Вы здесь
«Россия пережила печенегов и половцев», чтобы споткнуться на Путине
Длиннейшая видеконференция Владимира Путина с губернаторами разошлась на остроты из-за его ультракороткого вставного обращения к нации. Точнее — из-за фразы о половцах и печенегах. Мне нечего добавить к спорам о том, уместно ли подгонять к сегодняшним нашим бедам шутку, приписываемую адвокату Федору Плевако: Россия, мол, пережила печенегов и половцев, переживет и кражу серебряного кофейника его подзащитной. Доверим в этом разобраться моралистам и филологам.
Остальное из того, что там говорилось, дает куда больше сведений о работе верхних звеньев нашей руководящей машины в чрезвычайных обстоятельствах. Закрытая часть мероприятия дала бы еще больше, но хватит и опубликованного Кремлем.
И еще раз не о главном. Но об очень характерном.
Приморский губернатор Кожемяко, помимо прочего, замолвил слово перед вождем за сограждан, брошенных нашей державой за границей: «Многие россияне несколько дней живут в карантинной зоне аэропорта. Они обращаются к нам за помощью, жалуются на условия, у людей заканчиваются деньги…»
Глава государства ответил в обычной манере («Нужно наладить механизм получения информации, откуда они, куда хотят попасть… Надеюсь, и механизм такой создан. Его нужно, наверное, донастраивать еще…») — и дал слово председателю правительства.
А уж премьер Мишустин внес ясность: «Сначала формируется список из желающих, который проверяется коллегами из МВД, ФСБ, чтобы то, что они пишут, соответствовало. Так как первый список, который был собран в самом начале, 27 и 30 марта, содержал примерно 15 тысяч сведений, которые не соответствовали действительности: люди давали информацию, и непонятно, откуда и каким образом они попали в том числе за рубеж. Теперь с точки зрения идентификации уже 18 тысяч граждан, которые прошли через все соответствующие проверки, доведены до семи соответствующих ведомств, кто принимает участие в этом алгоритме. Это МВД, ФСБ, это Росавиация, это, соответственно, „Аэрофлот“… Теперь по поводу очереди. Она формируется из расчета принятого штабом лимита: 500 человек в Москву и 200 — на субъект Федерации…»
Поняли, в чем проблема? Слишком многие неизвестно как попали за рубеж. Видимо, улетели без билетов. Что же их теперь — обратно принимать? Подумаешь, российские граждане. Небось, шпион на шпионе. Вот пусть им ЦРУ ихнее и помогает. А своих, отфильтрованных, так и быть, ввезем. Не сразу, конечно. «Из расчета лимита».
Президент США Дональд Трамп вечером в пятницу, 10 апреля, подписал меморандум, предполагающий введение санкций в отношении стран, которые неоправданно затягивают принятие своих граждан, желающих выехать из Соединенных Штатов в условиях пандемии.
"Государства, которые не принимают или неоправданно откладывают принятие своих граждан, подданных или резидентов из Соединенных Штатов во время продолжающейся пандемии, вызванной SARS-CoV-2, создают неприемлемые риски для американцев в сфере общественного здравоохранения. Соединенные Штаты должны быть в состоянии осуществить возвращение на родину иностранных граждан, которые нарушают законы США", - подчеркивается в распространенном Белым домом документе.
Теперь понятно, чем заняты охранители порядка и почему их так мало на улицах — не то что прошлым летом. Во вчерашнем президентском указе Росгвардии и МВД специально предписано следить за «соблюдением гражданами, возвращающимися к месту постоянного проживания из стран с неблагоприятной эпидемиологической ситуацией, установленных ограничений». Хотя впустили только проверенных, но доверия им все равно нет.
Впрочем, доверия нет ни к кому и ни по какому поводу. И тут мы переходим к главному на этом президентско-губернаторском собеседовании.
Вот подходит очередь выступать главе Московской области Андрею Воробьеву. После расшаркиваний и благодарностей за выделенные на медоборудование федеральные деньги он говорит, что неплохо бы разрешить использовать эти средства «еще и на стройку, а также на закупку СИЗов, как мы их называем, на средства индивидуальной защиты…»
В.Путин: «На какую стройку-то, Андрей Юрьевич?»
А.Воробьев: «Ремонт, мы же койки делаем. Это пустое помещение, мы вентиляцию проводим там, канализацию, окна меняем, в общем, мероприятия строительные…»
В.Путин: «Подождите, вы сказали на стройку, а второе на что?»
А.Воробьев: «СИЗы так называемые, это средства индивидуальной защиты. Это халаты, костюмы, вот это все. Ведь инфекционная клиника, Владимир Владимирович, она тогда инфекционная, когда там костюмы есть…»
В.Путин: «Да. Андрей Юрьевич, средства индивидуальной защиты — это понятно, я думаю, что это правильно, это точно нужно разрешать. А вот на стройку — это нужно подумать. Я очень опасаюсь, что если будет принято такое решение, то на стройку у нас все деньги и уйдут. Будет не очень понятно, что это за стройка…»
Как видим, глава государства не с первого раза ловит слово «СИЗ», которое, к сожалению, стало общеупотребительным. Но зато с предельной скрупулезностью вникает в нюансы переоборудования некого здания в больницу, подозревая, что под видом ремонта деньги утекут на какие-то несанкционированные цели. Вот каков круг забот первого лица — и вот как далеко и глубоко заходит властная вертикаль в своем учете и контроле.
Если нужна иллюстрация, почему наш режим так запаздывает с любым противоэпидемическим решением, то вот она. Любая мелочь должна подняться по множеству ступенек на самый верх, а потом по ним же спуститься вниз. Удивительно ли, что на уровне Кремля ковид стал восприниматься как домашняя, а не иностранная проблема только в двадцатых числах марта, с опозданием на две исключительно дорогих недели? Каждая инстанция, через которую информация шла на стол № 1, препарировала сведения в меру своих интересов, темноты и придворной угодливости.
На эту принципиальную системную медлительность накладывается еще и острая, почти патологическая экономность. Даже начав в общих чертах понимать, что настали крайние обстоятельства, глава России с прежней цепкостью бережет резервы. Расходовать их все равно придется. Но отставание от других стран в трате денег у нас еще больше, чем во многих прочих пунктах.
Даже кое-кто из назначенцев новой волны понимает, что людей, отправленных властями в изоляцию, нельзя оставлять без копейки. Глеб Никитин, нижегородский глава, сообщил, что региональная казна выплачивает МРОТ штатным работникам остановленных предприятий и даже официальным самозанятым, но не остается денег для занятых в торговле, «а она тоже очень пострадала». Парашютист-технократ решился сказать вождю, что следует «софинансировать затраты из федерального бюджета», что «решения нужно принимать безотлагательно», а «сами по себе выплаты могли бы быть более ощутимыми для граждан». Сведений о том, что глава государства с этим согласился, в официальных документах нет.
Стремление оттянуть распечатывание кубышки сочетается у президента с желанием, не особо оглядываясь на карантины, сохранить в ходу крупную промышленность и строительство. По советской памяти он считает, что они важнее прочих секторов. И уж гораздо лучше лоббируются и на федеральном уровне, и на местном. «Когда принимаются меры, скажем, ограничительные… — сказал Путин губернаторам, завершая беседу, — надо посмотреть, что это такое. Насколько это необходимо с точки зрения борьбы с коронавирусной инфекцией и не является ли это вредным для экономики самого региона, да и всей страны».
И видно было, что уж с этим-то согласны все. У каждого регионального вождя есть свои любимые предприятия и даже целые хозяйственные отрасли.
Загвоздка в том, что если хочется остановить или хотя бы резко замедлить эпидемию, то работу экономики надо сильно притормозить. А в той ее части, которую оставили в ходу, надо железной рукой осуществить все возможные меры санитарии, тестирования и т. п. Без этого изоляция десятков миллионов людей потеряет смысл, и контроль над распространением болезни, признаки которого, при всех начальственных жестах, сегодня незаметны, так и не будет установлен.
Собеседники Путина опасность хаотического вползания в эпидемический кризис отчасти видят. Особенно те, у кого число заболевших резко обгоняет средний уровень. Отсюда и несколько осторожных, но настойчивых жалоб на крах системы тестирования (импортозамещающие тесты, гордость Роспотребнадзора, дают осечку в каждом третьем случае), а также пожелания перестать выдавать часть коронавирусных заражений за безобидную якобы «внебольничную пневмонию».
Кое-какие из этих слов услышаны. Вчера Минздрав позволил диагностировать COVID-19 без лабораторных тестов. Переход к новым тестам японского происхождения (рожденных в само собой разумеющемся симбиозе с отечественными монопольными структурами) то ли начался, то ли скоро начнется. Заболевшие «внебольничной пневмонией» объединены, наконец, с прочими зараженными коронавирусом. Борьба с медиками, которые с самого начала протестовали против сокрытия правды об этой пневмонии, приостановлена.
Но время потеряно, давление на медицинские системы столиц растет стремительно, производство СИЗов, задавленное чиновными контролерами, радикально отстает от потребностей.
При этом ни один виновный не назван вслух и ни одно должностное лицо, от высшего до низших, даже не извинилось перед людьми за свою нераспорядительность и некомпетентность. В нынешних эпидемических мероприятиях система вроде бы идет вслед за другими странами. Но идет спотыкаясь, жадничая и постоянно отвлекаясь на все свои накопившиеся странности.