Тема не раскрыта

Надеюсь, своей недавней статьей о Михаиле Ходорковском Владимир Абаринов прервал вереницу бессмысленных проклятий и "кричалок" в адрес премьер-министра Путина и судьи Данилкина. Действительно, пора начать "трезво оценивать ситуацию".

А для этого придется сформулировать ряд неудобных вопросов. Они возникают с той же неизбежностью, что и у современников показательных процессов 1936–38 годов. Тогда тоже ломали голову, почему Бухарин и другие бывшие руководители большевистской партии признавались в чудовищных преступлениях. В случае с показательным процессом нашего времени закономерен вопрос, почему ни сам Ходорковский, ни его адвокаты не попытались превратить этот процесс в процесс над конкретными преступлениями российской власти и тем самым сделать неизбежным оправдательный приговор.

Не прозвучало ни одного запоминающегося выступления защитников, подобного тем, что звучали на знаменитом процессе Веры Засулич.

Предвижу упрек в том, что автор забывает, где находятся подсудимые. Не забываю – у меня нет никаких иллюзий насчет российской тюрьмы. Более того, допускаю существование угроз в адрес подсудимых в случае, если бы они попытались раскрыть какие-то секреты. И все-таки полагаю, что фигуранты нынешнего процесса действовали в условиях, отличных от сталинских. Более того, Кремль, уверенный в своей силе, дал подсудимым "публичную трибуну для защиты", что недавно признал сам Ходорковский.

Думаю, мало кто станет отрицать, что подсудимые и адвокаты теоретически имели возможность переиграть нынешнюю власть. Их речам на процессе была открыта дорога в Интернет. Они могли публиковать статьи и давать интервью. Адвокаты Ходорковского не были ограничены в поездках и свободно выступали перед зарубежной аудиторией. В таких условиях процесс действительно мог стать поворотным событием в истории российского общественного сознания, если бы он перерос в процесс над общей практикой мафиозной власти в стране. Однако ни сам Ходорковский, ни его адвокаты, ни тем более свидетели, выступавшие в его защиту, не раскрыли ни одного секрета правящей мафии, высокопоставленным членом которой до ареста был и сам подсудимый. Процесс в Хамовническом суде не стал процессом над приватизацией начала 1990-х, над залоговыми аукционами, над сложившимся властным механизмом тайного, антиконституционного принятия решений.

Пока на вопрос, почему ситуация развивалась именно таким образом, можно дать только общий ответ, но и он крайне важен для понимания происходящего. "Мы надеялись, что с приходом президента Медведева ситуация в России улучшится, – признал в своем блоге Леонид Невзлин в день вынесения приговора. - На поверхности казалось, что КГБиста сменил образованный и либеральный человек, вооруженный правильными словами и точным пониманием сути проблем. Он направо и налево бросался многообещающими выражениями - "демократические институты", "модернизация", "борьба с коррупцией", "власть закона", вселял надежду на позитивные перемены и новое будущее. Но, увы, ничего не изменилось".

На это рассчитывал и сам Ходорковский. Подзабытая сегодня беседа с писателем Борисом Акуниным, опубликованная в журнале "Esquire" два года назад, в полной мере демонстрирует его надежду на Медведева. В той беседе он не только одобрил действия российской власти на международной арене, а именно войну на Кавказе, но и заявил, что является сторонником сильного государства и что "государство в целом – сакральный символ".

В согласии с установками обвиняемого действовали и его адвокаты. Важным моментом для понимания их поведения стало разъяснение их коллеги Бориса Кузнецова: "Адвокаты связаны позицией с подсудимыми. Если Ходорковский говорит: "Я невиновен, и я себя виновным не признаю никогда", то не может ни один адвокат, даже намеком, попросить у суда смягчения наказания... Это его выбор".

Выясняется, что тактика защиты с самого начала заключалась в том, чтобы делать акцент на личностном противостоянии Путина и Ходорковского, на несгибаемости подсудимого, на его нравственном превосходстве, на политической составляющей процесса. В этом случае защита прекрасно справилась с поставленной задачей. Такой интерпретации немало способствовал и сам подсудимый своими статьями и интервью. В результате не только в России, но и за рубежом многие согласны с тем, что "единственная причина для преследования Ходорковского – его убеждения и деятельность, нацеленная на укрепление демократических и либеральных ценностей, которые находятся в жестком антагонизме с автократией и коррумпированностью путинской власти". Закономерным следствием нового приговора стали появившиеся предложения о выдвижении Михаила Ходорковского на Нобелевскую премию мира.

Однако, если стремиться к объективному анализу имеющейся информации, то придется признать, что никому из фигурантов процесса не удалось выйти за пределы пространства, правила в котором задает Кремль. Не только судье Данилкину, прокурорам и свидетелям, но и обвиняемым и их защитникам. Сам Ходорковский, при всей проявленной им твердости духа, оказался морально несвободен от обязательств перед Кремлем. Несмотря на годы, проведенные в заключении, он не отважился (или вообще не рассматривал такую возможность) задать адвокатам принципиально иную стратегию и тактику своей защиты. Получается, что даже во время второго процесса Ходорковский оставался верен понятиям, по которым действовала и продолжает действовать российская власть. Более того, и в 2008 году он признавал право этой власти диктовать правила игры: "Пусть власть, пока она власть, сама выбирает, с кем ей пойти, зная при этом, что мы принесем во власть не только свои знания, но и свои идеалы".

В противном случае пришлось бы не только раскрыть немало секретов, но и привлечь в качестве соучастников "целую кучу персонажей, которые сегодня продолжают оставаться во власти", как справедливо заметил Михаил Хазин.

Тем не менее, именно мафиозная власть, в отличие от правового государства, способна преподносить сюрпризы. Возможно, какая-то из вышестоящих судебных инстанций изменит срок. Нельзя исключать и того, что президент Медведев отважится на акт помилования, если Кремль решит продолжать игру в конкуренцию двух партий – консервативной и либеральной – в преддверии выборов. Кстати, на такой ход событий недавно намекал вполне информированный редактор "Независимой газеты" Константин Ремчуков: "Когда мы пару недель назад встречались с Дмитрием Медведевым, я задал ему вопрос по Ходорковскому, по приговору. И он ответил серьезно, глядя в глаза, он говорит: я верю в приговор правовой, который вынесет судебная система... Судья Данилкин – не конец системы правосудия в России. И потом он сказал, что у президента же есть такие инструменты, как помилование. А в связи с тем, что в последние недели очень интенсивно запускались слухи о том, что могут обменять Ходорковского на Бута... то это как бы происходит зондаж общественного мнения, возможно ли такое".

Пока же безусловно ясно одно: процесс в Хамовническом суде, который войдет в историю как процесс Ходорковского, стал неотъемлемой частью российского пазла под названием "суверенная демократия". Самые большие секреты этого пазла предстоит разгадывать будущим историкам, в распоряжении которых окажутся особо секретные документы нынешней власти – те, конечно, которые не будут уничтожены.

http://www.grani.ru/Politics/Russia/yukos/m.185090.html