Русский фашизм: прогноз

Предпосылки эскалации уличного насилия сейчас очевидны. Москва столкнулась с общим явлением. Нельзя сказать чтобы его совсем не было раньше: и фанаты устраивали побоища, и на национальной почве драки случались - правда, не в таких масштабах. Но я хочу сказать, что то, что произошло в Москве, - это детский сад по сравнению с тем, что происходило годом, двумя, пятью ранее в Лос-Анджелесе, Париже и многих других городах мира.

Мы живем в глобализированной потребительской цивилизации, и она агонизирует. Мы не замечаем этой агонии, как не замечали агонии Римской империи римляне во времена Диоклетиана в 300-м году нашей эры, и не понимаем, что через 100-200 лет вся эта цивилизация рухнет.

Наступит жуткий период хаоса, такой же, как в Европе после падения Римской империи. Затем появится новая цивилизация, цивилизация будущего, которое не будет раем земным, но будет другим. Так же, как после падения Римской империи зародилась средневековая цивилизация Европы. Но только тогда это происходило в рамках Средиземноморья, а сейчас это происходит в рамках практически всего мира. И то, что мы испытываем в России, не представляет собой ничего особенного. Это часть этих схваток, агонии, которую мы не распознаем как умирание. Большая часть нации этого не понимает. Мы думаем, что так мы будем жить если не вечно, то очень долго. Нет, мы не будем так жить. 100 лет – это максимум при таких конвульсиях. А там будет еще хуже.

Я могу сказать, что это частное проявление общего мирового цивилизационного процесса со знаком «минус», процесса умирания цивилизации.

Что мы можем делать? Мы можем как-то сгладить остроту этих конвульсий. Мы можем как-то лечить умирающего припарками. Он будет медленнее умирать, может, не так мучительно. Вот мы это можем сделать – как-то смикшировать этот процесс.

Лет десять назад я уже писал, что Путин не Гитлер, но он Гинденбург. Пауль фон Гинденбург был вполне порядочный человек в общем-то, но, правда, правых был воззрений. Он был прусский офицер, был очень старый. Он был главой Веймарской республики в Германии в начале 30-х годов, и он вручил власть Гитлеру.

У него был выбор: либо вручить власть коммунистам, что было бы еще хуже, во всяком случае с точки зрения Гинденбурга, либо вручить ее Гитлеру. А надо сказать, что взгляды Гитлера пользовались поддержкой примерно половины немецкого общества того времени, в том числе значительной части полицейских чинов, которые дубасили по головам коммунистов охотнее, нежели фашистов. Вообще-то дубасить по головам нужно было и тех, и других, и покрепче. Но вот они как-то действовали односторонне.

Я прекрасно знаю и понимаю, что наша нынешняя милиция, которая скоро станет полицией (фактически она полицией является по всем параметрам давным-давно, в этом ничего плохого нет), охотнее дубасит по головам кавказцев и левых радикалов, чем фашистов. Что среди самой этой полиции, среди ее рядовых чинов, а может быть, и среди начальников, есть много людей, этому русскому фашизму искренне сочувствующих.

Мы давно, долго находимся в ситуации Веймарской республики, где нарастает и нарастает тенденция фашизма. Чем это кончится, я не знаю. И это не имеет большого значения. Потому что если это кончится тем, что фашисты захватят власть, то конец этой власти будет такой же, каким был конец гитлеровской власти в Германии. Правда, придется несколько лет пострадать. Прольется кровь, много крови. Но собачью голову фашизма разобьют в России так же, как ее разбили в Германии. Не сами русские, но – помогут.

Крови будет только больше и больше. Если ее пролилось вчера, скажем, литров 10, завтра прольется 100, а послезавтра – 1000. Можно сделать так, чтобы завтра пролилось не 100, а 20 литров, а послезавтра не 1000, а 120. Но все равно литрами литься она будет.

Сергей Арутюнов, заведующий отделом Кавказа Института этнологии и антропологии РАН