The Washington Times: наследники КГБ

В своей публикации Американская The Washington Times рассказала о русской организации ФСБ России. Организации, которая большей частью направлена на подавление собственного населения. Издание в частности отмечает:

«Из людей, знакомых с системой госбезопасности бывшего СССР, никто не думал, что КГБ испарится с коллапсом коммунизма в 1991 году. Более того, многие вообще сомневались в том, что правительство, пришедшее на смену советской власти, что-либо всерьез изменит в этой области.

Этот скептицизм оказался обоснованным. Действительно, новые спецслужбы оказались еще более пугающими и могущественными, чем даже КГБ в период своего расцвета. При бывшем офицере КГБ Путине, который сначала был президентом, а сейчас занимает пост премьер-министра, ФСБ процветает. Правительство также переполнено бывшими коллегами Путина.

Каждое подразделение, управление или отдел КГБ контролировались ячейками КПСС. ФСБ, напротив, свободна от партийного контроля и парламентского надзора. Офицеры ФСБ считают себя наследниками не только КГБ, но и тайной полиции, с помощью которой цари боролись с политическими противниками.

Высокопоставленные сотрудники ФСБ тесно сотрудничают со сверхбогатыми олигархами, захватившими контроль над ключевыми активами советской экономики, включая минеральные ресурсы (в том числе нефть) и средства массовой информации.

Офицер ФСБ работает заместителем директора всероссийской гостелерадиокомпании, которой принадлежит несколько радиостанций и телеканалов, в том числе главный официальный телеканал страны – «Россия». Именно он говорит новостным службам, как освещать сюжеты, которые могут быть неудобны путинскому режиму.

Власть дает ФСБ многое. Высокопоставленные сотрудники ФСБ бесплатно получают от государства участки земли под Москвой, в престижном районе Рублевка, изобилующей огромными каменными и кирпичными особняками с колоннами.

Новые технологии дали русским спецслужбам возможность тщательнее вести наблюдение и жестче контролировать людей, которых они считают врагами режима Путина. «Черный список» активистов хранится в центральном компьютере.

Если человек из этого списка, например, покупает железнодорожный билет, он может быть уверен, что его будут допрашивать на каждой станции. Сотни тысяч сотрудников карательных ведомств могут получить информацию о нем через «карманные терминалы» размером с мобильный телефон.

Все это касается действий против населения собственной страны. Однако против чеченских повстанцев, которые борются с превосходящей русской военной мощью с ее направленным против мирного населения террором, ФСБ действует намного менее эффективно.

Первыми крупными терактами стали взрывы чекистами двух жилых домов в сентябре 1999 года, в результате которых погибли 212 человек и были ранены 445. Взрывы организовал сам Путин по политическим соображениям.

Однако, несмотря на всю свою браваду, ФСБ  в итоге не смогла предотвратить ряд операций чеченцев. В 2002 году большая группа чеченцев вошла в один из московских театров, взяла в заложники 920 человек, чтобы Путин прекратил войну в их стране. Госбезопасность закачала внутрь сильнодействующий ядовитый газ фентанил. От газа погибли 130 театральных зрителей.

Еще более ужасный эпизод случился в 2004 году в школе в Беслане. Там ФСБ убила 148 учителей и 186 школьников.

Бывший глава ФСБ хвастливо называл своих подчиненных «новым дворянством». Реальность намного сложнее.

Спецслужбы стали чем то, сильно отличающимся как от советских секретных служб, так и от разведывательного сообщества западных стран. ФСБ больше всего напоминает тайную репрессивную полицию, защищающую авторитарный режим, отвечающую лишь перед теми, кто находится у власти, закрытую и насквозь коррумпированную. России по-прежнему далеко до истинной демократии, указывает американская газета.

By Andrei Soldatov and Irina Borogan