«Турция сейчас наэлектризована. Если толпы столкнутся – об этом даже не хочется думать»

Турцию после крайне напряженного голосования 14 мая ждет второй тур президентских выборов – безусловно ставших важнейшими за десятилетия. После того, как действующий президент Реджеп Тайип Эрдоган за ночь не смог набрать 50 процентов голосов, необходимых ему для победы уже в первом туре, происходящее превратилось для него в самое сложное политическое испытание во всей карьере. Теперь у него есть еще две недели, до 28 мая, чтобы убедить турецких избирателей, что он должен остаться главой государства. Если же победит его главный соперник Кемаль Кылычдароглу, лидер оппозиции, то это может радикально изменить политический ландшафт Турции. Поражение Эрдогана наверняка вызовет облегчение на Западе – и тревогу в Москве.

На прошедших в воскресенье президентских выборах в Турции ни один из кандидатов не преодолел порог в 50 процентов голосов, необходимый для победы в первом туре. 14 мая в стране состоялись также и парламентские выборы. Глава избирательной комиссии Йенер заявил, что голосование прошло без ситуаций, которые могли бы негативно сказаться на результатах.

Всего на президентских выборах были представлены три главных кандидата – Реджеп Эрдоган, кандидат от единой "шестипартийной" оппозиции Кемаль Кылычдароглу и представитель политического блока "Альянс АТА" ("Альянс предков") Синан Оган. Он получил более 5 процентов голосов.

Критики Эрдогана опасаются, что в случае его переизбрания страна окончательно превратится в автократию. Турция подошла к выборам с целым набором проблем, включая последствия разрушительного землетрясения на юго-востоке страны три месяца назад, жертвами которого стали более чем 50 тысяч человек. Пострадавшие регионы требуют восстановления, в то время как турецкая экономика сползает во все более тяжелый экономический кризис. В прошлом году инфляция в Турции превысила 80 процентов.

Кемаль Кылычдароглу в ходе кампании заявлял, что в случае его прихода к власти он повернет страну на новый курс, "возрождая демократию после нескольких лет государственных репрессий" и восстанавливая связи с Западом. Он также обещал, что сохранит дружественные отношения и с Россией, однако за несколько дней до выборов Кылычдароглу обвинил Кремль во вмешательстве в ход предвыборной кампании.

Президентские и парламентские выборы в Турции комментирует политолог-востоковед, знаток региона Михаил Шерешевский:

– Решается вопрос о будущем Турции. Эрдоган 20 лет правил этой страной, очень сильно изменил ее, это целая эпоха. Возможно, она заканчивается. Турция превратилась в мощное государство – в экономическом и военно-политическом отношении. Она вошла в первую двадцатку мировых экономик, создала современные инфраструктуру и вооруженные силы. Турецкий ВПК набирает обороты, турецкая армия, вооруженная новейшим оружием, присутствует в Сирии, Ливии и Северном Ираке. Анкара проводит военные операции в этих странах, а также играет все более важную роль на Южном Кавказе, в Центральной Азии, в Северной Африке, где она создает военно-политические блоки. Турция также оказывает влияние на события в восточном Средиземноморье и в Украине. Что, если к власти придет оппонент Эрдогана? Насколько может поменяться турецкая политика, внутренняя и внешняя, в этом случае? От исхода этих выборов зависят многие процессы. Касающиеся всего мира.

– В Турции ведь одновременно проходят и президентские, и парламентские выборы. 69-летний Тайип Реджеп Эрдоган вновь выдвинулся кандидатом на пост президента. Он возглавляет "Народный Альянс", куда входят его консервативная исламистская Партия справедливости и развития (ПСР) и праворадикальная пантюркистская Партия националистического движения (ПНД).

Им противостоит шестипартийный оппозиционный "Национальный альянс", куда входят центристы из Республиканской народной партии (РНП), светские националисты из Хорошей партии, а также ряд небольших партий консервативного и либерального толка. Лидером этой оппозиции является 74-летний Кемаль Кылычдароглу, глава РНП, главный соперник действующего президента.

Что касается парламентских выборов, то оппозиция, судя по данным опросов, шла вровень с правящей коалицией или совсем минимально отставала от нее. Но у оппозиции есть важный козырь – партия курдских автономистов, имеющая социал-демократическую платформу, Демократическая партия народов (ДПН). Она может получить около 12 процентов голосов. Если она будет готова после выборов поддержать оппозицию, что весьма вероятно, то в таком случае эта коалиция сможет фактически (не обязательно формально) стать семипартийной, и это даст ей парламентское большинство. Да и выборы президента от этих курдских голосов сильно зависят. Ее харизматичный лидер, Селахаттин Демирташ, сейчас находящийся в тюрьме, открыто поддержал Кылычдароглу.

– Эрдоган и Кылычдароглу перед голосованием шли рядом, набирая каждый где-то между 40 и 45 процентами. Некоторые опросы показывали даже небольшой перевес Кылычдароглу. Однако был еще один влиятельный кандидат, Мухаррем Индже. На прошлых президентских выборах он выдвигался от РНП и, хотя проиграл Эрдогану, получил большую известность и собрал много сторонников. Позднее он вышел из РНП. На сей раз он решил выступить самостоятельно, как глава небольшой партии "Отчизна". Индже набирал 3–5 процентов. На первый взгляд это не слишком много, но в Турции 64 миллиона избирателей, так что цифра на самом деле серьезная – и это в основном голоса против Эрдогана.

Однако за три дня до выборов Мухаррем Индже внезапно снял свою кандидатуру. Теоретически голоса его избирателей, то есть 2–3 миллиона, могли обеспечить победу Кемаля Кылычдароглу уже в первом туре. Примерно 70 процентов из них говорили, что готовы голосовать за Кылычдароглу, и только около 20 процентов – за Эрдогана. Но первый тур не определил победителя, и через две недели предстоит второй тур. Явка обещает быть очень высокой, возможно, больше 80 процентов.

– Эрдоган – яркий, харизматичный политик. Он – сильный оратор, готовый читать стихи во время своих выступлений, он говорит страстно и с большой убежденностью в своей правоте. Кроме того, он два десятилетия правил страной. Для многих он – олицетворение современной Турции. Его оппонент не имеет такого административного и управленческого опыта. Кроме того, Кылычдароглу выглядит на фоне действующего президента довольно серым чиновником. Словом, он противоположность Эрдогана. Казалось бы, большой минус? Однако многие в Турции считают, что им сегодня как раз и нужен именно такой руководитель. Часть общества устала от напористого, безапелляционного и авторитарного Эрдогана. Такие люди заявляют, что спокойный и рассудительный Кылычдароглу их очень устраивает. Мол, хватит с нас бурь и ярости, дайте нам спокойно жить и не влезайте к нам в дом со своими проектами и планами.

И что еще весьма важно: рейтинги Реджепа Эрдогана после страшного землетрясения в феврале просели дополнительно, примерно на 2–3 процента. Может, это и немного, но с учетом того, какая напряженная идет борьба, это важно.

– Эти различия велики. И разговор о них многое проясняет в отношении современной Турции. За двадцать лет правления Эрдогана страна сильно изменилась. Создана новая инфраструктура, построено множество школ, университетов, больниц, дорог, электростанций, выросла экономика, растут современные отрасли промышленности. Именно это и стало настоящим основанием популярности Эрдогана. Все остальное – напористая внешняя политика, консервативная исламистская риторика – хотя и дало ему некоторую дополнительную популярность, но и оттолкнуло от него немалое количество турок.

Модернизация Турции, ее превращение в современную страну, обеспечение миллионов людей медициной и образованием – вот важнейшая причина популярности Эрдогана. Но времена меняются. В мегаполисах, где постепенно концентрируется население, выросли новые поколения. Все созданное турецким обществом при Эрдогане привычно для них, воспринимается как должное. А вот его консерватизм и исламизм их раздражают. Это поколение зумеров – первое глобализированное поколение, чьи представители более-менее похожи во всех странах, поколение, сформировавшееся в интернете. Именно зумеры сегодня бунтуют против клерикального режима в Иране. Для многих молодых людей в Турции Эрдоган – такой же динозавр, одержимый странными идеями, как и для иранцев – 84-летний Верховный лидер и Великий аятолла Али Хаменеи.

Но ключевую роль в ослаблении президента Турции сыграла все-таки экономика. Стареющий Эрдоган избавился от профессиональных экономистов, которые, собственно, и были архитекторами турецкого экономического чуда, и принялся, что называется, "чудить". Он увлечен странной теорией, согласно которой чем ниже процентные ставки, тем меньше инфляция – хотя абсолютное большинство экономистов полагают, что все наоборот. Кроме того, Эрдоган объясняет свои экономические взгляды влиянием религии, потому что "нельзя давать деньги в рост". Впрочем, критики говорят, что он действует в интересах новой "анатолийской буржуазии", чьи экспортоориентированные предприятия извлекают выгоды из падения турецкой лиры.

Так или иначе, итогом его политики в последние годы стал безудержный рост дороговизны. Потребительская инфляция в марте составила 50,5 процента, после пика в 85,5 процента в прошлом октябре. Валовый внутренний продукт в 2022 году вырос на 5,6 процента по сравнению с 2021 годом – казалось бы, блестящий результат? Но он достигается падением реальной зарплаты и качества жизни работников. Богатые становятся богаче, бедные – беднее. Компании зарабатывают больше денег за счет того, что меньше платят рабочим и специалистам. Такой экономический рост, обусловленный падением уровня жизни рабочего класса и ростом социального неравенства, не может не вызывать недовольства. Именно инфляция вызвала гнев большинства турок, половина которых сегодня получают минимальную заработную плату. Согласно данным опросов, проведенных изданием "Аль-Монитор", около 69,6 процента респондентов заявили, что экономика и инфляция составляют самую большую проблему, с которой сталкивается Турция.

Именно в эту больную точку и ударила оппозиция. Продовольственная инфляция составляет около 70 процентов, особенно бросается в глаза взрывной рост цен на овощи и фрукты, так что оппозиция сделала обыкновенную луковицу символом провала экономической политики Эрдогана. Кроме того, для Кылычдароглу и шестипартийной коалиции важно было показать, что они не просто соединили разные политические группировки, от турецких националистов до либералов, чтобы свергнуть Эрдогана, но что у них есть общая цельная платформа, которая важна для избирателей. Без этого выборы выиграть невозможно, поскольку разношерстный характер оппозиции работает в глазах избирателей против нее. И поэтому Кылычдароглу обещает вернуться к традиционной монетарной политике. В рядах оппозиции есть известные экономисты, включая бывшего соратника Эрдогана и архитектора турецкого экономического чуда Али Бабаджана. Это привлекает не только значительную часть электората, но и ряд влиятельных представителей бизнеса.

За Эрдоганом также идет значительная часть электората и бизнеса, включая упомянутую выше анатолийскую буржуазию и ряд влиятельных подрядчиков, которые зарабатывают большие деньги на госзаказах. Но именно тема инфляции является наиболее выигрышной для оппозиции и наименее удобной для Эрдогана. Оппозиция поддерживает рост процентных ставок, с тем чтобы сбить инфляцию. Но это – горькое лекарство. Чтобы экономика не погрузилась в рецессию в условиях удорожания кредитов, потребуются новые инвестиции.

За недели перед выборами рынки выражали оптимизм в связи с возможностью победы оппозиции. Например, стали быстро расти биржевые показатели турецких банков. Представители инвестиционных фондов с общим капиталом в 1,5 триллиона долларов сегодня наводнили Турцию. Некоторые из них обещают превратить ее в "восходящую звезду развивающихся рынков". У страны есть для этого достаточно ресурсов – квалифицированная недорогая рабочая сила, хорошая инфраструктура. Но до тех пор, пока Эрдоган у власти, большие деньги, скорее всего, будут избегать Турцию. Рынки не верят Эрдогану из-за его экзотических идей и неквалифицированного вмешательства в экономику. Кроме того, часть бизнесов не хочет приходить в Турцию из-за непрозрачности ее судебной системы.

– Да, и не только это. Реджеп Эрдоган создал суперпрезидентский, в значительной мере авторитарный режим. У него необъятная власть. Он не только управляет правительством, но обладает и элементами законодательной власти, и контролирует судебную систему. Эрдоган отправил в тюрьму тысячи журналистов и общественных активистов, которые его критиковали. Когда вам грозит тюрьма за перепалку с правительственными чиновниками, которых вы, якобы, оскорбили, назвав "дураками", как она грозит представителю оппозиционной РНП, мэру Стамбула Экрему Имамоглу, это не внушает оптимизма.

Эрдоган почти полностью подчинил себе СМИ, наводнил суды сторонниками своей партии. Многие компании оказались привязаны к госзаказам, которые раздают чиновники из правящей партии ПСР. За критику всего этого можно "присесть". Коррупция (главной проблемой страны ее считают более 7 процентов избирателей), полицейские репрессии против недовольных, особенно против журналистов, и все большее скатывание страны к автократии стали символами современной Турции. Все три явления – части одного целого. Полиция и суд стоят на страже интересов чиновников и связанного с ними бизнеса, а все нити управления сходятся воедино в кабинетах высшего начальства, которое "крышует" систему.

И оппозиция использовала это, демонстрируя, что у нее есть единая платформа для преобразования страны. Они говорят, что они за независимый суд, прекращение репрессий, за демонтаж суперпрезидентской власти и возвращение к парламентской системе. Добьются ли они всего этого, если придут к власти? И насколько они искренни? Это большой вопрос.

– Кемаль Кылычдароглу, тоже человек весьма немолодой, попытался привлечь на свою сторону молодежь, обещая им свободу, уважение к правам личности и разнообразию. Он также обратился к влиятельным меньшинствам – курдам и алевитам (течение шиитского ислама), которые жалуются на дискриминацию. Сам Кылычдароглу – алевит, и это помогает ему привлечь миллионы голосов единоверцев.

Реджеп Эрдоган со своей стороны также постарался сплотить свою электоральную базу – консервативных суннитов и людей старшего поколения. Он обращается к традиционным ценностям (семья, родина, нация, религия), критикуя оппозицию за то, что она, по его мнению, пренебрегает всем этим. Делая резкие высказывания, Эрдоган сумел в какой-то мере мобилизовать своих избирателей.

– Похожий сценарий нельзя полностью исключать, именно по упомянутой вами причине. Турция сегодня очень активна, миллионы людей буквально наэлектризованы, они ждут результатов выборов. Если разрешение вопроса не будет мирным, если толпы столкнутся – об этом даже не хочется думать. Посмотрите на то, что происходит сегодня в Судане и Пакистане.

Вокруг Эрдогана сложилась группировка чиновников, силовиков и миллиардеров, наживавшихся на государственных заказах. Они очень боятся потерять власть, поскольку опасаются судебных процессов. Теоретически они могут после 28 мая попытаться повлиять на Эрдогана и попробовать устроить какое-то силовое вмешательство в выборы. Но это сделать им будет непросто и вызовет сопротивление. Надеюсь, что этого не случится.

– Часто внешнюю экспансию Турции связывают персонально с Реджепом Эрдоганом. Но подобное мнение верно лишь отчасти. Субъективный фактор играет роль, но, наряду с ним, есть и объективные причины. Турция стала слишком сильна в экономическом и военном отношении, ей уже тесно в прежних рамках. В то же время США, вовлеченные в конфликты с Россией и Китаем, ослабили внимание к Ближнему Востоку. Появился вакуум власти, который и пытается сегодня заполнить Анкара, а также другие государства, особенно Иран и Израиль. Эти факторы будут и дальше продолжать действовать, даже и без Эрдогана.

Что до отношений с Западом, это важнейший вопрос, о котором сегодня все только и говорят. Кылычдароглу сказал в интервью немецкому изданию Deutsche Welle: "Мы развернем внешнюю политику Турции на 180 градусов". Он пообещал принести в Турцию "истинную демократию" и вернуться к переговорам о вступлении страны в Европейский союз. Существует несомненная связь между прозападными симпатиями оппозиции и ее стремлением привести в страну западные капиталы и технологии, без которых сложно исправить ее отчасти уже больную экономику. Без более тесного политического сотрудничества с США и Европой вряд ли получится добиться согласия инвесторов прийти в Турцию.

В любом случае Анкара, скорее всего, продолжит активно воздействовать на политику ряда регионов. Она станет укреплять свои позиции в Центральной Азии, склоняя на свою сторону тамошние страны в рамках инициативы "Объединение Тюркских государств". Западу выгодно расширение турецкого влияния на указанном направлении, поскольку оно направлено на сдерживание России и Китая.

И усилившееся влияние Турции на Южном Кавказе никуда не исчезнет, что подразумевает тесный союз с Азербайджаном. Однако в этом случае США и Европа проявляют сдержанность, тормозя действия союзников, направленные против Армении. И конечно, Турция не откажется от сотрудничества со своими близкими партнерами, Катаром и Пакистаном, с которыми она связана в области экономики и в военно-политической сфере.

Что касается давнего спора с Грецией из-за милитаризации греческих островов, из-за статуса Кипра, а также из-за спорных, богатых газом морских территорий в восточном Средиземноморье, то и эти противоречия никуда не исчезнут, они слишком глубоки и чувствительны. Однако, думается, конфликт станет потише, потому что Турция вновь засобиралась в Европейский союз. А он в целом очень обеспокоен ее столкновениями и спорами с Грецией и Кипром и обычно заступается за них, угрожая санкциями.

Очень обеспокоены возможностью ухода Реджепа Эрдогана в Иране. Как заметил известный иранский журналист и политолог Хаял Муаззин, Эрдоган более интересен Тегерану, поскольку "уже на протяжении двух десятилетий страна работает именно с нынешним президентом Турции, так что Иран получил достаточно информации о его менталитете и политике". В случае появления в Турции нового лидера Ирану придется потратить много времени, чтобы разобраться в его намерениях. Но самое главное то, что "во время его правления Турция будет ближе к США и дальше от России и Китая, а, следовательно, и от Ирана".

Полагаю, что Турция сохранит сотрудничество с Украиной и, вероятно, продолжит поставлять ей вооружения, а также закрывать для российских военных кораблей Черное море. Но эта политика проводилась и при Эрдогане. Как отметил один из крупнейших американских дипломатов и специалистов по Ближнему Востоку Джеймс Джеффри, Турция очень не хочет возрождения СССР – и противостоит росту российского влияния на Черном море, которое она считает для себя критически важным регионом. В этом плане особых отличий от политики Эрдогана, вероятно, не будет.

Наконец, у Кемаля Кылычдароглу, как и у Реджепа Эрдогана, нет желания ссориться с Россией. В интервью The Wall Street Journal Кылычдароглу заявил, что в случае его победы Турция присоединится к западным санкциям, введенным против Москвы. Но он при этом указывает на то, что не заинтересован в разрыве отношений с Россией, хочет партнерства с ней. Так что, возможно, не будет резких движений, и вряд ли Анкара быстро присоединится ко всем санкциям. Будет, насколько это видится из дня сегодняшнего, постепенное охлаждение.

Во-первых, Турции выгодно (до определенной степени) продолжать курс Эрдогана, маневрируя между Вашингтоном и Москвой: это позволяет увеличивать свое значение в глазах обоих партнеров.

Во-вторых, Анкара нуждается в российских инвестициях. Россия активно помогает Турции развивать современную энергетическую отрасль, включая газопроводы, поставляет дешевый газ. Россия построила в Турции АЭС "Аккую", причем, возможно, сама профинансировала кредитами это строительство – стоимостью 25 миллиардов долларов. Российские капиталы сегодня устремились в Турцию, поскольку она не присоединилась к большинству антироссийских санкций и остается для крупных российских компаний удобной гаванью.

В-третьих, Турция ведет с Россией и Ираном переговоры по Сирии, в которой находятся вооруженные силы всех трех государств, и Анкара совершенно не заинтересована в том, чтобы прерывать этот процесс, поскольку это может быть опасно. Все вместе заставляет думать, что сотрудничество с Россией будет продолжаться. Возможно, как сегодня говорят некоторые эксперты, "турецкий корабль продолжит лавировать между Москвой и Вашингтоном, но его курс будет несколько ближе к американскому берегу".

– Кылычдароглу в случае победы в первые месяцы, а может и годы, будет сильно занят внутренними проблемами. Ему и его сторонникам нужно будет почистить госаппарат от сторонников Эрдогана, или новый президент вынужден будет с ними договориться. В любом случае, не так-то просто перестроить государство, которое предшественник формировал под свои интересы и вкусы 20 лет.

Кроме того, шесть партий, не говоря о седьмой – о курдской ДПН, чьи интересы тоже придется учитывать, – будут делить министерские портфели, ссориться из-за бюджета и т. д. У Турции – плохие традиции коалиционных правительств. Как, например, они будут решать курдский вопрос, удовлетворяя требования муниципальной автономии и школ на курдском языке в районах компактного проживания курдов? Как примирят прокурдскую ДПН и жестких турецких националистов из Хорошей партии? Это не невозможно, но это станет проблемой.

Коалиции из такого большого количества партий часто становятся хрупкими. Есть пример соседнего Израиля, где похожая право-левая лоскутная коалиция, объединявшая и арабские партии, и еврейских националистов, победила Биньямина Нетаньяху – но уже через год распалась из-за внутренних противоречий. Не случится ли такого и в Турции спустя год-два – обеспечивая триумфальное возвращение Эрдогана к власти, подобно возвращению Нетаньяху? Вполне возможно, что в случае прихода нового правительства Турция временно погрузится во внутреннюю политику – и ей станет немного не до внешнего мира. А значит, ее внешняя политика будет более осторожной, чем при Эрдогане.

– В том, что касается России и Украины, турецкая внешняя политика в целом останется прежней, такой, как об этом было сказано выше. Эрдоган продолжит развивать "Объединение тюркских государств". Вероятно, он продолжит боевые операции против курдов из РПК (Курдская рабочая партия) и их союзников в Сирии и Северном Ираке.

Вообще в какой-то момент оказалось, что у Турции Эрдогана слишком много врагов, слишком много конфликтов с соседями, и действующий президент стал менять курс. Это происходит весь последний год-полтора. Некоторые изменения, возможно, будут продолжаться и в будущем, в том что касается смягчения отношений с Грецией, а также с ее союзниками – Египтом и Израилем. Эрдоган уже сбавил тон в отношениях с этими странами. Но он непредсказуем, и в том, что касается Греции, можно ожидать чего угодно. Но одновременно он принялся налаживать отношения с ОАЭ и Саудовской Аравией, также союзниками Египта, и, скорее всего, продолжит это делать – если победит. Причина заключается все в том же: турецкая экономика находится в тяжелом состоянии, и ему нужны инвестиции, в том числе для того, чтобы компенсировать уход западных инвесторов и отдать накопившиеся долги. Западные инвестиции вряд ли придут в Турцию при Эрдогане в том объеме, в котором они могли бы прийти в случае победы Кылычдароглу – я объяснил это выше. Поэтому он будет держаться за отношения с Абу-Даби, Дубаем (ОАЭ) и Эр-Риядом.

– Оган – националист и популист, на президентские выборы он шел в качестве кандидата от националистической "Коалиции отца". Во время предвыборной кампании он пообещал поднять размер минимальной заработной платы, обеспечить свободу СМИ, бороться с коррупцией. Нельзя исключать, что во втором туре большинство его избирателей поддержат оппозицию.

Александр Гостев