Состояние шамана Александра Габышева, находящегося на принудительном калечении серьезно ухудшается

Состояние шамана Александра Габышева, находящегося на принудительном калечении в Якутском психоневрологическом диспансере, серьезно ухудшается. Об этом изданию «Якутия.Инфо» сообщила его соратница Кыайыылана Захарова, впервые навестившая его на этой неделе, сообщает канал газеты "Якутия. Инфо" на YouTube. «Сразу было видно, что его очень тщательно "пролечили", но не в положительную, а отрицательную сторону. Мы с ним переговорили, он сказал – я слабый, не могу громко говорить. Где-то через пять-шесть минут ему стало совсем плохо. При мне он стал дрожать, его отнесли [в палату]», - говорит Кыайыылана.

Посещать Габышева могут только его родственники. Им многое не разрешают – еду ему можно только из магазина, домашнее нельзя. Запрещено мясо, молочные продукты. По словам Кыайыыланы, Александр выглядел худым и бледным. Он был коротко подстрижен, причем это сделали против его воли, тогда как для пациентов это не обязательная процедура.

Несколько недель назад Александр Габышев был признан "невменяемым" по результатам психолого-психиатрической экспертизы, заказанной силовиками в Якутском психоневрологическом диспансере. Это означает, что к нему могут применять самые жесткие принудительные меры "медицинского" характера, иначе говоря его пичкают сильнодействующими веществами с целью превратить в безвольного и недееспособного овоща (именно этим ему и угрожали силовики перед арестом, пытаясь его заставить отказаться от намерения изгнать демона из Кремля).

29 января этого года мы опубликовали письмо в поддержку шамана, которое подписали, помимо меня, Татьяна Щербина (автор текста письма), Светлана Алексиевич, Антон Долин, Денис Драгунский, Лев Шлосберг и еще ряд известных деятелей культуры и общественной жизни. Повторю здесь фрагмент из него:

"В начале 2021 года Александр Габышев анонсировал новый поход против Путина, и 27 января «его задержали полицейские и увезли в психдиспансер. Габышев не открывал полицейским дверь, тогда они сломали ее. Дома у Габышева взломаны двери, раскиданы вещи, на полу много красных пятен, похожих на кровь», — сообщает издание Znak. За шамана заступалась мэр Якутска Сардана Авксентьева, недавно ушедшая в отставку. Теперь за него заступиться некому. Неужели Путин боится шамана и считает, что его появление в Москве может ему реально навредить? Иначе почему «блаженного» (как его назвали бы в православии) Габышева всё время задерживают, расценивают его поход как «экстремистскую деятельность» и подвергают карательной психиатрии, печально известной по советским временам? Обращаться к преследователям шамана бессмысленно, потому это письмо — обращение ко всем, кто мог бы помочь освобождению Габышева и привлечь внимание к возобновлению практики карательной психиатрии, которую мы считаем недопустимой".

Николай Подосокорский

Сестра шамана Кыайыылана Захарова: «Оттуда он живымне выйдет»

– Была у Саши дважды – в понедельник и в четверг. Пускают в диспансер только родственников, мне удалось туда пройти после того, как я сдала тест на ковид. Всем остальным – его друзьям, сторонникам – отказывают. Но и мне удалось добиться встречи только при помощи правозащитников – спустя, получается, два месяца.

Сразу бросилось в глаза, как он изменился – у него постоянная слабость, он очень плохо выглядит, медленно, с трудом, говорит. Я отметила, что его серьезно пролечили, в плохом смысле этого слова, то есть явно напичкали какими-то веществами, изменяющими психику. Саша пожаловался на постоянно сонливое состояние и при этом бессонницу. Каждый раз после уколов, говорит, теряет сознание. В первую встречу ему стало плохо буквально на моих глазах – через пять минут разговора он весь затрясся, задрожал, начались судороги – его пришлось не выводить, а выносить из помещения, так он был слаб. "Я слабый, не могу громко говорить", – он мне говорил. Поэтому у меня и возник страх, что оттуда он живым не выйдет, мы просто потеряем его. Мы уже его теряем.

Он выглядит еще хуже, чем после первой госпитализации. Тогда, он говорил, его пичкали таблетками. Сейчас заставляют пить и таблетки, и уколы ставят. Мы его прошлый раз [после первой госпитализации] восстанавливали полгода! С лета. Он только к декабрю вернулся в свое нормальное состояние. Объявил о новом походе – и вот опять.

– Других объяснений у меня нет. Мы все, его близкие, сейчас опасаемся прямо об этом походе говорить. Очень страшно всем его родственникам и соратникам. Я вот могу приходить к нему, потому что пенсионерка, страха потерять работу, например, нет. Я ему родственница по отцовской линии, сестра троюродная. У Саши есть родные брат и сестра, но у обоих дети, внуки, и сами еще работают. Так что им навещать его, общаться, так скажем, не рекомендуется.

По словам Захаровой, шамана сначала положили в палату с 25 больными, после ходатайства правозащитника перевели в палату на 16 мест. После личных встреч с Габышевым его сестра стала опасаться не только за здоровье, но и за жизнь родственника.

– В четверг Саша мне слабым голосом сказал: "Встретимся ли мы еще, не знаю". И я поняла, что надо бить тревогу. Обращаться в СМИ. Взывать к людям. Потому что мы его действительно теряем. Это страшно. Ведь так взять и ни за что запереть в больницу, обколоть могут, получается каждого. На ум приходит сравнение с советским временем, когда власти преследовали священников, шаманов – охота на ведьм! Я вот сейчас говорю с вами и слежу постоянно, как бы чего лишнего не сказать. Того, что может повредить ему. Разве это нормально?

На каждой нашей встрече вдвоем нас не оставляли ни на минуту, всегда кто-то присутствует из персонала, слушают наши разговоры. До вмешательства юристов, когда меня на встречи не пускали, Саше разрешали один звонок в неделю, по субботам. Мы с ним созванивались. И даже в этом деле произошел неприятный инцидент – его слова подбадривающие я записала на аудио и выложила в закрытую группу его сторонников. Там не было ничего особенного – мол, держитесь, все будет хорошо. В итоге руководство диспансера откуда-то узнало об этом и попеняло мне, что оказывается, я не имела права записать свой разговор с братом и передать друзьям! Нам просто запретили разговаривать. Потом, после запросов, вновь разрешили, но только по средам, чтобы врач могла сидеть рядом с ним и слышать нашу беседу.

– Воодушевились, конечно. Все готовы продолжать начатое, как и два года назад планировалось – собраться в Москве всем сторонникам, дойти походом до Кремля.

– Мы, конечно, волновались и до сих пор сильно волнуемся за его здоровье. Но что мы можем поделать? Я, к примеру, и сама разделяю его взгляды. Мы, кстати, в юности не общались, дальняя родня. Познакомились, можно сказать, на почве общих взглядов, когда он уже объявил о походе, тогда и узнали, что есть общие родственники. Но, извините, сейчас подробности наших разговоров на тему политики я не буду разглашать – как бы не сделать Саше хуже, скоро ведь суд.

– Москва, думаю. Наши бы не решились без нее. Видимо, боятся. Вероятно, слишком он популярен у народа, раз такие меры принимают. Безвестного сумасшедшего шамана зачем бояться?! Значит, не такой уж сумасшедший и не такой безвестный.

– Опять же без деталей скажу – к Навальному он относится очень положительно. Решение его вернуться тоже одобрил. Вообще, Саша интересовался всем (до "лечения"): от курса доллара и политики до художественной литературы и театральных постановок. В курсе всего находился, постоянно читал что-то, в интернете изучал. Так что тему отравления Навального, его ареста он, конечно, пропустить не мог. Но сейчас, прошу вас, давайте не о политике! Нужно спасти пока еще живого человека! Бить во все колокола. Поэтому я решилась говорить с журналистами, хотя раньше всегда этого избегала. Правозащитники Саше, конечно, очень сильно помогают, но, я боюсь, что этого в данной ситуации мало – нужна помощь многих, очень многих людей.