Мишель Нострадамус

О самом знаменитом предсказателе в мире, одном из самых известных деятелей позднего Возрождения, Нострадамусе. 14 декабря Мишелю Нострадамусу (1503–1566) исполняется 507 лет.

О Нострадамусе написаны сотни книг, сняты десятки телепередач и художественные фильмы, даже поставлена рок-опера; число статей в периодике вообще не поддается исчислению. В России одним из самых серьезных исследователей наследия Нострадамуса является кандидат исторических наук Алексей Пензенский, осуществивший полный перевод его пророчеств на русский язык и написавший о нем несколько книг. Ниже представлены фрагменты из книги Пензенского «Пророчества магистра Мишеля Нострадамуса».

Наверное, каждый образованный человек слышал о Нострадамусе хотя бы однажды. В этом отношении французскому врачу, поэту и астрологу, автору книги, где предсказано будущее человечества до 3797 года (так, по крайней мере, утверждал он сам), повезло даже больше, чем многим его именитым современникам (например, о французском короле Генрихе II ныне вспоминают, пожалуй, только историки). Однако последовательное научное исследование жизни и творчества Нострадамуса начато совсем недавно — в XX в.

В чем причина такого противоречия? Ответ на этот вопрос лежит в области отношений науки и паранауки. Не секрет, что эпоха Возрождения, подчас противоречивая до трагизма, несла полный пересмотр жизненных ценностей Европы. Череда географических открытий, проникновение европейцев в Америку и на Восток, повторное открытие античных литературных памятников знаменовали собой беспрецедентное расширение горизонтов сознания среднего европейца; новый мир уже не укладывался в рамки старого мировоззрения. Этому новому миру, в свою очередь, была нужна новая философия, и были предприняты попытки создать ее. Нет нужды перечислять здесь десятки имен от Марсилио Фичино и Эразма до Джордано Бруно и Кампанеллы; при всех различиях между этими философами их объединяла одна цель — создать новую картину мира, в которой человек занял бы подобающее ему, как венцу творения Природы, место.

Такую цель преследовали не только философы. Ученые, художники, писатели и поэты также видели свое призвание на этом пути, что объединяет утопийцев Мора, братство Телемской обители Рабле и героев картин Леонардо да Винчи. Вообще, трудно уловить грань, отделяющую в том же Леонардо художника от изобретателя, ученого от поэта — на построение нового мира и определения места человека в нем деятели Возрождения бросали все свои таланты и силы.

Одно из важнейших мест в новой идеологии занимал целый сонм герметических наук, в том числе магия и астрология. С нынешней (прежде всего — материалистической) точки зрения эти паранауки относятся к ложным учениям, а их адепты в лучшем случае считаются добросовестно заблуждающимися людьми.

Отношение к Нострадамусу – яркий пример. Можно игнорировать, например, магические трактаты Парацельса, астрологические предсказания Рабле, но вклад этих людей в мировую культуру выходит за герметические рамки. Нострадамус же — «всего лишь» астролог, оставивший после себя книгу «туманных пророчеств», лишенных, по видимости, рационального смысла и, следовательно, с традиционной точки зрения не заслуживающий внимания.

Последствия были вполне предсказуемы. Нострадамус и его пророчества были целиком отданы на откуп дилетантам, авторам сборников популярных толкований, почти всегда политически ангажированных и пристрастных. В этом ряду можно назвать А. Ле Пельтье, Дж. Хоуга, Э. Читхэм, некоторых самодеятельных отечественных авторов. В основу их книг кладутся искаженные и невыверенные переводы пророчеств Нострадамуса, вырываемые из контекста. Книга ренессансного предсказателя для них — лишь фон для их собственных политических и мистических концепций (как правило, удивительно безграмотных). Поиск мнимого ключа к якобы «зашифрованным» пророческим катренам, спекуляции на тему «грядущего спасителя Европы» создают далекую от исторической науки атмосферу. Например, многие любители «обнаруживают» в «Пророчествах» указания на свои персоны и во всеуслышание заявляют об этом, внося в нострадамоведение элемент цирка, совершенно недопустимый в научном исследовании. Все это лишь отпугивает от творчества Нострадамуса добросовестных специалистов.

Между тем в XVI в. заниматься мистикой вовсе не означало бросать вызов «традиционной», «институциональной» науке, как сейчас. Напротив, астрономия и, например, астрология шли рука об руку, противопоставляя себя схоластике. Астрономия расширяла познания человека о Вселенной, непрерывно развиваясь от птолемеевых эпициклов и древних астролябий, через альфонсинские таблицы к теории Коперника и телескопу Галилея; астрология же помещала в центр Вселенной человека и рассматривала силу влияния на него небесных светил. Мало того, что астрология на данном этапе не противоречила общегуманистическому пафосу ренессансных философов — до открытий Кеплера в принципе не было явного противоречия и между астрологией и астрономией; каждая из этих двух «сестер» занималась своим делом, хотя и пользовалась одинаковыми инструментами (наподобие поэта и типографского работника). И не случайно астролог-романтик Кампанелла активно выступил в защиту Галилея, а герметист Бруно — в поддержку теории Коперника. Изучая мотивы, толкавшие ренессансных мыслителей на путь герметизма, мы более четко представляем себе их взгляды, отказываемся от упрощений в пользу более тонких, нюансированных построений.

Кроме того, герметические наследие Возрождения представляет собой колоссальный пласт истории культуры и науки, далеко не всегда изолированный. В сочинениях итальянского врача Джироламо Фракасторо прозрения о причинах эпидемий и действенные рекомендации по их профилактике тесно соседствуют с описанием конфигураций планет, которыми, по мнению ученого, обусловлены эти эпидемии; идеальное государство Кампанеллы построено на астрологических предписаниях; медицинские трактаты Парацельса сменяются книгами предсказаний; пророчества Леонардо да Винчи не столь известны, как его полотна или естественнонаучные сочинения, однако имеют с ними тесную смысловую и творческую связь.

Пророчества Мишеля Нострадамуса занимают в этом ряду особое место. Остававшиеся до XX в. плохо изученными, они открывают исследователям свои новые, подчас совершенно неожиданные стороны, больше, чем о будущем, рассказывая о времени, в котором жил их автор. Книга провансальского астролога — один из самых интересных и ярких памятников эпохи Возрождения.

НОСТРАДАМУС-ПОЭТ

Поэт всегда прав,
Ибо видит выше горизонта,
И будущее — его царство.

                               Жан Ферра

Всякий раз, когда речь заходит о Нострадамусе, авторы — как скептики, так и адепты, — повторяют, что предсказания провансальского астролога «туманны». Однако при этом они упускают из виду, что пророчества Нострадамуса — это прежде всего стихи*. А поэзия, как известно, редко бывает четкой. Если же учесть, что французский язык в XVI в. был еще очень и очень далек от своей нынешней полноты и вразумительности, а пророческий жанр по своему определению не может быть ясным, то пресловутая «туманность» Нострадамуса находит вполне объективное объяснение.

Кроме того, во многих случаях причиной «непонятности» катренов служит как плохое знакомство читателя (или очередного толкователя) с синтаксисом и лексикой среднефранцузского языка, на котором написаны «Пророчества», так и значительные искажения текста в позднейших изданиях, которыми пользуются толкователи. Вместо того, чтобы подойти к тому или иному катрену как к единому целому, они разламывают их на полустроки, а зачастую и на отдельные слова. Между тем четверостишие у Нострадамуса часто целостно синтаксически и представляет собой одно сложноподчиненное или сложносочиненное предложение:

7-27
На постое в Васто большая кавалерия,
[Испытывая] задержку возимого имущества близ Феррары,
В Турине внезапно совершит такой грабеж,
 Что их заложника водворят в крепость.

9-48
Большой город у морского Океана,
Окруженный топями в снежном хрустале,
Во время зимнего солнцестояния и весной
 Будет испытан страшным ветром.

Чаще же всего катрен у Нострадамуса – сложносочиненное предложение:

7-32
У королевской горы родится от банка
[Тот,] кто будет тиранить ставки и счета,
Поднимет войско миланского рынка,
 Выкачивая золото и людей из Фавенции [и] Флоренции.

8-99
Силой трех земных царей
Святой престол будет перенесен в другое место,
Где Субстанция телесного духа
 Будет восстановлена и принята как истинное вместилище.

5-94
Перенесет в Великую Германию
Брабант и Фландрию, Гент, Брюгге и Булонь
Ложное перемирие; великий герцог Армении
 Будет штурмовать Вену и Кельн.

— или две-три фразы без синтаксической связи между собой:

5-73
Божья Церковь подвергнется преследованиям,
И священные храмы будут разграблены.
Мать завернет голого ребенка в рубашку.
 Арабы вступят в союз с поляками.

5-81
Королевская птица над городом Солнца
Семью месяцами ранее явит ночное знамение.
Восточная стена обрушится, гром, молния.
 Ровно [через] семь дней враг [будет] у ворот.

Следует отметить, однако, что, часто пренебрегая классическими канонами поэзии, Нострадамус тем не менее остается верным ее основополагающим законам, — строгому следованию метрике и рифме. (Те катрены, где количество слогов отличается от ожидаемого и нарушена рифма, явно повреждены). То же, по-видимому, относится и к цезуре (паузе) в строках. Прочтение строки с учетом цезуры часто помогает восстановить ее смысл, особенно с учетом того, что акценты и особенно знаки препинания в изданиях «Пророчеств» расставлялись наборщиками хаотически:

1-23
 Liepard laisse au ciel extend son oeil…

Если прочитать эту строку вслух с соблюдением цезуры:

Liepard / laisse (цезура) au ciel / extend son ?il…—

то становится очевидно, что laisse («покидает, оставляет») следует читать как laiss? («утомленный»).

 В катрене 3-57 —

Sept foys changer verr?s gent Britannique
Taintz en sang en deux cent nonante an:
Franche non point par apui Germanique.
 Aries doute son pole Bastarnan, —

традиционная путаница в трактовках вызвана тем, что неясно, как понимать первую половину третьей строки. Однако чтение вслух не оставляет сомнений: franche non point (нисколько не свободный) здесь – именно британский народ, действующий par apui Germanique (благодаря германской поддержке):

Увидят, как семь раз меняется британский народ,
Крашенный кровью, на двести девяностом году, -
Вовсе не свободный, но благодаря германской поддержке.
Овен боится своей широты в Бастарнии.

Таким образом, правила поэзии помогают переводить пророчества Нострадамуса.

продолжение о Нострадамусе-поэте – здесь.

_________________

* Стоит отметить, что сама форма «Пророчеств» — сборник центурий по 100 катренов (четверостиший) в каждой — является хотя и редкой, но не уникальной в мировой поэзии. Другой пример — «Суждения о четырех мирах, а именно: божественном, ангельском, небесном и чувствительном. В четырех центуриях катренов» Гийома де Ла Перьер из Тулузы. Примечательно, что эта книга вышла у того же печатника, что выпустил первое издание «Пророчеств» Нострадамуса 3 года спустя.