Вы здесь
Зачем и кому нужны выборы в нынешней России?
Значение парламентских выборов – 2021 обычно или сильно преувеличивают, или серьезным образом недооценивают. С одной стороны, они, конечно, ничего не могут изменить в смысле и содержании политически вертикализированной системы, в которой, как говорят практически все участники любых фокус-групп, «все решено за нас заранее». С другой стороны, для чего-то ведь эти выборы проводятся.
Да, их надо проводить, следуя конституции, но это не вполне убедительный аргумент: находящееся в апатичном состоянии общественное мнение без особых проблем согласилось бы и с отменой дорогостоящих выборов, как год назад согласилось на «обнуление» сроков Владимира Путина.
Выборы нужны не столько российскому обществу, сколько власти для очередного подтверждения ее легальности и легитимности, а также сохранения в сравнительно мобилизованном состоянии так называемого «большинства».
Парламентские выборы – не о ротации власти и даже, в сущности, не о ротации самой Думы. Речь не идет и о политической репрезентации: огромные массы населения не представлены в российском парламенте, потому что он выполняет функцию представительства лишь отфильтрованных элитных групп и кланов.
Выборы – о поддержке первого лица и его системы. То, что произойдет в три дня сентября 2021 года, – скорее, еще один плебисцит о доверии Путину и его режиму, каких за последние годы было два – президентская кампания 2018 года и голосование за поправки к конституции 2020 года.
Любые электоральные процедуры, особенно на федеральном уровне, в России времен зрелого авторитаризма – это не выбор блюд из меню, а голосование «за». Тот, кто недоволен «Единой Россией», придет и проголосует за «Единую Россию», потому что не в ней дело, а в самом смысле процедуры – аккламации, одобрении существующего положения вещей и существующей власти. Римский plebiscitum – это выбор между «да» или «нет». И на выборы в России приходят прежде всего те, кому важно или нужно (по работе – то есть по принуждению) сказать «да».
Здесь имеет место своего рода государственная терапия: цель выборов – доказать и показать большей части электората, у которой в силу нарастающего недовольства состоянием дел в стране, казалось бы, все меньше оснований для единства, что оно все еще большинство и все еще за Путина. Вы сомневались в поддержке власти вашими друзьями, соседями, сослуживцами? Так убедитесь: это вы, ваши соотечественники проголосовали за Путина, за его «обнуление», за его партию. А раз большинство все еще тут, значит, разумно присоединиться к нему и не мечтать о каких-то там изменениях и уж тем более вливаться в ряды подавляемого и репрессируемого меньшинства.
Как и кто голосует?
Активных сторонников власти не слишком много, но и не мало. Активных, точнее, более или менее открытых, противников несколько меньше. Основную часть электората составляет равнодушное большинство, гибко адаптирующееся к предлагаемым обстоятельствам, всякий раз оценивая их как «новую нормальность».
Лишь бы не было проблем на работе, и зарплата выплачивалась вовремя, плюс – возникали разовые социальные выплаты, призванные купить политическую лояльность в нужный момент и в нужном месте, например, перед теми же самыми парламентскими выборами. Эффект от раздачи денег не пролонгированный, а разовый, потому что государственные выплаты оцениваются тем же большинством не как благодеяние, а как обязанность государства – раз уж оно обещало кормить.
И вот здесь, на выборах, встречаются два патернализма: идущий сверху, государственный – получите деньги и проголосуйте, ведите себя тихо и потом к какой-нибудь дате получите еще; и идущий снизу, «народный» – голосуем за тех, у кого есть деньги и ресурсы. Голосовать за тех, у кого денег нет, в сущности, бессмысленно.
Именно поэтому в России за власть отдают голоса бедные слои населения – классы ниже среднего. Единственный источник денег, а зачастую и работы – государство. А государство у нас занимает все большую долю в экономике. Чем больше в численном отношении зависящих от государства страт, тем более охотно голосует эта часть населения за своего работодателя и кормильца.
Зависимость от государства значительных слоев россиян и вытекающая из этого их предустановленная покорность вкупе с безразличием – вот на чем держится российская разновидность авторитарного правления.
Разумеется, во время выборов возможны и будут фальсификации и грязные приемы – собственно, это заметно невооруженным глазом и в ходе самой кампании. Но главным инструментом все равно остается мобилизация людей, зависящих от государства, – административное и/или корпоративное принуждение к голосованию.
Это когда сотрудник под угрозой увольнения или иных денежных/административных санкций должен отчитаться перед руководством о том, что он проголосовал – электронно или живьем (в зависимости от политики учреждения). Конечно, принуждаемый работник может проголосовать и не за «Единую Россию». Но многие принуждаемые убеждены, что руководство может проконтролировать и то, за кого отдает голос гражданин, и потому склонны вести себя максимально осторожно.
Властям в некотором смысле приходится ювелирно решать нетривиальную задачу – снижать («сушить») явку демократически ориентированных избирателей (тотальное фильтрование кандидатов, создающее впечатление бессмысленности голосования, работает на это), но в то же время стимулировать любыми средствами явку конформистского, зависящего от государства электората.
Какова функция «умного голосования»?
Есть еще один важный нюанс: если вы голосуете за как бы альтернативную партию (например, тех же коммунистов, заменивших графу «против всех»), то вы все равно голосуете за власть. Не то что бы КПРФ была неким отделом в каком-то из управлений администрации президента, но степень ее необходимой для выживания лояльности вынужденно высока. Поэтому голос, поданный за как бы оппозицию, оказывается еще одним голосом в поддержку режима.
Все четыре парламентских партии – важные элементы консервации авторитарной политической системы и лично президента Путина. Имитируя выбор и демократию, они удерживают электорат – хоть левый, хоть консервативный – в контролируемом властью поле, вне той активности, которая считается нелегальной и наказуемой.
В этом смысле «умное голосование», конечно, не инструмент собственно выборов. Это техническое устройство, призванное показать кураторам «Единой России», что у оппозиции есть возможность хотя бы немного, но испортить праздник единомыслия, показать избирателям, что в этой мощной и как будто неуязвимой системе возможны пробоины.
Однако у такого типа технического голосования есть две проблемы. Первая уже обозначена: голосуешь за проходную «альтернативную» партию или представителя такой партии – все равно отдаешь голос контролируемой Кремлем политической субстанции. Вторая: «умное голосование» не предполагает реального, настоящего политического выбора. Если сторонник демократических ценностей собирается голосовать, исходя их идеологических предпочтений, он проголосует, например, за «Яблоко» и не будет голосовать за коммуниста, даже если этот кандидат на самом деле просто использует Компартию как трамплин для попадания в Думу.
Технология «умного голосования» остается равнодушной к ценностям, для нее важен технический результат, измеряемый вредом, причиненным именно «Единой России», главному бренду режима в парламентском мире.
Чем закончится?
Скорее всего, протесты в ситуации, когда оппозиция и гражданское общество деморализованы, маловероятны. Это не 2011 год, когда начались массовые митинги из-за фальсификаций как раз на парламентских выборах. В то время обычная гражданская активность не приравнивалась к нарушению закона, были возможны компромиссы, диалог и шатания внутри самого истеблишмента. А за последние десять лет бархатная просвещенная автократия, расслабленная президентством Дмитрия Медведева, проделала путь к полноценному авторитаризму.
Состав Думы, даже с учетом циркуляции лоялистов, в результате которой в парламенте появится несколько новых лиц, не изменится до такой степени, чтобы в политической системе произошли даже минимальные перемены. Продолжится и тренд на усиление репрессивности – он в самой малой степени был связан непосредственно с выборами, это стратегическая линия властей в период после «обнуления». Кремль получит то, что хотел получить: Думу как институт поддержки вступления политической системы в стадию не транзита, но практического «обнуления» в 2024 году.