В плену у орков

Следствие и суд над ростовской участницей сетевого общероссийского движения «Открытая Россия» Анастасией Шевченко закончены. Более двух лет женщина и вся ее семья провели под домашним арестом. Власть, закусив удила, раскручивала дело об участии в «нежелательной организации», не считаясь ни со здравым смыслом, ни с нормами человечности.

На заседание по делу Анастасии Шевченко в Октябрьский суд Ростова-на-Дону трудно попасть даже тем немногочисленным ее сторонникам, кто за эти два года упорно продолжает встречать и провожать Настю, несмотря на погоду и пандемию. Их немного, редко наберется и два десятка. С самого начала Насте запретили общаться со всеми, кроме сотрудников ФСИН, следователей, детей, мамы и квартирной хозяйки. Поэтому у здания она всегда молча с кем-то обнималась, кому-то просто кивала головой, всегда благодарила, но старалась обмениваться короткими фразами под нервными взглядами адвокатов и сопровождающего сотрудника ФСИН.

Ее домашний арест казался сбоем системы: формулировка, с которой следователь вышел в суд об избрании меры пресечения («угроза конституционного строя и обороноспособности страны»), как граната без чеки могла в любой момент выпасть из ненадежных рук и разорвать в клочья жизнь целой семьи. Все это понимали, поэтому слова поддержки у здания суда произносили тихо, фотографировали молча. Только соломенная копна Настиных волос с каждым заседанием становилась ярче, а глаза — синее. Возможно, на фоне темнеющего от страха города.

— Посмотрите, она похожа на эльфа, — сказал однажды кто-то, глядя на стоящую у стен суда Настю. — Эльф в плену у орков.

Прокурор попросил пять лет лишения свободы

— Начну с небольшой арифметики, — обратилась Настя к суду в своем последнем слове. — Больше двух лет домашнего ареста плюс четыре года реального срока за вычетом отсиженного — получается больше шести лет заключения — это выше, чем максимальный срок. (…) Вам этого мало?

Настя стала первой в России арестованной по статье 284.1 УК РФ («Осуществление деятельности на территории РФ иностранной или международной неправительственной организации, в отношении которой принято решение о признании нежелательной на территории РФ»). Позже аналогичные процессы прошли в Екатеринбурге, Тюмени и Краснодаре. В феврале прошлого года журналиста «Урал. МБХ медиа» Максима Верникова приговорили к 300 часам обязательных работ за сотрудничество с «Открытой Россией», в октябре краснодарская активистка Яна Антонова получила 240 часов.

В 2002 году в Англии была зарегистрирована компания Open Russia Foundation, которая сейчас называется Future Of Russia Foundation и связана с российским бизнесменом Михаилом Ходорковским. Своей целью организация провозгласила «продвижение прав человека в России», «поддержку политзаключенных», «продвижение прозрачных и независимых выборов» и т.д. В 2015 году Владимир Путин подписал закон о нежелательных НКО и ввел уголовную ответственность за сотрудничество с такими. В 2016 году в России было учреждено российское сетевое движение «Открытая Россия», которое никаких юридических связей с британской компанией не имело. В 2017 году Генпрокуратура издала список нежелательных организаций, и в нем обнаружилась некая Open Russia Civic Movement, Open Russia (которой в британском списке НКО нет). Журналисты спросили, не касается ли это российского движения «Открытая Россия». «Решение Генпрокуратуры не отразится на деятельности движения «Открытая Россия» в нашей стране, — 27 апреля 2017 года заявило «Эхо Москвы» со ссылкой на официального представителя ведомства Александра Куренного. — Это касается двух одноименных организаций, зарегистрированных в Великобритании».

29 апреля 2017 года по всей нашей стране прошла акция, инициированная движением «Открытая Россия» и направленная против выдвижения Владимира Путина на четвертый срок. Самое распространенное фото Насти в интернете — оттуда: голубое платье в цветочек, желтый флаг с надписью «Надоел».

Осенью 2017 года Настя становится руководителем штаба кандидата в президенты Ксении Собчак и как ее доверенное лицо принимает участие в публичных дебатах.

Доцент кафедры «Безопасности информационных технологий» Южного федерального университета Александр Басанов увидел анонс выступления Анастасии Шевченко на дебатах в Таганроге и подал сигнал прокуратуре.

— Я знал, что на сайте Министерства юстиции опубликован перечень нежелательных организаций, куда входит общественное движение «Открытая Россия» (в 2017 году признана в РФ нежелательной организацией. — Ред.), финансируемое Михаилом Ходорковским. Это дело меня интересовало еще до мероприятия, я читал комментарий представителя Генпрокуратуры, что к нежелательным организациям относятся такие организации, которые дестабилизируют обстановку в стране, обесценивают выборы президента и могут нанести ущерб конституционным правам граждан и государственности, — позже, в суде, пояснил свой поступок Басанов.

Соратник Анастасии Николай Шатунов говорит, что оба штрафа по ст. 20.33 КоАП РФ Шевченко получила без доводов сторон.

— Свидетель Алексей Шильченко, участник движения НОД, заявил, что [на дебатах] она представлялась участником британской организации, запись всего мероприятия от местного телеканала полностью это опровергает. 19.01.2018 в Таганрогском суде сказали что-то в духе «ну вы же понимаете», — вспоминает он.

Второй штраф Шевченко получила за присутствие 27 и 28 апреля 2018 года на бесплатном семинаре «Открытые выборы» с лекциями бывших депутатов из Москвы. Сотрудник Центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ) Андрей Шпитько и его коллега Рыжаков посчитали само присутствие Анастасии на мероприятии осуществлением незаконной деятельности.

После двух штрафов за «осуществление деятельности на территории РФ иностранной или международной неправительственной организации, в отношении которой принято решение о признании нежелательной» правоохранители начали внимательно изучать жизнь Анастасии в поисках других ее действий в интересах «нежелательной организации». Долго ждать не пришлось: 27 сентября Настя выступила на собрании регионального отделения сетевого движения «Открытая Россия», а 28 октября вышла на согласованный митинг с флагом «Надоел».

«Вам этого мало?»

Анастасия Шевченко родилась в Бурятии, окончила Иркутский лингвистический университет с красным дипломом. Вышла замуж за военного. В начале нулевых семья переехала в Ростовскую область, в станицу Егорлыкскую, где Настя несколько лет работала журналистом в местной газете и на телевидении. Первый ребенок — девочка — родилась глубоким инвалидом. Когда появилась вторая дочка, органы опеки настояли, чтобы семья передала инвалида в психоневрологический интернат, где Настя навещала Алину до последних дней.

С мужем она развелась после рождения третьего ребенка — сына. О личной жизни Настя никогда не распространялась, но дети подтверждают, что поддерживают связь с отцом, у которого уже другая семья.

Известно, что Настя работала в территориальном избиркоме, какое-то время симпатизировала КПРФ и даже числилась в рядах этой партии.

Первые фотографии с акций протеста на ее странице в соцсети начали появляться в 2015 году. Красивая, Настя невольно обращала на себя внимание. Это было неудивительно: до нее политические акции протеста в Ростове представляли собой грустные собрания уцелевших либерал-демократов из 90-х, чей средний возраст стремился к пенсионному.

Молодая, прекрасно образованная женщина, которая мягким голосом опытного педагога проговаривает очевидные и пугающие истины, быстро превращалась в икону ростовского протеста.

Задержали Настю 21 января 2019 года. В ее доме прошел обыск, были изъяты в том числе телефоны детей, компьютеры. Следователь попросил отправить мать троих детей в СИЗО. Своего жилья у Шевченко не было, ситуацию спасла одна из ростовчанок, которая предоставила семье отдельную квартиру в центре города, — так суд согласился на домашний арест.

«По имеющимся оперативным данным, Шевченко А.Н. в целях оказания давления на органы власти планирует организовать акции гражданского неповиновения с привлечением социально неудовлетворенных граждан, в том числе из других регионов Российской Федерации, способных оказать силовое сопротивление сотрудникам правоохранительных органов с применением подручных боевых средств, а также сопряженных с блокированием государственных и муниципальных учреждений и федеральных автомобильных дорог, при этом используя в качестве повода для привлечения широких масс населения инициативу Правительства Российской Федерации по повышению пенсионного возраста», — говорится в постановлении суда, построенного на основании ходатайства сотрудников ЦПЭ, которые попросили суд разрешить им установить в спальне женщины скрытую видеокамеру.

Голос Влады

Об этом стало известно лишь на суде. Оказалось, что задолго до ареста в их съемной квартире установили прослушку и видеокамеру и, судя по ракурсу, спрятали шпионскую аппаратуру в блок кондиционера. Квартирная хозяйка знала об этом, но даже не попыталась предупредить семью, и сотрудники центра «Э» пять месяцев наблюдали, как женщина раздевается, одевается, слушали разговоры гостей — спальней Насте служила проходная комната.

— Мама в деле увидела фотографии, сделанные из видео. Там есть бабушка, мы с Мишей, мамины друзья — более 30 дисков. Их надо отсмотреть, чтобы проверить, правильно ли расшифровали ее слова в фоноскопической экспертизе. Мама начала смотреть, психанула, сегодня двигала мебель, завтра снова будет смотреть, — рассказывала дочь Насти Влада, которой на тех видео 14 лет.

На время следствия и суда Влада стала «голосом» матери: вела в социальной сети #ХроникиДомашнегоАреста. Рассказывала, как мама качает пресс, чтобы держать себя в форме, и «выходит погулять» на подоконник, как надевает колготки, если на ноге — тот самый браслет, как неделю не могла попасть на прием к стоматологу и от боли решила вырвать себе зуб плоскогубцами.

В одном из постов школьница не сдержалась и назвала гадиной украинского блогера Сергея Рулева, который писал доносы на ее мать, а когда начался суд, старался бывать на заседаниях и нередко устраивал скандалы со сторонниками Шевченко. В ответ Рулев пожаловался на девочку в прокуратуру, требуя привлечь Владу к ответственности.

Из последнего слова Анастасии Шевченко:

«Расскажу, что дети мои во время обыска боялись, но ни слезы не проронили. Как дочка моя, которая здесь присутствует, тайком мне конфетки в сумку для изолятора подкладывала, как к старшей дочери в больницу не пускали. Как сын мой ночью просыпался и кричал «мама!». Как девочка в 14 лет стала взрослой — никакого переходного возраста не было. И как они сейчас вдвоем после брошенной прокурором фразы про пять лет считают последние дни и ждут приговора. Украдкой снимают меня на видео — чтобы память осталась. Голос мой записывают. Вам этого мало? Когда вы напьетесь моей крови?»

Кадры из спальни ничего не дали.

— Материалы, собранные при помощи этой камеры, бесполезны как с точки зрения сбора доказательств по делу, так и с точки зрения сбора компромата. Сработали в ноль, — оценил работу оперативников координатор «Правозащиты Открытки» Алексей Прянишников.

— Представленные результаты полугодовой прослушки поражают своей никчемностью, — подтверждает адвокат подсудимой Сергей Бадамшин, но главным в этом эпизоде расследования считает сами действия силовиков: — Проникли в жилище Шевченко, установили аппаратуру, записывали 24/7, забрали аппаратуру. Без следов. Дома почти постоянно кто-то находился. Делайте выводы.

Алина

На суде по избранию меры пресечения Настя просила не арестовывать ее, чтобы видеться со старшей дочерью, которую семья регулярно навещала в Зверевском неврологическом диспансере — это в 120 километрах от Ростова. Суд отказал. Через неделю Алина в очередной раз заболела: особенности ее диагноза предполагают частные бронхиты. Когда такое случалось раньше, Настя оставляла младших детей на свою маму и ехала к дочке. Сидела рядом, откачивала мокроту из бронхов, кормила, давала лекарства. В январе 2019 года делать это было некому, у Алины поднялась температура…

Следователь Александр Толмачев несколько раз отказывал Анастасии Шевченко в удовлетворении ходатайства и не отпускал к больному ребенку. Безжалостная машина дала сбой вечером 30 января: следователь разрешил. По дороге, рассказывала Настя, он ей несколько раз звонил — уточнить, не свернула ли машина в сторону украинской границы. 

…Она успела проститься с Алиной, девочка умерла 31 января на 18-м году жизни. Ее тело кремировали, урна с прахом до сих пор стоит в комнате Насти.

«Маме подарили термобелье для колонии»

Дело Анастасии Шевченко стало приговором целому городу: поддержать ее в суд приходит всего несколько десятков человек, в основном все тот же «околопенсионный» демократический актив, на фоне которого когда-то сверкала Настя, и журналисты преимущественно федеральных изданий. Региональные СМИ делом Шевченко интересуются мало.

Летом прошлого года суд ослабил условия домашнего ареста, Насте позволили встречать сына из школы, давать онлайн-уроки английского, она вяжет на продажу стильные сумки из джута… Все это время, по словам дочери, семья жила на бабушкину пенсию, алименты и помощь друзей.

«Мемориал» признал Анастасию Шевченко политической узницей, она получила премию Бориса Немцова.

Родные Насти не верят ни в оправдание, ни в условный срок.

— О том, что маму посадят, мы говорим каждый день, естественно, — рассказывает Влада. — Бабушку эти разговоры затрагивают, плачет часто. Понятно, что будет сложно очень. Мише особенно, в таком возрасте он очень нуждается в родительской ласке и заботе, которую я не всегда смогу ему дать, мне тоже будет нелегко. Ему придется раньше положенного повзрослеть. Мне было 14, когда это началось, Мише сейчас девять. Боюсь представить, как он может измениться. Переживаю за него больше, чем за нас всех. Сумка уже собрана. Я покупала маме книги и тетради, на Новый год ей подарили термобелье для колонии.

Из последнего слова Анастасии Шевченко:

— Я выступаю за открытый диалог власти и общества, за открытые дебаты, а не пинки из-за запотевшего забрала; за открытые отношения с другими странами, честные правила бизнеса, за открытые честные выборы, новости в СМИ. Я хочу, чтобы мои дети и ваши дети жили в чистом красивом городе, в стране, где соблюдаются законы и права человека, где нет политических репрессий.

Я от многих слышала: «Ну это же не мы решаем, это Москва». Взрослые люди должны брать на себя ответственность за свои решения и поступки, а пока получается, как в песне земляка Басты: «Я сам не пачкаю ручки, я просто помогаю палачу». Не надо так делать!!! Я прошу вас не участвовать в политических репрессиях. Даже не для себя, а для ваших детей. Людьми оставайтесь, пожалуйста, — вот мое последнее слово.

Приговор Анастасии Шевченко будет оглашен 18 февраля.

Елена Романова

UPD:

Суд в Ростове-на-Дону приговорил бывшего координатора "Открытой России" Анастасию Шевченко к 4 годам условно по делу о сотрудничестве с так называемой нежелательной организацией. Об этом сообщил её адвокат Сергей Бадамшин.

Кроме того, ей назначен четырёхлетний испытательный срок. Обвинение требовало для неё пять лет колонии. Шевченко стала первым человеком в России, против которого было заведено дело о сотрудничестве с нежелательной организацией.

Шевченко и её защита настаивали, что она имеет отношение только к российскому общественному движению "Открытая Россия". Оно юридически не связано с зарегистрированными в Великобритании структурами Михаила Ходорковского Open Russia Civic Movement и OR (Otkrytaya Rossia), которые власти России внесли в список нежелательных.