. Потому что кооперативы – это тоже была система приватизации, когда какие-то деньги, которые были у госпредприятий, какие-то ресурсы, товарные запасы можно было через кооперативы с участием директоров, естественно, "красных" (а они все были "красные", потому что они были номенклатурой партии), пустить в какое-то быстрое дело, быстро обернуть и получить доход, который можно было использовать уже в политических целях.

В Петербурге возникло именно гангстерское движение в самом начале 1990-х. И огромные ресурсы оказались у гангстеров. Которые сначала были агентами каких-то спецслужб, естественно, в основном КГБ. Но можно говорить сегодня и о том, что Главное разведуправление тоже "шалило" в этом направлении и тоже имело агентуру, хотя не имело права вести розыскную и оперативную деятельность внутри страны. Тем не менее, эти ресурсы очень быстро поглотили своих создателей, то есть эти самые спецслужбы. И произошло сращивание. Вот это сращивание, которое оказалось гораздо более мобильным, гораздо более разумным, гораздо более материальным, чем вся остальная страна, оно позволило построить систему власти, при которой можно было управлять городом, всеми его слоями, от студентов до депутатов, от рядовых чиновников до банкиров, промышленников, предпринимателей и бюджетников. И в конце концов, создать такую систему, которая потом оказалась удивительно удобной моделью и уже экспортировалась из Петербурга по остальным провинциям России. Поэтому я утверждаю, что петербургская модель – именно этому и посвящена моя книга – оказалась моделью, которая сложилась, и которая была просто применена к тому, что сейчас называется в России регионами.

– Ну, Балтийское морское пароходство было, скажем так, воротами европейской части России во всю Европу. Я пишу о Балтийском морском пароходстве, я пишу о Ломоносовском морском порте, я пишу о том, как открылась российско-финская граница, как был взят гангстерами Выборг. И я утверждаю в своей книге, что очень высока вероятность того, что Путин оказался во власти в Петербурге именно потому, что он был очень удобен для группы трейдеров, для гангстеров, которым нужно было иметь "своего" человека в руководстве городом. Тогда никто не помышлял, конечно, о том, что руководство городом будет перенесено на всю остальную страну.

Но Балтийское морское пароходство – это феномен. Потому что именно после взятия БМП, взятия в дальнейшем Выборга, российско-финской границы открылась возможность вывоза цветных металлов, леса, контрабанды. И эти самые группы обогатились до невероятности за счет того, что они просто получили открытое "окно" в Европу. Петербург с конца 80-х по, наверное, конец 90-х был своеобразной офшорной зоной, "серой" зоной, через которую уходили фактически все ресурсы, которые можно было свободно продать на Западе. С этих ресурсов, естественно, не платились налоги и пошлины, но дело даже не в этом. Дело в том, что доходы от этого шли в карман, в общак людей, которые смогли в дальнейшем за счет этого общака изменить власть по всей стране.

"Смотрящий всея Руси"

– Совершенно верно. Но Путин был не столько символом, сколько просто оператором этой системы. Вот едет поезд, у него есть машинист. Машинист ведь не прокладывал рельсы, не строил вагоны, он просто знает, где подъем, где спуск. Он знает правила: надо стоять на красном, ехать на зеленый, "осторожно, двери открываются", "осторожно, двери закрываются". Вот он был просто машинистом этой системы в Петербурге. Он научился этому, его подучили, ну, он и сам неплохо это уже к тому времени умел. В силу своих личных психофизических особенностей личности он очень быстро это освоил. А дальше ему показали, доверили поезд, который идет не между пригородными станциями, а уже через страны и континенты. Он просто научился этому.

А система, да, возникла при нем. Он смог быть её оператором и гарантом, что самое важное, человеком, который соблюдает правила. "Смотрящий всея Руси" – вот его должность. Смотрящий общака, который называется "бюджет Российской Федерации". Вот, собственно, об этом книга – о том, что, да, Путин просто смотрящий этого огромного общака, в который платится доля со всех ресурсов страны. Буквально это называется "налоги", но на самом деле это не налоги, это доля. Потому что налоги берутся с дохода, а не с ярлыка, который хан продает князю некоему. Князь покупает у хана ярлык на княжение, на то, чтобы собирать дань и делиться ею с ханом. Сегодня система России, экономическая и политическая – это новая орда, это орда XXI века. Я не говорю, что в России нет социальных лифтов. Есть. Пожалуйста, ты можешь купить ярлык на что угодно, но ты должен доказать, что у тебя есть команда, что у тебя есть ресурсы, что у тебя есть войско, что у тебя есть дружинники, что у тебя есть свой епископ, что у тебя есть почет и уважение народа. Пожалуйста, покупай ярлык и плати в зависимости от того, что у тебя... У тебя золото есть? Золотом плати. Бриллианты есть? Бриллиантами. Есть какие-то люди, которые разводят овец, ну, шерстью будешь платить. Есть лес? Ну, будешь соболями платить. Это система, которая возникла именно в Ленинграде (в Петербурге), и она распространилась на всю Россию.

Как стать преемником

– Несомненно, этот запрос был. Если вспомнить, рассматривались разные кандидатуры – Немцов, Степашин... Немцов и Степашин, конечно, действовали бы совершенно иначе. Но без криминала бы не обошлось в любом случае. Уже к началу нулевых годов государство было достаточно гангстерское. Соревновались две системы – воровская и гангстерская. И понятно было, что обычным демократическим, европейским путем страна уже не идет. Это было понятно, когда Лужков с Батуриной работали в связке именно с ворами в законе, с "измайловскими", "солнцевскими", когда было понятно, что уже система пошла по ордынской схеме.

Примаков как кандидат в президенты представлял классическую разведсистему. То есть он был международником, он был разведчиком, он имел свой спецназ, у него были свои гвардейцы. Кстати, это очень интересная тема. У Примакова действительно были свои гвардейцы, специально подготовленные офицеры ГРУ, которые были в его окружении, действовали по его поручениям. И Примаков очень спокойно мог возглавить страну. Он накопал колоссальный компромат на Собчака и Путина. Я рассказываю в своей книге, как это происходило. Операция "Штурм", когда вскрыли только одну компанию, которая была связана напрямую с Путиным, Собчаком, Чубайсом, Черномырдиным, которая была связана практически со всеми гангстерскими кланами в Петербурге и во многом в России. И вскрыло эту систему, проведя блистательную операцию, Главное разведуправление, которое работало под эгидой налоговой полиции. То есть они были командированы в налоговую полицию, якобы это была операция по налогам, на самом деле это была операция политическая. Они сумели получить, конечно, колоссальный мешок компромата, имея который, уже Примаков договаривался с "Семьей" и с Путиным.

Насчет Павловского... Ну, Глеб Олегович неплохой мыслитель, хороший интеллектуал. Он действительно интеллектуал. Он был диссидентом, он прошел через разные слои общества, он понял, как работают спецслужбы, он понял, что КГБ – это система дуболомов на самом деле. И он, конечно, очень грамотно "лепил" задачу... Он сформулировал "техзадание": за кого могут проголосовать избиратели, кто будет устраивать силовиков, кто будет устраивать гангстеров, кто будет устраивать какие-то международные институты, кто будет устраивать внешнеполитические какие-то интересы. Я бы назвал его "кастинг-директором" в этом сериале. Но слепить техзадание, ну, дело-то нехитрое на самом деле для любого политолога, интеллектуала. Потому что нужно было только посмотреть опросы общественного мнения. Не "Левады", а то, что делало тогда ФАПСИ (Федеральное агентство правительственной связи и информации). У них очень хорошая была социологическая служба, как и сейчас, кстати, есть. ФАПСИ, ФСО очень тщательно контролируют общественное мнение, проводят фокус-группы очень профессиональные. И они знают, конечно, за кого можно проголосовать.

А то, что это оказался Путин... Ну, потому что нужно было иметь оператора, который бы точно знал, как не нажать случайно не ту кнопку, как в Чернобыле. Такие операторы готовились, то есть рассматривались. Вот Путин оказался, наверное, самым успешным оператором именно для гангстерского государства. Но при этом надо понимать, что он не ставленник системы, потому что системы нет. Он всего-навсего лишь драйвер операционной среды. В России нет системы. Это операционная среда.

Собчак всем мешал

– Я пишу в своей книге о том, что видел сам. Не о слухах, не о каких-то расхожих представлениях, а только о том, что сам видел. Вот я был через день после выборов, после проигрыша Собчака, у Путина. Я с ним говорил в кабинете, и он мне прямо сказал: "Я уйду". Я говорю: "Володя, куда?". Он говорит: "Никуда. Вот никуда. Я не хочу с ним (Яковлевым) работать. Я не могу с ним работать – он противный". Я говорю: "А как?". Он говорит: "Мы с ним говорили полчаса назад до тебя, он говорит: "Оставайся. Будешь как бы на своем месте, будешь первым вице-мэром". Я говорю: "Нет, Владимир Анатольевич, я не могу. Это будет выглядеть очень глупо". Вот, собственно говоря, и все. Потом мне Яковлев говорил: "Да, я ему предлагал, потому что он же чудесный совершенно..." Он не говорил мне слово "оператор", говорил, что тот на своем месте, что он понимает, что и откуда.

То есть надо понимать, что у Яковлева не было человека в команде, который мог бы заниматься тем, чем занимался Путин. А что это такое, по сути дела? Это служба безопасности городской администрации. То есть Путин был начальником службы безопасности. Вот это все ерунда насчет внешнеэкономических связей. Да, он их курировал именно потому, что это и есть служба безопасности, это его как бы прямая работа. Он курировал самые тонкие моменты: игорный бизнес, внешний экспорт, закупки, лицензии – то, на чем можно наворовать очень много денег. Это именно курировал Владимир Владимирович Путин как, по сути дела, глава службы безопасности, как человек с опытом силовых структур и информационной работы. Вот почему он был нужен. С опытом вербовки, умения налаживать связи с гангстерами, с жуликами, с промышленниками, что зачастую было синонимом. Вот в чем была его суть. И у Яковлева не было человека на эту должность. Он взял какого-то ОБХССника, который потом наломал дров. А потом еще сложно и очень мучительно он искал замену Путину. Поэтому Путин, конечно, был крайне необходим Яковлеву. То, что у них не было никаких разногласий, – это абсолютно однозначно.

Это все игра ума, что Путин предал Собчака... Или не предал Собчака. Собчак мешал всем. То есть Собчак реально был человеком, который был опасен для Ельцина, потому что с ним было не договориться. То есть с ним можно было договориться, а через два дня Нарусова (Людмила Нарусова – вдова Анатолия Собчака) ему объяснит, что он неправ, и он скажет: "Что, был разговор? Не помню! Да вы что, не было такого разговора! Вы меня неправильно поняли". То есть с ним было не решить вопрос. Он действительно мог пойти на выборы президента в 2000-м, и у него был шанс как минимум выйти во второй тур, а как максимум – выиграть, потому что реально он мог выиграть. Он был опасен, потому что он был абсолютно не встроен в эту систему сдержек и противовесов. Конечно, он не встречался с Кумариным или Мирилашвили ("криминальные авторитеты" Петербурга, – прим.), но его супруга была вполне человеком без комплексов, она общалась и с криминалом, она общалась и с людьми, которые очень плотно общались с криминалом, да с тем же Цеповым. То есть проблем-то не было никаких. Не через два рукопожатия, а там через одно рукопожатие все происходило. И поэтому Собчак, конечно, вызывал оторопь у промышленников, он вызывал оторопь у криминала. Потому что с ним было не договориться напрямую. С Яковлевым через его покойную супругу договаривались влегкую... А я могу сказать, что я это опять-таки видел – я видел контакты Кумарина с Ириной Ивановной [Яковлевой], там был некий Челюскин, который был непосредственно другом обоих. Все договаривались. Договаривались с Костей Могилой. Там все было просто. Собчак был совершенно несистемной фигурой, и он был очень опасен. Поэтому все были заинтересованы в том, чтобы отделаться от него как от потенциального... не просто лидера города, а именно лидера какой-то крупной партии или потенциального президента России. Поэтому, конечно, это было общее задание, и все это понимали.

И надо сказать, что Путин, возглавлявший предвыборный штаб Собчака, – это миф. Он никогда не возглавлял предвыборный штаб Анатолия Собчака. Он был одним из его членов и занимался тоже, в общем, проблемами безопасности, информации, но никогда не руководил им. Он занимался именно тем, о чем я рассказываю в книге, – горящими моментами, тушением каких-то информационных пожаров, предотвращением их и оценкой потенциального риска для системы, а не для Анатолия Александровича, для системы. Заметим, что вся хозяйственная команда Собчака ушла к Яковлеву. Единственный, кто ушел в Москву, – это был Алексей Кудрин, потому что Яковлеву, конечно, был совершенно не нужен такой "чубайсовский" человек в своем окружении. Но человек Чубайса – Миша Маневич (председатель КУГИ Петербурга, убит в 1997 году выстрелом снайпера в центре города, прим.) – оказался у Яковлева вице-губернатором, хотя он был, конечно, человеком Чубайса от и до.

Оператор системы

– Легко! А вы часто видели начальников службы безопасности, которые бодрые, большие, знатные, видные? Нет, это нормальный человек вот в этой системе: маленький, серенький, невнятный, блеклый. Вот именно такой человек... Это специальность, профессия – начальник службы безопасности, смотрящий общака. Даже в мире криминальном люди, которые действительно занимают высокое положение, не похожи на то, как их снимают режиссеры "мыльных опер". То есть это, как правило, действительно безликий человек, потому что его задача – не генерировать идеи, не двигать полки на поле боя. Его задача – выстраивать сдержки, противовесы, смотреть, куда ветер дует, слушать советников, разводить, слушать этих, слушать тех, сталкивать их между собой, смотреть... а потом пытаться стать их судьей, получив за это долю. Ну, нормальная работа такого начальника СБ. Вовсе не публичная фигура.

А то, что можно нарисовать на нем что угодно... Это как раз удача тех, кто его приметил и вытащил: на нем рисуется все, что хочешь. А рисуют на нем все, что приходит в голову: полеты со стерхами, полоскание с амфорами, все что угодно можно нарисовать. Поездки на лошадках. Чего хочет избиратель? Он хочет стабильности. Смотрим сначала на шахматное поле под названием "российский народ", "электорат". Находим 64 клетки, по каждой взвешиваем: что лучше, что хуже. Анализируем. И дальше смотрим, какие ходы. Вот здесь конь ходит так, но это опасно, потому что его может взять пешка. Ходит так – хорошо, он делает шах. Ну, сходим так. Это нормальные шахматы политические. То есть он действительно серенький, он действительно блеклый, он действительно такой, какой есть, каким мы его видим. Но он именно оператор. Нам же неважно, кто машинист поезда или пилот самолета, который может из кабины сказать: "Говорит командир экипажа. Высота 11 тысяч 200 метров. За бортом минус 49 градусов. Желаю вам приятного полета!" Вот то, что делает Путин.

Парадокс Дмитрия Медведева

– Действительно, в моей книге собраны подобные парадоксы. Медведев был у Путина в Комитете внешних связей консультантом. Он не перешел на работу в комитет, потому что он был руководителем юридической службы крупнейшей на то время целлюлозно-бумажной компании, достаточно серьезной олигархической группы. И он не шел работать к Путину, не шел на госкарьеру. Ему эта госкарьера была на фиг не нужна, потому что он прекрасно зарабатывал. Почему Путин его привлек? Потому что Медведев единственный, кто в этом комитете реально понимал внешнюю торговлю. Он понимал, что такое сырье, что такое нефть, что такое лес. Он понимал, что можно продавать, как на этом зарабатывают, как уходят от налогов. Он ему объяснил, как можно продавать газ, как можно продавать нефть. Откуда Путин мог это знать? Этому в Краснознаменном институте не учат, да и в Дрездене за кружкой пива в общении со Штази это тоже не узнаешь. То есть Путин, конечно, этого не знал. А Медведев это знал. Он был профессионалом.

Мне было очень прикольно наблюдать, как Медведев одевается. Я видел, что у него ботинки за тысячу долларов, что у него костюм от Brioni, что он холеный. Действительно, он выглядел на миллион долларов. И рядом с ним – простоватый майор КГБ. Кстати, это миф, что Путин подполковником КГБ был. Когда агент КГБ уходил, увольнялся, ему дарили звание одно. То есть он уходил майором. Когда он уже был помощником Собчака, он был майором. И вот когда уходил на пенсию, ему дали звездочку подполковника. Он получил звезду вместо ордена. Им либо ордена давали, либо звания. Редко и то, и другое.

Поэтому Медведев действительно был на голову выше Путина. На голову профессиональнее. Действительно, он был человеком, который понимал внешние связи. И он работал на хозяина. То есть он действительно работал не на спецслужбы, не на кого-то еще, он реально работал на своего заказчика. А заказчиком был Путин. Поэтому я думаю, что и сегодня во многом эта же ситуация сохранилась. Действительно, Медведев экономически прекрасно понимает расклады, он стратегически планирует экономику страны. И не так просто все, как это кажется на первый взгляд. То, что Путин в принципе не может делать в силу просто непонимания, отсутствия образования. Вы смотрели сериал "Чернобыль"?

– Там Борис Щербина спрашивает у профессора Легасова, как работает атомный реактор. Тот объясняет, Щербина говорит: "Все, теперь можешь идти". На самом деле показана эволюция Щербины, который вице-премьер, и Легасов, который просто профессор. В конечном счете, Легасов руководил операцией, а Щербина обеспечивал административное управление. Вот так же, собственно, и здесь. То есть можно сказать, что Медведев – это такой Легасов, а Путин – такой Щербина. На самом деле, в этом альянсе гораздо больше скрытого, чем видного. Мы думаем, что это такой "Медвед", что он как бы жалкий, "айфончик", а на самом деле, я думаю, все стратегические моменты, конечно, планирует Медведев. А Путин просто их продумывает с точки зрения реализации через свои информационные и управленческие возможности. Но теоретиком в экономике – в нефтяной, в сырьевой экономике – конечно, я уверен, является Медведев. Это парадокс, да, я знаю, но книга, собственно, об этих парадоксах и написана.

Зюгановский взгляд на сталинские чистки

– Я помню этот разговор. Я могу задать вам вопрос: а почему Коммунистическая партия не обсуждает сталинские "чистки"? Там же есть теоретики, неглупые, которые имеют какую-то свою точку зрения. Они же ведь не говорят: "Да, надо было еще 10 миллионов расстрелять". Нет, они обходят эту тему. А как они ее обходят? Они же между собой как-то это обсуждают, у них же есть какое-то свое отношение к Сталину. Я просто открыл завесу над тем, какое на самом деле у российских ортодоксальных коммунистов отношение к этому. Я просто рассказал о том, как это на самом деле выглядит.

И действительно, объяснение внутреннее для них... Как у Оруэлла: есть партия и внутренняя партия. Так вот, среди российского "движа" коммунистического, глазьевского, антидемократического, почвеннического, того, что они называют "патриотическим", действительно, есть абсолютно четкое понимание, что главной задачей является "десионизация". Что виноваты были во всем евреи, что Сталин велик тем, что он вместе с Гитлером уничтожил засилье евреев. Это то, что ходит в их кругах, но для внутреннего пользования. Я просто рассказал, как это выглядит из уст Зюганова. Да, это действительно шокирует. Но то, что антисемитизм в российском поле сегодня присутствует не в виде лозунгов или поджогов синагоги, а именно в оправдании Иосифа Сталина, – это действительно так. И это страшно. Правда, мне Зюганов тогда сказал: "Никогда не подтвержу то, что сейчас говорю". Никогда, но мой долг сказать прямо, как это было.

"Я с этого трамвая слез"

– Я готов к этому вопросу. Одна из абсолютно типичных ремарок: "Автор сам не лучше своих героев". Собственно говоря, да, я не лучше своих героев. Все мы на Страшном суде, наверное, будем отвечать. Но у меня есть одно преимущество: я с этого "трамвая" слез. Меня никто не выкидывал, никто не запрещал мне пойти на сделку. И мне эти сделки предлагались. Я никогда не был обделен вниманием власти. Но в какой-то момент я просто понял, что дальше участвовать в этом нельзя. Это был 2011 год, когда возникало общественное телевидение, когда начинали разговаривать о том, что в России нужна все-таки какая-то альтернатива, что-то такое, что могло бы быть каким-то противовесом тому, что происходит. Что это важно не только для простых людей, но это важно и для элит, это необходимо.

И действительно, работая очень успешно и очень удачно, на очень неплохих контрактах, я был инициатором группы создания общественного телевидения. И, имея прямой выход на Медведева, я предложил ему свое видение этого. И это видение было Медведевым одобрено. Как мне передали, это его заинтересовало. Но когда это обсуждалось с Путиным, он сказал, что это недопустимо, что это полное расшатывание всего, что на этом система рухнет. И то, что предлагает Запольский... Ну, не только я, там было пять человек, одного из них уже нет, а других я просто не хочу называть, чтобы не подставлять. Но, когда Путин это увидел, когда он понял, что это действительно может быть воплощено в жизнь, что это достаточно недорого и очень эффективно, он сказал тогда человеку, который был на совещании (мне это передавали): "Ребята, из этой компании этот парень действительно опасный. Он талантливый парень, но он опасный. Он действительно это может сделать". Он еще добавил, что "он немножко сумасшедший", не очень цензурно, но это для меня как бы самый главный козырь.

И мне абсолютно не обидно, мне абсолютно не жалко. Я бы мог этого не делать. То, что я в изгнании... Ну, да лучше быть в изгнании, чем быть Соловьевым или даже Венедиктовым. Лучше иметь возможность говорить то, что ты думаешь... А мое счастье, что я могу говорить то, что я думаю, что это вызывает интерес, что достаточно серьезное издательство, кстати, британское интересовалось моей книгой, что у меня эту книгу издали и напечатали, – это действительно гораздо интереснее, чем кусать локти, что ты сидишь на каком-нибудь, извините, Первом канале и вынужден какую-то хрень нести в эфире по поводу радиоактивного пепла, при этом живя в Италии. То есть это ужасно.

И то, что происходит в России с прессой, – это ужасно. А я не умею делать ничего другого. Я умею думать и говорить то, что я думаю, писать умею. У нас достаточно интересные проекты сейчас идут и на YouTube, и на Facebook моем. Мне не стыдно за то, что я делал тогда, потому что я не участвовал в преступлениях, я не участвовал в насилии, в разборках, я не участвовал в отъемах бизнеса. Я просто видел это и писал об этом, запоминал это. Но то, что я не лучше своих героев, – это правда, конечно. Но только герой Данте тоже ходил в ад. И что? Мы же не говорим, что Данте ничуть не лучше, чем черти.

У России нет сюжета

– Как-то очень стыдно говорить о себе: "Я хорошо пишу". Я считаю себя неплохим текстовиком. И конечно, то, что я пишу, в основном это все можно представить себе, это написано как действительно сценарий видео. Вот это просто мой стиль. И я писал именно гонзо (направление в журналистике, где репортёр является непосредственным участником событий). Я представил себе, что я иду с камерой и снимаю, потом просматриваю в монтажной, аппаратной или на экране, дисплее своего ноутбука – просматриваю то, что я снял. При этом как оператор, как человек с камерой я снимаю то, что меня в тот момент заинтересовало. И я это не монтирую в какой-то динамический ритм, в какой-то фильм, а я просто показываю гонзо. Это такое home video. То есть мы путешествовали на Кипр, и посмотрите: это наш отель, это наш бассейн, мы были на сафари, это львы, а это антилопы. А вот, посмотрите, это 1990-е, это нулевые, это люди, которые заслуживают ровно столько внимания на этой пленке, сколько о них было снято. Что-то было непонятно, и я это снял дольше, я не стал резать. Эта книга без режиссуры. Это сценарий, а не режиссерская работа. Вот почему я написал, что это видеосценарий, что это можно, просто читая, увидеть перед своими глазами. Можно пройти в этот мир не посредством того, что я хотел сказать, а вот именно через то, что я видел. Я это видел. И я это написал. Вот в чем, конечно, кайф. Вот почему этот текст рваный, почему в нем намешаны разные эпизоды с разными людьми, почему в нем как бы нет сквозного действия. Там есть герои. Это и автор этой книги. Это моя жизнь. Здесь не нужен сюжет. У России нет сюжета.

Андрей Шароградский