Уличный террор поддерживается государством?

Дата-отдел «Новой газеты» сделал выборку из открытых источников — нас интересовало, сколько в течение последних трех лет было зафиксировано случаев нападений на общественных и политических деятелей, активистов, экологов, журналистов, блогеров. Итоговая цифра — 92. При этом в нашу сводную таблицу попали лишь те эпизоды, которые вызвали существенный общественный резонанс.

Чаще всего нападения происходили в Санкт-Петербурге и Москве. Более других страдали активисты штабов Навального.

Людей избивали, резали ножами, били тяжелыми предметами, обливали разными веществами, им поджигали машины и двери в квартиры.

Мы запросили региональные управления внутренних дел по каждому эпизоду, чтобы выяснить,

• сколько злоумышленников поймали,
• скольким предъявлено обвинение
• кто понес заслуженное наказание.

Наши вопросы поставили полицию в тупик. В ряде регионов (например, в Санкт-Петербурге) вообще не могли понять, о чем мы спрашиваем, — требовали уточнений. Из чего напрашивался только один вывод: факты насилия не расследовались вовсе, пройдя по сводкам как малозначительные правонарушения.

Из других регионов приходили отписки, суть которых: мы не можем ничего рассказать, потому что соблюдаем закон о сохранении тайны персональной информации.

Чьих персон? Пострадавших или заказчиков и исполнителей?

Впрочем, не вызывает сомнений, что подобные ответы присылались в редакцию лишь с одной целью: формально выполнить требование закона, не позволяющего игнорировать официальные запросы информации, и скрыть от общественности собственное бездействие.

Наиболее отличились представители ГУ МВД по Краснодарскому краю. Они ответили одним хамским предложением: «Представить интересующую вас информацию не представляется возможным».

Пришлось обращаться в центральный аппарат МВД, чтобы заставить полицию ответить по существу заданных вопросов.

Из ответа следует: нападавший фактически был установлен только в ОДНОМ случае.

В Белгороде им оказался несовершеннолетний, повернутый на ультраправых взглядах, явно действующий по собственному усмотрению.

Во всех остальных — уголовные дела либо не возбуждались вовсе, либо расследование впадало в кому, либо дело технично перекидывалось в СК с тем же результатом (что в принципе не снимает ответственности с полиции, так как оперативное сопровождение расследования — в любом случае их функция).

И этот вызывающий бардак, как представляется, — следствие не только непрофессионализма и разгильдяйства, а вполне объяснимая политика полицейских главков.

Своих не сажают.

Трудно себе представить, что нападавшие, которые, как правило, и не скрывались вовсе, не были установлены. Ведь изымались и данные с камер видеонаблюдения (как, например, в случаях с Егором Жуковым, Юлией Латыниной), были и свидетели.

А раз они были установлены, но не привлечены к ответственности, то, значит, действовали если не по прямому указанию правоохранительных органов, то с их ведома, а даже если эта и была некая самодеятельность гопоты, то она находила понимание и поддержку полиции.

Остается признать, что за последние несколько лет в нашей повседневной жизни появилось понятие уличного террора, которому государство, похоже, противостоять не собирается.

Это понятие дано нам в ощущении разбитых голов, бейсбольных бит, отравляющих веществ и горящих квартир.

Придется это признать. Сделать соответствующие выводы. И принять меры для защиты своей жизни.

Как расследуются нападения на активистов и журналистов

С каждым годом в России количество нападений на оппозиционеров растет. Как правило, нападавшие остаются безнаказанными даже тогда, когда пострадавший их опознает.

Во время сентябрьских выборов нападения и провокации происходили в Москве, Санкт-Петербурге, Казани, Новосибирске, Челябинске, Липецке, Хабаровске и других городах. Все потерпевшие заявляют, что нападения совершены по политическим мотивам, но до расследования не всегда доходит. Обычно проходит проверка, после которой следует отказ в возбуждении уголовного дела. В редких случаях заводят административку по «хулиганке». У правоохранительных органов нет желания доказывать политический мотив, им проще не замечать проблему и все списать на бытовуху.

Четыре нападения — нет преступления

Всего за период с начала лета 2019 года по конец августа 2020 года на бывшего главу штаба Алексея Навального в Петербурге Александра Шуршева нападали четыре раза. Последний раз 13 августа на Нарвском проспекте двое неизвестных подбежали к нему сзади, толкнули и начали избивать. Спугнули преступников случайные прохожие. Момент атаки на оппозиционера попал на видеокамеры, но лица нападавших на записи не было видно. Шуршев получил легкие повреждения, в частности, его несколько раз ударили по лицу. Сразу после происшествия пострадавший направился в травмпункт, а затем в отделение полиции, где написал заявление. Но в возбуждении дела отказали в связи с отсутствием состава преступления. В постановлении было сказано, что никто из свидетелей момента нападения не видел.

Аналогичная ситуация сложилась и 26 июня прошлого года на том же Нарвском проспекте. Тогда на Шуршева напали у ИКМО «Екатерингофский». Полиция, тоже не заметив состава преступления, отказала в возбуждении уголовного дела.

«Я обращался в правоохранительные органы по трем нападениям. По четвертому — не стал писать заявление, когда меня облили зеленкой в ночь выборов у территориальной избирательной комиссии. Но я тогда не мог прекратить наблюдение за выборами, к тому же целая толпа сотрудников полиции видела меня после этого нападения, один из их начальников даже подходил и расспрашивал, что произошло, предложив уехать из избиркома писать заявление. Я тогда уезжать отказался. Были публикации в СМИ, могли бы и так завести дело, но — нет», — рассказал «Новой» Шуршев.

По его словам, полиция не спешила известить его об отказе в возбуждении дела после последнего нападения в августе. Когда он сам пришел в отделение спустя пару недель, ему выдали постановление об отказе за нападения годичной давности. «Эти два отказа были отменены прокуратурой, поскольку полиция не предприняла мер даже для получения медицинских документов, подтверждающих получение увечий. Но через некоторое время я снова получил еще два отказа. Написали, что запросы в медицинские организации были отправлены, но в установленные сроки ответы не получены.

Дальше я не обжаловал в связи с бессмысленностью», — сказал оппозиционер.

Петербуржец толкнул полицейского на митинге и получил полтора года условно. А ведь могли и в зону отправить!

10 сентября вечером в Липецке неизвестный в медицинской маске напал на 21-летнего независимого кандидата в депутаты горсовета Александра Наумова, за которого агитировал штаб Навального по проекту «Умное голосование».

Преступник во время нападения выкрикнул ему: «Будешь знать, как идти против власти!». Наумов был госпитализирован в больницу с сотрясением головного мозга и мелкими порезами лица.

Вместо уголовного дела правоохранители ограничились административкой по статье «мелкое хулиганство». Как заявил Наумов, полицейские спустя два дня нашли не того нападавшего. Им якобы оказался брат его подруги Гордеев С.В. (согласно материалам дела, неоднократно судимый), который в тот день находился в алкогольном опьянении. «Он нес какую-то ерунду, и они [полицейские] это решили всё записать», — сказал оппозиционер.

Мотив нападения указали: личные отношения, «не поделили девушку». Наумов говорил полицейским, что нашли не того преступника, что реального нападавшего он смог бы опознать, но его никто не стал слушать. «Полиция посчитала, что особых последствий для здоровья это нападение мне не принесло, поэтому завели административку. Суд назначил Гордееву штраф 5000 рублей», — добавил Наумов.

Он уверен, что нападение было совершено по политическим мотивам.

9 сентября в Челябинске двое неизвестных совершили нападение на бывшего координатора местного штаба Навального Алексея Барабошкина. Во время прогулки нападавшие подошли к нему сзади и начали бить по голове. Деньги и мобильный телефон нападавшие не тронули. После того как активист очнулся, он сумел самостоятельно добраться до городской больницы. Оттуда его с подозрением на перелом кости черепа и сотрясение отправили в областную клиническую больницу № 3. Врачи ОКБ перелома не обнаружили, но сотрясение средней степени тяжести зафиксировали.

До нападения Барабошкин неоднократно получал письма с угрозами с непонятных адресов.

В письмах пересказывались подробности его личной жизни и содержались требования в духе «не путаться под ногами у серьезных людей, которые заняты развитием региона». Как сообщил «Новой» Барабошкин, он по-прежнему получает угрозы, хотя уже перестал быть координатором челябинского штаба. «Видимо, авторы угроз считают, что я руковожу штабом откуда-то из-за кулис, хотя единственное, чем я занят сегодня, — это профсоюзная работа в «Альянсе учителей», — отметил активист.

Челябинская полиция возбудила дело по 115-й статье УК («Умышленное причинение легкого вреда здоровью»). Однако правоохранители не восприняли всерьез полученные Барабошкиным угрозы, сказав, что напали на него «неизвестные наркоманы». Причем их лица до сих пор не установлены.

Как считает глава «Апологии протеста» Алексей Глухов, силовикам проще все нападения квалифицировать как бытовуху или вовсе никак не расследовать. Он привел примеры нападения на сотрудника штаба Навального Дмитрия Низовцева и избиение подростка во время протеста против строительства храма в сквере в Екатеринбурге. Дела против нападавших возбуждены — а где виновные?

«Если воспринимать гражданского активиста как специальный субъект нападения, то нападение может быть основано на политической и социальной розни. Это уже уголовный состав, нужно доказывать, проводить экспертизы и прочее. А такая статистика с избиениями по политическим мотивам приведет к тому, что будут документально подверженные данные, что активистов в России преследуют. Это будет означать, что в стране есть системные проблемы — избивают за политические взгляды. Тогда власти должны будут разрабатывать механизм борьбы. Но им проще отрицать такую проблему», — пояснил Глухов.

Всем всё известно

Вечером 28 декабря 2017 года пятеро членов «ЭкоВахты по Северному Кавказу» (Минюст включил организацию в реестр иноагентов в РФ. — Ред.) возвращались домой после инспекции черноморского побережья. Они обнаружили очередную дачку очередного олигарха, а вместе с ней — разбитые виноградники и строящийся винный завод. Попытавшегося сфотографировать эту усадьбу эколога выгнала охрана, переписав все его данные и убедительно попросив удалить все кадры.

Около дома координатора организации Андрея Рудомахи их ждали трое в масках, с перцовыми баллончиками и кастетами. Рудомаха пострадал больше всех — после госпитализации у него диагностировали перелом носа и основания черепа, остальные отделались либо ушибами, либо ожогами роговицы, преступники украли документы и технику, лежавшие в машине.

Нападение попало в зону видимости камер наружного наблюдения, которые эколог установил заранее: сюда часто приходили с обыском. В тот день камеры зафиксировали, что за час до приезда экологов здесь уже были гости. Один из них, разговаривавший по телефону и куривший, при приближении УАЗа, который следовал за экологами во время их поездки, дал команду нападать. Было возбуждено уголовное дело, но, по словам адвоката Рудомахи Алексея Аванесяна, ни одного подозреваемого до сих пор нет. Дело расследует ГСК ГУВД Краснодарского края.

— Мы передали им все видеозаписи — сами они изымать не хотели, — объясняет Алексей Аванесян. — Мы обошли все кварталы, нашли около девятнадцати видеокамер. В день нападения я приехал на место через полчаса после случившегося, и в моем присутствии полиция сняла прекрасные отпечатки пальцев с багажника и дверей машины. Нам обещали, что все скоро будет раскрыто.

Рудомахе стали поступать угрозы в соцсетях: «Мы тебе голову проломим». Мы все заскринили и заверили, написали заявление. Следствие постановило обеспечить Рудомаху защитой, но никакой защиты не предоставили. Потом вдруг объявили, что отпечатки пальцев неустанавливаемые. За все это время никто даже не смог взять биллинги телефонов, работавших в тот момент в том месте.

Как-то раз нам сказали, что автомобиль, на котором приехали преступники, установлен. Собственником являлся сотрудник полиции.

Когда мы начали расспрашивать, кто это, как это, следователь понял, что сболтнул лишнего, и стал отнекиваться: «Вы меня неправильно поняли, я не про полицию говорил».

Мы неоднократно обжаловали бездействие в суде, и следователь отвечал нам, что пока он рассылает следственные поручения в оперативные службы. Но в приватных разговорах все пожимали плечами: «Ну вы же сами все понимаете». Просто выяснилось, что дача с виноградником и заводом, которую фотографировала «ЭкоВахта», принадлежала известному питерскому бизнесмену, знакомому с президентом.

— Я думаю, что все давно известно, — говорит сам Андрей Рудомаха. — Наверняка уже знают, кто это сделал, просто дело заминается.

…17 марта 2018 года спецкор «Эксперта.Онлайн» Сергей Тихонов прилетел на Сахалин. Только что он выпустил вторую часть статьи под названием «Сахалинский котел» — про «оборотней в погонах» и про причины слишком частых арестов чиновников, занимавшихся развитием экономики острова. В тот же день журналист оказался в больнице с сотрясением мозга. Редакция «Эксперта» требовала оперативного и тщательного расследования.

— Естественно, никого не нашли, — говорит спустя три года Сергей. — И вообще, они очень некрасиво себя повели. Моему шефу пришел отчет от сахалинской полиции, что меня видели вместе с главой Сахалина Кожемяко катающимся на лыжах и пьяным в стельку. Редактор, конечно, от души посмеялся. Мы с ним работаем уже двенадцать лет, и он прекрасно меня знает. Знает, что лыжи я ненавижу.

Когда я прилетел в Питер, меня тут же вызвали в ГУ МВД. Когда я пришел, попросили написать, что претензий я к ним не имею, и обещали всех найти и все расследовать. Я написал. После этого все замолчали. Так и молчат два года.

…Когда в июле этого года Хабаровск всколыхнули митинги в поддержку Сергея Фургала, туда прилетел ведущий YouTube-канала «Штаб Навального в Хабаровске» Дмитрий Низовцев, чтобы вести трансляции с акций протеста. А 23 июля в его твиттере появился пост: «На меня напали трое. Возле подъезда. Избили. В том числе и ногами. В целом я ок. Только коленки разодрал, пока пытался увернуться. Болит лицо. Потому что двинули с ноги по нему».

Дело возбудили, но на вопрос: «И как?» — Дмитрий отвечает ожидаемо:

— В Хабаровске я прошел судмедэкспертизу. Но с результатами ознакомиться не успел, потому что командировка закончилась и я вернулся в Москву. Результаты должны были прислать по почте. Пару раз звонили какие-то скучающие полицейские и говорили, что скоро вызовут на ознакомление. Но как-то, видимо, желанием не горели. Я знаю, что у полиции есть какие-то видео с камер наблюдения — на них видно всех, пусть и в масках. Но мне эти видео не показывали. Девушка-следователь в Хабаровске, которая взялась за мое дело, сказала, что поручения в уголовный розыск и участковым даны, но пока тишина.

…Есть, конечно, и те, кому повезло больше, — для кого ответом СК и ГСУ не является тишина. В январе 2017-го в центре Ростова-на-Дону, рядом со зданием администрации области, пятеро напали на корреспондента «Кавказского узла» Владислава Рязанцева. «На меня сейчас прямо в центре города (площадь Советов) напали пять человек с закрытыми лицами, ударили в голову, повалили на землю. Жену силой отпихнули, отбили прохожие. С чем связано — не знаю. Деньги и телефон трогать не хотели», — написал Владислав в фейсбуке несколько часов спустя. Позже появилась версия, что напали на него после того, как он сфотографировал стадион «Ростов-Арена», строившийся для чемпионата мира по футболу. Несмотря на то что избивали журналиста буквально под окнами Дома Советов, полиции поблизости не оказалось.

В октябре «Кавказский узел» сообщил, что ответственность за нападение взяли на себя «русские национал-социалисты», заявившие, что избиение журналиста было «воспитательной работой» в отместку за «активную публичную деятельность». Подсудимыми стали участники запрещенной в России экстремистской группировки Misanthropic Division.

— Нападавших нашли относительно оперативно, — говорит Владислав. — Их звали Руслан Павлюк, Андрей Безуглов, Александр Вишняков и Сергей Корнеев.

Двоим дали небольшие сроки, одному условный, инициатору — обязательные работы. Сегодня все они на свободе.

И все-таки завершенное расследование нападения на активиста — скорее случайность, чем норма. Гораздо чаще в ответ на вопрос «Как ваше дело?» слышишь: «Пока тишина».

Кажется, месяца не проходит, чтобы в Петербурге не напали на активиста. Угрожают, бьют, жгут машины всем: правозащитникам, экологам, ЛГБТ-активистам, борцам с незаконной торговлей или сомнительными объявлениями и, конечно, оппозиционерам.

— Первая проблема — получить хоть какой-то ответ от органов власти по факту случившегося, чтобы дальше можно было реагировать, оспаривать, — говорит петербургский адвокат «Апологии протеста» (проекта международной правозащитной группа «Агора») Александр Передрук.

Он напоминает про инцидент с журналистом «Медиазоны» Давидом Френкелем, который после конфликта с полицейским уехал с участка для голосования в больницу со сложным переломом руки. Следственный комитет провел проверку и отказал в возбуждении уголовного дела. Адвокат Френкеля, имея на руках официальный отказ, теперь может его оспаривать. В подобных случаях это уже достижение.

— Зачастую никакого решения правоохранители вообще не принимают, а если принимают, то оно не доводится до сведения пострадавшего и его адвоката. То есть препятствия начинаются уже на самом начальном процессуальном уровне, — объясняет Александр. — Вторая проблема в том, что обращения активистов могут рассматриваться не как сообщения о преступлениях, а как просто обращения граждан, то есть как просто требующие письменного ответа. Но при этом не проводится проверка, предварительное расследование, не собираются вовремя доказательства.