Вы здесь
Суд над руководством ЮКОСа будет еще много лет аукаться всем предпринимателям России
Это только кажется, что приговор Ходорковскому — частное дело Ходорковского. Хотя право в России и не прецедентное, налоговики и следователи внимательно следят за трактовками законодательства, которые выходят из-под пера судей. И даже если трактовки противоречат самому законодательству, они являются поводами для доначислений налогов и возбуждения новых уголовных дел. В судебной практике таких случаев немало.
Приговор Ходорковскому и Лебедеву ввел множество новых понятий и свежих смыслов в законодательство. Учитывая, что приговор будет обжалован, а позже неминуемо одобрен Верховным судом, все эти новые понятия и смыслы будут жестко закреплены в судебной практике. В результате суд над руководством ЮКОСа будет еще много лет аукаться всем предпринимателям России.
Как работает прецедентное право в России
Пожалуй, одним из наиболее ярких судебных прецедентов, который привел к значительному изменению деловой практики, является определение Конституционного суда № 169-О. В нем судьи пришли к выводу, что если налог уплачен заемными средствами, то компания является недобросовестной и ей можно доначислять налоги. Учитывая, что редкая компания обходится без займов, налоговики тут же ухватились за эту идею.
Дошло до того, что данный документ пытался опровергнуть секретариат Конституционного суда, но изменить позицию налоговых органов и судей не смогло даже официальное разъяснение определения 169-О: все гоструктуры предпочитали пользоваться невыгодной для предпринимателей трактовкой. Только через несколько лет точку в спорах о добросовестности поставил Высший арбитражный суд, выпустив знаменитое постановление «О налоговой выгоде».
Это лишь один из примеров того, как работает прецедентное право в России. Со вступлением в силу приговора по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева возникнет множество новых прецедентов — еще более странных, чем описанный выше.
Трансфертные цены
Право компаний использовать любые цены, даже самые низкие, в сделках между собой, закреплено в Гражданском кодексе. В современном деловом обороте для цены, которую между собой устанавливают взаимосвязанные компании, закрепился термин «трансфертная» в значении «низкая». Как правило, трансфертные цены используются как инструмент перераспределения финансовых потоков внутри холдинга: материнская компания, продав товар по низкой цене своей «дочке», передает ей таким способом и всю прибыль по сделке — ведь конечный потребитель купит товар по нормальной, рыночной цене.
Государство тонкости ценообразования внутри холдинга могут заинтересовать только в одном случае: при проверки правильности уплаты налогов по таким сделкам. И статья 40 Налогового кодекса позволяет доначислять налоги в том случае, если цена сделки на 20% отличается от рыночной. Правда, налоговикам доказать в суде нерыночность цены удается крайне редко. А конкретные правила определения рыночности цены уже более пяти лет безуспешно разрабатывает Минфин во главе с директором налогового департамента Ильей Труниным.
Однако, по версии судьи Виктора Данилкина, стараются финансисты совершенно напрасно.
Согласно трактовке Данилкина, указанной в приговоре Ходорковскому, все сделки, заключенные по нерыночным ценам, являются противоправными, а переданный по таким сделкам оплаченный товар является похищенным. Рыночность цены доказывать при этом совершенно необязательно — достаточно факта, что где-то в мире этот товар продается гораздо дороже.
Такая трактовка может полностью развязать руки как налоговикам, так и следователям — зачем в арбитражных судах доказывать неуплату налогов по сделке, если можно запросто доказать, что этот товар был похищен?
Теоретически на месте Ходорковского может оказаться директор любого магазина, продающего товар со скидкой, если в другом магазине этот товар продается дороже. В одной с ним камере может очутиться и покупатель этого товара — как соучастник хищения.
Доверительное управление
Правила доверительного управления активами определены главой 53 Гражданского кодекса: по мнению законодателей, нет ничего предосудительного, если владельцы компании передают управление доверительному управляющему — как гражданину, так и организации. На сегодняшний день практически любой российский холдинг имеет в своей структуре управляющую компанию.
По Данилкину, трастовое управление — это один из видов легализации денежных средств. Согласно приговору, трастовый договор управления в ЮКОСЕ был разработан английской адвокатской конторой «Кертис и К», что не помешало Данилкину назвать его преступным. О том, собирается ли российское правосудие требовать выдачи руководства «Кертис и К» как соучастников преступления, пока неизвестно.
Двойная бухгалтерия
До сих пор для доказательства наличия в фирме двойной бухгалтерии требовалось приводить найденные в ходе обыска двойные документы. По Данилкину, делать это больше необязательно: свидетельством ведения двойной бухгалтерии для обмана акционеров может являться «осмотр сайта», а вовсе не документы, найденные в офисе. И самой убийственной уликой является консолидированная отчетность, составленная на английском языке. Данилкина не смутило, что консолидированная отчетность составляется в соответствии с международными стандартами (МСФО или ГААП) и поэтому публикуется на английском языке. Главное, что представление отчетности не на русском мешало акционерам ознакомиться с ней.
Налогообложение похищенного
Составляя приговор, Данилкин показал себя уникальным и единственным пока в России специалистом, сумевшим несколько сотен страниц Налогового кодекса уместить в одной фразе: «Базой для исчисления ставок налога является не имущество, а расчетная величина между доходами и расходами».
Данилкина не смущает, что у ставок налога нет никакой «базы», а налоговая база для исчисления разных налогов налогов разная — иногда прибыль, иногда что-то иное, в частности имущество. Такое определение суда, от которого у любого бухгалтера, налоговика, юриста волосы встанут дыбом, служит одной цели: покарать за одно преступление дважды. Во-первых, карается неуплата налогов с некоторого количества нефти. Во-вторых, карается «хищение» той же самой нефти.
Само «хищение», собственно, заключается в неуплате налогов. Но, чтобы наказать дважды, суду необходимо было разделить понятия. И вот, по мнению Данилкина, нефть — это имущество. Но она же — еще и прибыль, которую от нее получает компания. Прибыль, по Данилкину, это понятие бухгалтерское, она не является результатом хозяйственной деятельности, а возникает благодаря бухгалтерской отчетности. Поэтому можно наказать сначала за нефть как источник прибыли, а потом за нефть как имущество.
И теперь в правоведение введена норма, согласно которой оформленное в соответствии с законом о бухучете и даже находящееся на складе организации имущество может являться похищенным. А с дохода от реализации похищенного должны уплачиваться налоги, виновника в уклонении от уплаты налогов с похищенного могут посадить в тюрьму.
Пока воры и грабители могли загреметь за решетку за воровство и грабеж. Теперь к соответствующей статье Уголовного кодекса могут присовокупить и неуплату налогов с дохода от похищенного имущества. Главное, чтобы грабитель вел бухгалтерский учет.
Суд — третья сторона
По Данилкину, никакой состязательности в судебном процессе, вроде бы гарантируемой ст. 123 Конституции и ст. 15 УПК, не существует.
Согласно статье 15 УПК, в рамках состязательного процесса суд лишь создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав и ни в коем случае не выступает на стороне обвинения, давая только оценку представленным доказательствам.
А вот по Данилкину, суд вправе стать третьей стороной по делу и сделать часть работы прокуратуры, самостоятельно выяснив, сколько и чего было похищено. В этом деле Хамовнический суд сделал совершенно удивительную вещь: он постановил, что руководство ЮКОСа похищало нефть в масштабах даже больших, чем утверждало обвинение. Это такое же новое слово в юридической практике, как если бы прокурор обвинял кого-то в убийстве человека, предоставлял соответствующие доказательства, а судья, удалившись для вынесения приговора, вернулся в зал суда с заявлением, что обвиняемый убил не одного человека, а двух. И потому отправится за решетку не на, допустим, восемь лет, а на все 14.