Вы здесь
«Смена власти в России произойдет только в результате естественных биологических процессов»
Экс-посол США в РФ Майкл Макфол, выступая на онлайн-конференции, посвященной отношениям его страны с Пекином и Москвой, заявил, что «спустя 20 лет правления Путина» нынешнюю политическую систему России, вероятнее всего, «заменит что-то фундаментально новое».
Макфол объяснил, что подобное предположение делает, основываясь на знании истории России. Он напомнил об «антисталинском движении при Хрущеве», а также о том, что правление Михаила Горбачева стало реакцией на 20 лет стагнации при Леониде Брежневе.
Между тем сам Путин, отвечая 14 июня корреспонденту американской телекомпании NBC Киру Симмонсу на вопрос о будущем России («не получится так, что найдется преемник, а потом все это обрушится в одночасье?»), то ли сделал вид, что не понял, о чем речь, то ли действительно убежден, что никакого обрушения «всего этого» после него не будет.
«А что обрушится в одночасье? Смотрите, если мы посмотрим ситуацию, в которой находилась Россия в 2000 году, она балансировала на грани сохранения своего суверенитета, целостности территориальной, количество граждан за чертой бедности было колоссальным и катастрофическим, уровень ВВП упал ниже плинтуса, 12 миллиардов были у нас золотовалютные резервы, а долгов было 120 миллиардов долларов, если в долларовом эквиваленте говорить. Но сейчас ситуация другая. Сейчас много проблем, но ситуация абсолютно другая. Придет когда-то обязательно на мое место другой человек. И почему все это должно рухнуть, что ли?» — ответил вопросом на вопрос Путин.
Между делом, кстати, отмечу, что Путин в этом интервью очень четко дал понять, когда на его место придет «другой человек»: «Когда-то, разумеется, — это естественный процесс, биологический — нам всем будет замена: и вам на своем месте, мне на своем». То есть, читай, не в 2024 и не в 2036 году, а в результате естественного биологического процесса…
Кто как, а я Владимиру Владимировичу за такую откровенность благодарен — не нужно иллюзий! Верховный правитель сказал без обиняков: смена власти в России произойдет только в результате естественных биологических процессов (гниения? - ЭР). Правда, не стоит забывать о достижениях современной медицины — эти процессы вполне можно и притормозить…
Однако Путин, отдадим ему еще раз должное, заглядывает за горизонт и этих «естественных биологических процессов». Он уверен, что «фундаментальные основы российской государственности, российской экономики, политической системы будут такими, что она будет твердо стоять на ногах и уверенно смотреть в будущее». Речь он ведет, конечно, о российской государственности, каковой она предстает сегодня. Что не исключает внесения в нее тех или иных изменений в любой момент, если "великий" человек сочтет это необходимым. Вспоминаем прошлогоднее обнуление его президентских сроков…
Повторю, никто не может сейчас быть уверен в том, верит ли сам Путин в то, что говорит о России после него, или только притворяется, а на деле ему важно лишь максимально замедлить собственные «биологические процессы», дабы не выпускать власть из рук как можно дольше, а там хоть трава не расти. От разгадки этого ребуса российскому обществу все равно ни тепло, ни холодно.
Важнее то, что тут речь идет о том самом «долгом государстве Путина», о котором написал два с половиной года назад нашумевшую статью один из его ушедших в отставку «серых кардиналов» Владислав Сурков, заведовавший, помимо прочих обязанностей, еще и конструированием образа светлого будущего (в то время как лучезарное прошлое страны было отдано в надежные руки Владимира Мединского).
Сурков, в отличие от Макфола, с цитаты которого начался этот материал, в своей статье, естественно, утверждал прямо противоположное. По его мнению, озвученному в 2019 году, «большая политическая машина Путина только набирает обороты и настраивается на долгую, трудную и интересную работу. Выход ее на полную мощность далеко впереди, так что и через много лет Россия все еще будет государством Путина».
Здесь можно было бы ограничиться замечанием, что в данном случае один из представителей правящей российской элиты просто выдает ее коллективное желаемое за действительное. Тут можно привести и недавнее высказывание еще одного близкого президенту человека — спикера Думы Вячеслава Володина о том, что «после Путина будет Путин»…
Люди, обладающие властью, привилегиями и деньгами простодушно хотят, чтобы эта их благодать никогда не кончалась и не могла быть поколеблена никакими выборами. Неслучайно Сурков начал ту свою «концептуалку» с атаки на выбор как таковой: «Иллюзия выбора является важнейшей из иллюзий, коронным трюком западного образа жизни вообще и западной демократии в частности». (зато в России это цирковой иллюзион - ЭР)
«Отказ от этой иллюзии в пользу реализма предопределенности привел наше общество вначале к размышлениям о своем, особом, суверенном варианте демократического развития, а затем и к полной утрате интереса к дискуссиям на тему, какой должна быть демократия и должна ли она в принципе быть», — пишет дальше Сурков. И тут с ним нельзя не согласиться. Утрата возможности выбора, и правда, приводит вначале к идеям некой «суверенной демократии», а потом и к отказу от нее вообще. Вот только отказалось от этой идеи не «наше общество», а как раз та самая правящая элита, которая пришла к власти в 2000 году вместе с «сильным лидером» и вместе с ним не собирается уходить раньше того, как ее не торкнут в бок «естественные биологические процессы».
Суркову и другим, более молодым соратникам верховного правителя «долгое государство Путина» гораздо важнее, чем самому действующему президенту. И во фразе про «политическую машину Путина» присутствует очень характерная казуистика. В голову читателя забрасывается ничем не подтвержденный тезис о том, что выход «большой политической машины Путина… на полную мощность далеко впереди», а дальше автор уже отталкивается от него, как от доказанного факта, нанизывая на него все новые и новые литературные построения.
Между тем факты как раз говорят об обратном. Экономика путинского государства стагнирует уже несколько лет подряд. 85% экономически активного населения страны у банков в долгах, как в шелках, и это никакими цифрами Росстата про рост экономики прикрыть скоро будет невозможно.
Однако «главное достоинство государства Путина» не в этом, утверждает Сурков: «Умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину и действовать сообразно — уникальное и главное достоинство государства Путина. Оно адекватно народу, попутно ему, а значит, не подвержено разрушительным перегрузкам от встречных течений истории. Следовательно, оно эффективно и долговечно».
Здесь если и можно согласиться с автором, то лишь отчасти. А именно в том, что «умение слышать и понимать народ…» не может быть свойством, а следовательно, достоинством или недостатком государства. Просто потому что государство — не человек, а аппарат, состоящий из миллионов чиновников и разных силовиков. То есть из людей весьма специфичных в том смысле, что эти категории граждан крайне субординированы. Кто-то из них может «слышать и понимать народ», но по определению они заточены в первую очередь на то, чтобы «слышать и понимать» начальство, потому что от его благосклонности зависит их благополучие.
Умеет ли слышать и понимать народ главный начальник страны — тоже вопрос. С некоторым допущением можно с этим, пожалуй, согласиться, с тем лишь уточнением, что Путин умеет «слышать и понимать» запросы не всего народа, а его большинства. Причем, как показывают и выборы, и социологические опросы, большинства не столько абсолютного, сколько относительного (а порой даже сомнительного - ЭР).
Конечно, если исходить из официальных данных последних президентских выборов 2018 года, то формально Путин получил на них абсолютное большинство. За него тогда проголосовали 56 млн граждан из 109 миллионов включенных в списки избирателей. Это около 51,4% россиян, имеющих право голоса. Однако это очень неустойчивое большинство, поскольку 48,6% россиян или проигнорировали выборы (проголосовали ногами), или отдали предпочтение другим кандидатам. Не забудем также, что все семь его формальных конкурентов играли в том спектакле роль статистов, поскольку оказались в бюллетенях для голосования только после того, как были согласованы с администрацией президента — этим «коллективным Путиным», который в свою очередь принимает любые решения исключительно после отмашки реального Путина. Или в государстве, где, по словам самого Суркова, отказались от «иллюзии выбора» «в пользу реализма предопределенности», может быть как-то по-другому?
А что было бы, если бы до тех выборов были допущены не только статисты, но хотя бы один реальный политик вроде того же Алексея Навального?.. Нет, у меня, конечно, нет иллюзий — те выборы Навальный бы не выиграл (кто его знает - ЭР). Однако победа Путина в этом случае точно была бы еще менее убедительной. В том смысле, что выяснилась бы неприятная и тщательно скрываемая элитой вещь: Путин президент отнюдь не всех и даже не большинства россиян.
Однако, чтобы понять, кто в конце концов прав в заочном споре Макфола и Суркова о том, что будет с Россией после Путина — продолжение его «долгого государства» или «что-то фундаментально новое», — нужно просто посмотреть, как это государство устроено.
Естественно, окончательный вердикт в этой дискуссии вынесет будущее. Мы же лишь обратим внимание на то, что это государство невероятно персонализировано. И в этом залог его будущего ослабления. Эта персонализация государства, в котором Владимир Путин — уже не имя президента, а институт политической системы, связана с особенностями характера верховного правителя.
Все 21 год своего правления Путин с видимым удовольствием управляет страной в ручном режиме, вникает в мелкие и мельчайшие нюансы любых проблем, стремится держать под контролем все и вся. Он (надо отдать ему должное) нередко очень тонко чувствует грань, где, с одной стороны, кого-то надо прижать, а с другой, не перебрать жесткости. Подобно Чингисхану, который тоже лично разбирал все конфликты каждого из 10 тысяч своих нукеров, Путин разруливает конфликты в рядах своей элиты, кого-то отстраняя от кормушки, кого-то приближая к себе (а значит, к ней), кого-то сажая или, наоборот, возвышая. В этом его сила, но в этом же заключается и слабость всей выстроенной им под себя политической системы.
Уход Путина от власти в силу «естественно-биологических» причин неизбежно обнаружит, что такого лидера среди элиты нет. А это приведет к сваре между ее представителями, ослаблению центральной власти, которая к тому времени будет базироваться на еще более зыбком социально-экономическом фундаменте, чем сейчас, и как следствие — к крайнему народному недовольству.
Наиболее дальновидные представители этой самой элиты такой сценарий прекрасно осознают, и он их по-настоящему пугает. Неслучайно Володин, который в свое время, возможно, в не меньшей степени, чем Сурков, претендовал на роль главного идеолога этого государства, произнес абсолютно верную фразу: «Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России».
Фраза блестящая, потому что очень близка к истине, а также потому что высказана одним из представителей правящей верхушки. Единственное, что стоило бы в нее добавить, так это то, что Россия с планеты и после Путина, конечно же, никуда не исчезнет. Просто после него это будет совсем другая страна. А Россия Путина останется в прошлом, то есть американец Макфол в этом заочном споре, как представляется, смотрит на будущее страны трезвее «патриота и государственника» Суркова.