Венесуэла с Уго Чавесом

Венесуэльский лидер Уго Чавес создал первые формирования так называемых "партизан информации". Они призваны вести идеологическую борьбу с противниками осуществляемой в этой стране "боливарианской социалистической революции".

В своем романе-антиутопии "1984-й" Джордж Оруэлл английский писатель изобразил фантастический тоталитарный режим, во многом напоминавший сталинскую Россию. Режим Чавеса – не утопия, а явление реальное, к тому же, по оценке международных наблюдателей, прогрессирующее в сторону тоталитаризма. Отсюда и параллели. Так что новоявленное формирование вполне сравнимо с "министерством правды" из романа Оруэлла, а входящие в него "партизаны информации" - с "полицией мысли" из того же произведения. Во всяком случае, задачи у них одни: изображать прошлое и действительность такими, какими они видятся Чавесу, а также бороться с "мыслепреступлениями", то есть, с любой, по Оруэллу, идеей, не угодной режиму и, естественно, с людьми, носителями этой идеи. Уго Чавес говорит так:

- Нас обвиняют в том, что мы смотрим на жизнь через призму наших идей. Это не верно, хотя мы и боремся постоянно против порочной идеологии капитализма и империализма с помощью освободительной социалистической идеологии "боливаризма". Нас сто лет "бомбардировали" идеями империализма, хотели нас заставить мыслить, как мыслят империалисты, любить империалистов! Не получилось! Да здравствует идеология, и еще раз идеология, освободительного "боливаризма"!

Что означает термин "освободительный боливаризм"? Ответ на этот вопрос требует углубиться в историю. Симон Боливар, один из предводителей повстанцев в латиноамериканских колониях Испании первой половины 19-го столетия, стал тотемом его режима. На заседаниях своего правительства Чавес велит ставить стул для Боливара, умершего в 1830 году, постоянно публично обращается к нему за советами, упоминает на каждом шагу – порой без какого-либо повода. В честь Боливара названы улицы и площади, школы, организации, повсеместно расставлены памятники, развешаны портреты. На верность этому деятелю заставляют присягать молодежь Венесуэлы. Причем в момент присяги Чавес, самолично читая текст, потрясает над головой шпагой Боливара. Он обращается к давно усопшему со слезами на глазах, исполненный патетики:

- Здесь твоя обнаженная шпага, о Боливар! Клянусь тебе Богом моих отцов, клянусь моими родителями, моей честью, родиной и моим народом, клянусь моей молодостью, что моя душа не будет знать покоя, пока мы не дополним свободу и независимость нашей родины построением твоего социализма!

На самом деле Боливар, который принадлежал к так называемой креольской, то есть колониальной, испанской аристократии, к социализму никакого отношения не имел и о пролетарской революции, похоже, не ведал. Исторические хроники, в том числе статья, написанная Карлом Марксом, свидетельствуют, что речь идет о фигуре довольно противоречивой, амбициозной, конфликтной, порой склонной к трусости и предательству. Исследователи отмечают также, что Боливар недолюбливал темнокожих, которые составляют значительную часть населения стран Карибского бассейна. Основной чертой его характера была крайняя жестокость: своих соотечественников-испанцев, не желавших предавать историческую родину, Боливар казнил без пощады. Тем не менее, Чавес превратил этого деятеля в божество. Ритуалами поклонения ему со стенаниями и заклинаниями обычно руководит сам диктатор. Облаченный в мундир "команданте" революции, он выступает в качестве главного жреца пантеона Боливара в Каракасе.

- О, великий освободитель! Мир родился в твоих руках! Мир, хлеб, зерно твоей крови вскормили нашу молодую кровь, взывая нас к созданию нового мира! О, великий отец Боливар! Мы – твои родные дети. Твоя кровь течет в наших жилах. Она жжет нас, и мы чувствуем боль твоих ран. Она кипит в нас и зовет на борьбу!

"Двоемыслие" по Оруэллу – это способность искренне до фанатизма верить в две взаимоисключающие вещи, либо менять свое мнение на противоположное при идеологической необходимости. Так, Чавес то неистово крестится перед телевизионной камерой, упоминая через каждое слово имя Христа, то заявляет, что никакого Бога нет.

- Никакой загробной жизни нет. Вся жизнь здесь, на земле. Некоторые думают, что их после смерти ждет царство небесное, где существует справедливость. Они думают, что их душа попадет в рай. Все это выдумки!

Итальянский политический аналитик Леонардо Факко, долгие годы живший в Венесуэле, считает, что Чавес ничего нового на пути к "счастливому будущему" не придумал, и все заимствовал, правда, не у Боливара, а у деятелей более поздних эпох.

- В 20-м веке мы поняли одну вещь: реальный социализм или коммунизм, называйте его как угодно, всегда представал перед нами в виде диктатуры. Ее результатом было обнищание народа, который лишался свободы. Теперь, хотя в это трудно поверить, призрак коммунизма возродился в Венесуэле. Трудно поверить, потому что это уже стало аксиомой: коммунизм – это символ смерти. Двадцатому веку он обошелся в 170 миллионов погибших. И вот это проклятое человечеством слово "коммунизм" вновь входит в обиход благодаря Чавесу. Фактически он является клоном одряхлевшего кубинского диктатора Кастро. Так что напрасно строить в отношении Чавеса иллюзии, что, дескать, речь идет о неком "третьем пути", чуть ли не демократическом социализме 21-го века. На самом деле речь идет о классической диктатуре, которая лишает людей свободы и благосостояния. Во имя чего? Во имя процветания правящей элиты.

Коммунистическая модель называется здесь "великой боливарианской идеей". Обнищание народа именуется "ростом благосостояния". Провалы экономической политики в результате экспроприации и национализации - "новыми победами революции". Бряцание купленным в России оружием, угрозы и военные провокации против соседней Колумбии, упорно отказывающейся воспринимать идеи боливарианского социализма, – "политикой мира". А поддержка международного терроризма именуется "солидарностью с освободительными движениями". Говорит живущий в эмиграции венесуэльский военный аналитик Альберто Милиан.

- Чавес способен развязать войну в латиноамериканском регионе. Он, состоя в союзе с Ираном, оказывает помощь террористам палестинского ХАМАС и ливанской "Хезболлах". Он снабжает их деньгами, разведывательными данными и фальшивыми документами. Кроме того, есть неопровержимые доказательства, что он помогает колумбийской террористической группировке ФАРК.

Жесточайшая цензура, которую ввел Чавес, закрытие телеканалов и радиостанций, газет и журналов, аресты журналистов за малейшую критику в адрес режима, именуется "невиданной ни в одной другой стране мира полнейшей свободой слова". Причем, наказуем в Венесуэле даже прогноз плохой погоды – в стране "боливарианского социализма" погода должна быть всегда хорошей. Что же касается информации, скажем, о бесконечных перебоях с электроэнергией или водой, то она оценивается как подлинная измена родине и служит причиной закрытия передавшего ее органа информации. Тем не менее, Чавес неизменно утверждает о расцвете информационного плюрализма в Венесуэле.

- У нас свобода слова расцвела пышным цветом, как нигде в мире. Свобода критиковать, свобода мыслить… Мы стремимся поднять культурный уровень народа, его активность, его участие в битве идей. Меня лично битва идей просто восхищает.

Дело дошло до того, что Чавес решил подвергнуть цензуре даже Интернет. Венесуэльский оппозиционный политик и журналист Владимир Хессен считает, что это делается для контроля над мыслями людей, то есть, для борьбы с все теми же "мыслепреступлениями".

- Жители Венесуэлы смогут получать доступ лишь к тем страницам сети, которые не содержат ничего "вредного", с точки зрения венесуэльского режима. Контролю будет подлежать и вся информация, проходящая по электронной почте. Таким образом, миллионы пользователей Интернета в Венесуэле будут контролироваться. По сути, речь идет о введении цензуры сталинского типа. Она является неотъемлемой частью репрессивных мер режима. Речь идет о контроле над мыслями людей, их личной перепиской. Подобное положение в наши дни существует на союзной Чавесу Кубе, где до сих пор сажают не только за дела, но и за мысли и высказанные мнения.

"Партизаны информации", как сообщается, уже приведены к присяге на верность Боливару и разделены на так называемые "команды быстрого реагирования". В их обязанность, в соответствии с задачами Чавеса, которые он выдвинул в своем очередном многочасовом телевыступлении "Алло, президент!", входит разоблачать "лживую капиталистическую пропаганду в отношении боливарианской революции". В распоряжении "партизан", - в основном речь идет о молодежи, в том числе школьниках, - все государственные средства информации. Они призваны заменить профессиональных журналистов, к которым режим относится с недоверием. "Партизаны" имеют также право разрисовывать стены домов, расклеивать листовки и плакаты, где им заблагорассудится, устраивать митинги, манифестации и так далее. Венесуэльский педагог Октавио де Ламо считает, что, кроме всего прочего, привлечение молодежи к пропаганде идей режима противоречит педагогическим принципам, которые всегда отстаивались в школах страны.

- Наша школа традиционно стремилась сформировать человека критически мыслящего, но проявляющего терпимость к взглядам окружающих, как это принято в демократическом обществе. Человека, стремящегося понять взгляды и мнения других людей. Теперь нашу молодежь записывают в некие военизированные организации, именуют "партизанами", насаждают тоталитарное мышление, ненависть и милитаризм, нетерпимость ко всем, кто не разделяет взгляды вождя. Это очень печально. Ведь, если мы раньше воспитывали миролюбивых и свободных людей, то теперь школа формирует рабов. Нынешний режим навязывает всем одинаковые мысли, подвергая молодежь идеологической обработке.

В создании корпуса "партизан информации" Чавес опять-таки не оригинален. Эти формирования напоминают китайских "хунвейбинов" 60-ых годов прошлого столетия - действующих лиц так называемой "культурной революции". Напоминают они и кубинские молодежные "группы реагирования". В задачу и тех, и других входила травля неугодных тоталитарным режимам деятелей, в первую очередь, тех, кто осмеливался выражать в открытую свои мысли, отличные от официально одобренных. Говорит венесуэльский оппозиционный политик Хулио Борхес.

- Недопустимо принудительно вовлекать молодежь, особенно школьников, в политику. Нельзя, чтобы наши дети со школьной скамьи воспитывались в духе агрессивности, неприятии гражданского согласия и мира. Нельзя, чтобы они цинично использовались в политической борьбе на стороне антидемократического режима.

Между тем, некоторые наблюдатели полагают, что создание корпуса "партизан информации" - это лишь игра, попытка доказать венесуэльцам и мировой общественности, что пресса подвергается гонениям не со стороны режима, а самого разгневанного народа и даже юных "боливарианцев".

Каракас - столица Венесулы

В тот день, когда Московская дума утверждала Генеральный план развития столицы России, ее мэр Юрий Лужков направился в Каракас во главе представительной делегации.

Членам делегации предстоит обсудить с правительством Венесуэлы разработку генерального плана столицы Боливарианской республики. Это те же специалисты, которые работали над проектом развития Москвы. Обозреватель Радио Свобода Александр Гостев недавно побывал в Венесуэле и рассказывает о своих впечатлениях от Каракаса.

– Владимир Ресин, который отвечает в Москве за строительный комплекс, назвал Каракас городом без генерального плана. Это действительно так?

– Ресин прав. Каракас, с архитектурной точки зрения, производит впечатление города, развивающегося совершенно сумбурно. Если смотреть на него с высоты птичьего полета, то он напоминает скомканные листы бумаги, брошенные на пол. И вот на этих очень крутых скалах лепятся разнообразные домишки бедноты, а между ними стоят очень высокие, построенные беспорядочно, без всякого плана здания. В Каракасе есть небоскребы. Как они до сих пор держатся – большой вопрос. Во-первых, это очень сейсмическая зона. В Каракасе неоднократно случались разрушительные землетрясения, которые уничтожали город больше чем наполовину. Во-вторых, там очень большие проблемы с водоснабжением, а также с уборкой мусора.

Сейчас Каракас развивается стихийно, ведь Венесуэла нищая, откровенно бедная страна. И столица – город бедноты. Постоянное явление в Каракасе – самозахват земель, особенно на возвышенностях по периметру города, где из подручных средств – листов фанеры, битых кирпичей, буквально из строительного мусора возводятся малюсенькие домишки, которые на местном диалекте называются "ранчо". Все бедные жители Каракаса, как правило, из провинции. Они помнят о своих крестьянских корнях. Поэтому у своего ранчо они сажают одно-два дерева – манговое или кофейное. И им кажется, что это их микроплантация.

При этом вторая, главная, проблема не только Каракаса, но и всей Венесуэлы – катастрофическое состояние электроэнергетики. В стране идет пропагандистская кампания, направленная на то, чтобы убедить население всячески экономить электроэнергию. Крупные магазины, торговые центры, рестораны, отели или большие дома богатых людей считаются высокими потребителями электроэнергии. И боливарианские комитеты ходят вечерами по улицам Каракаса, смотрят, кто, по их мнению, потребляет слишком много народной электроэнергии. А потом вешают на этот дом странный плакат, где написано: "Смотрите, люди! Это здание (или это предприятие) является высоким потребителем народной электроэнергии. Следите за тем, чтобы она ими сильно не потреблялась". При этом все бедные районы эту электроэнергию потребляют совершенно бесконтрольно. Потому что сами жители этих районов про себя говорят: мы прирожденные инженеры. Поэтому, когда едешь по Каракасу, то повсюду можно увидеть какое-то невообразимое переплетение черных электрических проводов. От государственных высотных линий электропередач каждый житель домика незаконно протягивает маленький провод к себе и эту электроэнергию ворует. И при этом вечерами в Каракасе в достаточно богатых районах света нет, а ранчо – просто сияют огнями.

– И что с этим делать? Строить новую столицу?

– С этим поделать явно уже ничего нельзя. Новую столицу не построишь, официальное название города Сантьяго-де-Леон-де-Каракас, город с многолетней историей. Здесь много предприятий, которые никуда не перенесешь, и сложившиеся районы. Причем интересно выглядят и районы бедноты, и те, где живут мало-мальски состоятельные люди. Это восток центра. И когда в Каракасе говорят: "Я живу на востоке", имеется в виду не географическое понятие, а показатель высокого социального статуса. Это либо многоквартирные дома, либо мини-коттеджи. Там нет открытых пространств перед домами, нет заборов, через которые можно поглядеть на дом. Все потому, что Каракас занимает третье место в мире по уровню преступности. Поэтому после шести вечера люди пешком в Каракасе не ходят. Те, кто может себе это позволить, ездят на машинах, а беднота сидит в своих кварталах, куда крайне не рекомендуется заходить случайному человеку. А все богатые дома обнесены огромными, высоченными железобетонными заборами, которые сверху утыканы битыми бутылками и обмотаны колючей проволокой. Это тоже характерная черта Каракаса.

Центр города

Есть и такие уголки

и такой ракурс