Кто и почему пытается скомпрометировать правду о чеченской войне, рассказанную Полиной Жеребцовой?

Во все времена находились люди, которые шли по жизни честно, открыто по отношению к себе, близким и другим людям. Про таких людей говорят – человек кристальной честности, совести. По ним сверяют свой моральный термометр, соотносят свои жизненные поступки, ценностные ориентиры. Есть в людях кристальной честности нечто такое, что сравнимо с глотком родниковой воды в знойное лето, с лучами солнечным тепла в промозглую осень, с увиденным цветком на вершине горы.

Читая Чеченский Дневник 1994-2004гг. «Муравей в стеклянной банке», «Тонкую серебристую нить», «Ослиную породу», «45-ю параллель» можно увидеть, прочувствовать цельность души, силу духа пишущей личности. Именно  таких людей можно причислить к Учителям будущего, о которых писал в свое время психолог и философ Эрих Фромм. В своих документальных произведениях Полина Жеребцова не ставит своей целью очернить одну сторону военного конфликта и высветлить другую. Писательница описывает все происходящее на ее глазах прямо из ада войны. Ценность ее чеченских дневников 1994-2004 гг.  в неоспоримом факте свидетельства преступлений войны и мужества мирных жителей.

 В Чечню во время военных событий приезжали различные журналисты. Описывая ужасы происходящего, они возвращались в тепло родного очага. Это нисколько не умаляет их мужества и достоинства. А Полина Жеребцова, ведущая свой дневник на протяжении десяти лет, все время находилась в пекле войны. Ей негде было переждать, пережить кошмары войны. Наоборот, со своей Мамой, Еленой Анатольевной, они продолжали жить, выживая в неимоверно непредсказуемых условиях. При этом сохраняли честь и достоинство человеческого рода. Были и часы отчаяния, желание умереть, чтобы не видеть вокруг крушение человеческой морали,  остановить нестерпимую боль от ранений, голода, холода. И все-таки любовь к жизни побеждает! Когда перестаешь бояться смерти, испытаний жизни, то, как будто попадаешь совсем в другое измерение ценности человеческой жизни. В начале войны у девятилетней Полины дневник — это единственный друг, которому она могла все доверить, рассказать. Девочка, начиная свой дневник, не могла и представить, что впоследствии выйдет из этого.

Дневниковые записи Полины Жеребцовой сравнивают по ценности с дневниками Тани Савичевой, Анны Франк.

Школьница Таня Савичева вела свой дневник в блокадном Ленинграде. У нее не было возможности изложить ужасы военной блокады в документальной повести. Умерла в эвакуации 1944 г. Дневник хранится в музее истории Ленинграда.

Анна Франк с приходом к власти гитлеровских нацистов начала свой дневник для себя. Но весной 1944 года, услышав по нидерландскому радио призыв министра образования Нидерландов, сохранять любые документы-свидетельства страданий народа в годы немецкой оккупации, еврейская девочка решилась написать роман на основе своего дневника. Роман был написан. Сама Анна Франк умерла весной 1945 г в концлагере. Ее дневник включен в регистр «Память мира».                                       

Полина выжила, живет. Она наша современница. Стала известной писательницей-документалисткой, поэтессой, художницей. Девятилетней девочкой она и представить не могла, что удастся выжить, дожить до прекращения войны. Детство и юность в условиях войны...

Но и после войны на долю дочери Кавказа выпала нелегкая участь. В 2009 г. российские электронные СМИ публикуют отрывки из ее дневниковых свидетельств. Как должны быть восприняты дневники живого свидетеля войны? С болью в сердце! Но почему-то помимо признания ценности свидетельства преступлений войны вдруг пошли угрозы от незнакомых людей, требования прекратить публикации и даже случались нападения.                           

Чтобы опубликовать всего лишь небольшой фрагмент дневника понадобилось восемь лет!               

В сентябре 2011 г. был издан в издательстве «Детектив-пресс» первый том дневника Жеребцовой Полины, повествующий об участи мирных граждан в период чеченской войны, обострившихся межэтнических отношениях. Угрозы в адрес Полины и ее семьи сразу усилились. Шестое чувство подсказало – просить политическое убежище в демократической стране. Уму непостижимо: выжить на войне и быть убитой в мирное время за голос Правды о войне.

В январе 2012 г. Полина просит политическое убежище в Финляндии. В марте 2013г. она его получит. Она пишет книги о пережитом. Книги выходят в свет на разных языках мира. Писательница получает тысячи откликов сочувствия, переживаний на свои документальные произведения. Чтобы забыть кошмары войны берет в руки кисть и краски, пишет загадочную природу Севера. И настолько глубоко проникает в суть культуры новой Родины, что организуются выставки, приходит признание искусствоведов, критиков. Полина активно занимается творчеством. Но при этом она не оставляет свою писательскую деятельность. Пишет книги о жизни мирных людей на войне. В Полине столько непоколебимой веры в Человека и его силы, основанной на опыте собственной плодотворной деятельности! (я цитирую Эриха Фромма, но эти слова точно подходят к ней).                          

Но почему Полине Жеребцовой до сих пор идут угрозы заткнуться, пожелания удавиться, нанять убийц. Через социальные сети, мессенджеры на нее и на ее предков льется такой поток зловонной лжи от спецбригад и криминалитета, особенно на ее деда со стороны матери, известного грозненского журналиста и кинооператора, знатока шести языков.

Дед Полины, Анатолий Павлович, прошел Вторую мировую солдатом 236-го стрелкового полка, затем работал и переводчиком. Мой муж, Георгий Стоцкий, долгие годы дружил с ним, восхищался, рассказывал всем о его богатейшей (более 10 000 томов!) домашней библиотеке, наполненной старинными рукописями и раритетными изданиями.

Теперь лжесвидетели, которые никогда не были даже на пороге этого удивительного дома больше похожего на музей, пытаются опровергать истину, и тонны лжи громоздятся одна на другую против честной писательницы. Если присмотреться к активным лжесвидетелям, все сразу предельно ясно: по возрасту они годятся в правнуки, внуки или на худой конец в младшие дети тому, на кого активно лгут – покойному дедушке Полины Жеребцовой, погибшему под российскими бомбами в начале Первой чеченской в 1994 году семидесятилетним стариком. Ни одного общего интереса у лжесвидетелей и интеллектуала Анатолия Павловича никогда не было. Именно поэтому у них нет ни одной совместной домашней фотографии с ним ни в одной из квартир Жеребцовых.

Если высунувшиеся из подворотни лжесвидетели не смогут описать узор на огромном дагестанском ковре ручной работы, который в 80-х годах украшал зал одной из квартир Анатолия Павловича, простираясь на всю стену, а на праздники за столом в зале собирались все его друзья. Лжесвидетели врут о его «незнании языков», а с ними говорили на том, на котором только они и понимали – на русском, и к тому же они даже не знают, когда у Анатолия Павловича родилась внучка!

Мой муж Георгий Стоцкий сумел добыть оригинал запрещенной коммунистической партией записи Владимира Высоцкого в Грозном от 1978 года, которую после концерта приказано было уничтожить, и впоследствии сумел передать ее Эльдару Рязанову для фильма «Четыре встречи с Владимиром Высоцким». Поэтому он есть в титрах этого фильма! Именно Анатолий Жеребцов, дедушка Полины, первым на телестудии Грозного спрятал эту запись, воспротивившись подлому приказу об уничтожении, именно он сделал копии записи, раздал их доверенным сотрудникам телестудии: молодежь в это дело никто не посвящал, рисковали собой опытные кинооператоры и редакторы, а именно Куан, Сергеева (Третьякова) и Воронцов. 

Затем Анатолий Павлович уже через несколько лет помогал моему мужу искать оригинал записи. Оригинал по качеству был выше копий, его несколько раз перепрятывали, какое-то время он хранился дома у Анатолия Павловича, а затем запись снова спрятали на телестудии. Выдумки и вбросы на эту тему начались, как только моего мужа не стало в живых в 2018 году, до этого момента историю спасения пленки с Владимиром Высоцким никто не отваживался так нагло перевирать. Но в грязных интернет-боях пропагандисты переступили все нормы морали и приличий, нещадно оболгав деда-ветерана Полины Жеребцовой. И все ради одного – оклеветать и уничтожить честную писательницу, так их страшит правда Чеченского Дневника, лучшей антивоенной книги столетья!

Из публикаций моего мужа Георгия Стоцкого: «Недавно мне попала в руки книга Полины Жеребцовой:

«Тонкая серебристая нить». Будучи человеком, далеко не сентиментальным, я не мог оторваться от чтения и дочитал две сотни страниц на одном дыхании. Пришли воспоминания о родном Грозном, о том, что там погибла моя мама под российскими «градами». Вспомнил, что энное количество лет тому назад, я держал на руках маленькое, только что родившееся дитя, не зная, какой талант из него вырастет. Это была Полина Жеребцова!!!

Больше я с ней не встречался. Жизнь раскидала нас в разные края: я в Украине, Поля в Финляндии…

У нас с ее дедушкой, телевизионным журналистом и кинооператором, была настоящая дружба. Кстати, он активно помогал мне спасти запись единственного двухчасового концерта Володи Высоцкого, которую дебильная советская власть приказала уничтожить», (2015 год).

Мой муж, Георгий Стоцкий общался с актером Всеволодом Абдуловым. Именно через его знакомых Георгий познакомился с режиссером Эльдаром Рязановым. 

Из воспоминаний Георгия Стоцкого:

 «В Москву смог вырваться только в 1982 году. Сева Абдулов был в отъезде, и я сразу направился на Ваганьковское кладбище. Подойдя к могиле Владимира Высоцкого, я, ранее никогда не плакавший, вдруг разрыдался. Чтобы не обращать внимания людей на себя, убежал в боковую аллею, к могиле Олега Даля. Там понял, что плачу не о Володе, а о том, что сломался старый эгоистический образ мышления и придется кардинально менять свою жизнь, благодаря ему.

Вечером направился в театр на Таганке. Зашел к завлиту и увидел сваленные в кучу материалы, посвященные Володе. Стало ясно, что музея, как такового, пока нет. На следующий  день встретился с Севой. Он познакомил меня с ребятами, которые познакомили меня с Эльдаром Рязановым. Дома у Эльдара Александровича состоялся следующий разговор: он решил снимать документальный фильм о Высоцком. Ему стало известно, что в Грозном ребята сумели подменить пленку, запись двухчасового концерта в телецентре, которую обком партии приказал стереть. Она хранится у кого-то из работников телецентра. Я обещал сделать все возможное, чтобы достать ее.

Вернувшись в Грозный, первым делом направился в телецентр. Не знаю почему, но решил поговорить с главным редактором драматического вещания – Софьей. Лично мы знакомы не были. Дело было в пятницу. Она срочно готовила выставку какого-то художника-баталиста. Увидев, что разговор заходит в тупик, я решил «включить дурака», чтобы до понедельника главное у нее выветрилось из головы. Как раз в это время секретарша несла нам кофе. 

– Слушай, красавица! Давай вечером пообщаемся.

– Как вы смеете? У меня муж, двое детей…

– У меня тоже жена и два короеда, сказал я и направился к выходу.

Вечером я сидел дома у Елены Жеребцовой, сильной поэтессы, дочки Анатолия Жеребцова, журналиста и кинооператора грозненского телевидения. Мы с Еленой болтали о том, о сем,  и вот пришел Анатолий  в очень возбужденном состоянии.

– Ты что там, у Софьи натворил? Весь телецентр гудит о том, что за дурака Москва прислала.

– Моя цель достигнута, – сказал я, – эта Соня не поняла, что я грозненский. Дальше мы продолжили разговор о том, как достать эту кассету (оригинал записи, прим.). Договорились о том, что Толик, вместе с нашим общим другом, главным редактором ингушского телевидения обыщут все кабинеты на студии.

Мы поговорили с директором немного, и он вызвал Николая Воронцова, инженера, ведущего запись программ. Когда Николай вошел в кабинет, я объяснил ему цель своего прихода. Сказал также, что не для себя стараюсь, а оригинальная запись не должна принадлежать лишь одному человеку. После моих слов, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы ее добыть, Николай спросил меня:

– Ты мне угрожаешь?

– Понимай, как хочешь, – ответил я, – Но ты прекрасно знаешь, что у нас не принято бросаться безответными словами. – И подвел его к окну.

Буквально на следующий день Николай Куан, фотограф грозненского телевидения отвез пленку и другие материалы в Москву» , (2017 год).                    

История помнит и героев, и подлецов. И настоящие свидетели тем историческим событиям есть.

Эльдар Рязанов и Виктор Мережко, Володя Высоцкий и другие известные люди своей эпохи, каждый в свое время, нередко звонили в квартиру дедушки Полины Жеребцовой в центр города Грозного по номеру: 2-48-72. Говорили часами! И с ним, и с моим мужем, и с их общим другом художником-антифашистом Леонидом Царицынским. Владимир Высоцкий был знаком с Анатолием Павловичем с 1967 года, с тех пор как приехал к нему впервые в гости с Цезарем Голодным, грозненским переводчиком и журналистом. И наверняка этот номер сохранился до сих пор в некоторых записных книжках.

Но вернемся ко дню сегодняшнему.

Аккаунт Полины Викторовны Жеребцовой в Фейсбуке за 2021 год сносили восемь раз! Даже создан профессиональный канал на Ютубе, где льется бесстыдная ложь, клевета, перевирание и подтасовка фактов против нее.                      

В наше время людей клепающих клевету и при этом заставляющих оправдываться выбранных ими жертв, принято называть интернет троллями. Работают они бригадами! Это самые настоящие преступники, которые упиваются своей безнаказанностью. Их попытки диктовать как следует жить и что именно писать Полине Жеребцовой выглядят кощунственно. Эти тролли завидуют той свободе, чести, храбрости, которая есть у писательницы и которые полностью отсутствуют у них. Полина Жеребцова не обязана никому объясняться, оправдываться! Свободный человек, говоря словами Эриха Фромма, обязан давать объяснение только себе, обращаясь к причинам и совести. А что советуют некоторые порядочные люди писательнице по поводу угроз со стороны троллей? Не обращать внимания на этих порочных грязных людей, чьи души мертвы, а тела влачат жалкое существование, они «не разговаривают, а вещают, не думают, а высказывают расхожие мнения». Тролли клепающие свои ролики в советско-фашистском клеветническом жанре – настоящие преступники и их влияние гнетуще и пагубно для всего цивилизованного общества; ими обязательно должны заниматься правоохранительные органы.                 

Почему порядочные люди должны заступиться и остановить организованную травлю в адрес Полины Жеребцовой?

Дело в том, что оставляя троллей-клеветников безнаказанными, цивилизованное общество поощряет их преступления. Обучает далее их совершенствовать свои преступные действия в отношении гуманистических ценностей цивилизованного общества, но в более изощренной манере.                                                      

Полагаю, что и сами тролли, в свою очередь, нуждаются в правовой защите. Возможно какая-то значимая и глубокая причина (мелкие преступления в прошлом; родственники, отбывающие срок в местах заключения; угроза расправы над детьми, близкими родственниками и т.п.) вынуждает их быть «зомби» и самоотверженно «служить» преступным интересам. Не могут психически здоровые люди просто брать и длительное время клеветать так бессовестно.

Светлана Квитка,
психолог