То, что они делают, есть не что иное, как Революция

События последних дней не то чтобы посрамили «теорию слива», сторонником которой я до сих пор являюсь, но заставляют внести в нее важные коррективы. Из того, что ситуация с 5-6 декабря не развивалась по восходящей линии, мы сделали вывод, что ситуация не развивается вообще и происходит деградация. Это было неверно. Ситуация, как оказалось, развивалась по диалектической Марксовой спирали: подъем-спад-новый подъем на новом уровне.

 Второй недостаток «классической» теории слива, сближавший ее с «теориями заговора», состоит в том, что акторы механистически рассматривались в ней лишь как объекты манипуляций: Оргкомитет - со стороны темных кремлевских сил, массы – со стороны Оргкомитета. И это была правда, но лишь одна сторона правды.

И лидерами протеста, и массами – с активной помощью лидеров и их медиа - с 10 декабря овладела великая идея: и рыбку съесть, и... ну вы понимаете. Уже к февралю эта утопия пошла трещинами. Так, в 20-х числах января тысячи пользователей Фейсбука (не активисты, а именно «интернет-хомяки») договорились организовать шествие Калужская площадь - Садовое кольцо - Манежная. Когда же самоназначенные вожди согласовали свой «сливной» маршрут, в Интернете началось жестокое бурление, призывы не обращать внимания на согласованный маршрут и идти первоначально заявленным (призывы оказались платоническими, но важен самый факт подобной реакции со стороны рядовых участников протестов).

Словом, декабрьские лидеры начали стремительно терять кредит. Вожди «слива» обнаружили, что продолжение лоялистской политики несет для них смертельную (в политическом смысле) опасность: им жизненно необходимо оставаться лидерами протестов в глазах как масс, так и правительства, иначе их ждет почетная судьба использованных презервативов. Отсюда попытки радикализации протеста или по крайней мере имитации таковой: фонтан на Пушкинской площади, телефонная будка на Новом Арбате.

Между тем зимние месяцы отнюдь не прошли даром. Протестные настроения распространялись, захватывая все новые слои и новых людей. Помню рассказ, который я услышал на днях: «Я вышел после слов Путина о контрацептивах. Это для меня был плевок в душу. А раньше... что ж. Я включал радио, слышал о Стратегии-31, и это проходило мимо меня». Мы, активисты Триумфальной, сокрушались, что очаги возгорания залиты, что от занимавшегося пожара остался только дым, – не понимая, что это дым от того огня, что стремительно распространяется под землей.

6 мая этот подземный огонь вырвался наружу. По сути конфронтации хотели обе стороны, но то, что конфронтация вылилась в безобразную бойню, – плод сознательной организации со стороны Кремля.

Ниже я привожу собственную реконструкцию событий 6-9 мая, составленную на основании доступных мне сведений (в том числе суждений бывшего сотрудника милиции, который был на Болотной площади в качестве участника митинга и профессиональным взглядом оценил признаки провокации со стороны властей). Размеры статьи не позволяют мне подробно пересказывать факты и называть источники, на основании которых я делаю то или оное предположение, тем более что это свидетельства в основном косвенные, а часть предположений вообще чисто спекулятивна. Я лишь предлагаю некую схему, с помощью которой можно объяснить ход событий, а читатель волен сам решать, насколько она правдоподобна и соответствует известным фактам.

Итак, организаторы митинга изначально готовили некую акцию по образцу Пушкинского фонтана, но только более организованную и широкую – судя по всему, сидячую забастовку с палатками, которую надеялись продержать как минимум до утра инаугурации. В свою очередь, Кремль, зная об этом, решил показательной силовой акцией раз и навсегда поставить жирную точку во всей протестной эпопее. Остатки лоялизма в последний раз сыграли злую шутку с организаторами, когда они согласились на загон (в полицейской терминологии «карман») Болотной площади. Между тем московский ОМОН спешно услали (ибо знали, что он не будет бить москвичей с достодолжной жестокостью), а на его место завезли классово ненавидящих «зажравшуюся» столицу парней из Рязани, экипировав их в отличие от прошлых митингов по форме №4, то есть по высшей категории (для профессионала это явное свидетельство, что ОМОН готовят не сдерживать толпу, а нападать на нее). Провокация начиналась уже с недостаточного количества рамочек металлоискателей и прочих последовательных действий полиции и городских властей, направленных на создание максимальной давки. Затем перерубили кабель трансляции, задержали лидеров и т.д. Остальное хорошо известно.

Однако «кровавое воскресенье» вызвало эффект, совершенно обратный тому, какой предполагали его организаторы в Кремле и на Старой площади. На следующий день мы стали свидетелями показательного факта: люди готовы были выражать свой протест постоянно, их забирали в отделение – они выходили из него и снова шли туда, где собирались «белые ленточки». Непрерывная акция началась после того, как Скиф закинул в Фейсбук идею собраться у Администрации президента. Собрались там - прошла рутинная «зачистка» - переместились к памятнику героям Плевны – вновь зачистка – тусовка продолжается, подъезжают Навальный и Удальцов.

Между тем уже поздний вечер, те, кому положено принимать в таких случаях политические решения, пьют на своих инаугурационных банкетах и разъезжаются спать по домам, а полицейские начальники, на которых оставлено дело поддержания порядка в столице, не смеют без их приказа и санкции предпринимать что-либо серьезное. В результате они сначала посылают к памятнику поливалку, а когда это не действует, просто требуют разойтись. Навальный выдвигает (или по крайней мере озвучивает) идею: мы просто гуляем, выгоняют отсюда – идем в другое место, площадей в Москве хватит.

Протестующие идут на Чистые пруды, выгоняют оттуда – идут обратно. Полицейские начальники не знают что делать: формальных нарушений нет, а начать массовые задержания без формальных нарушений – на то нужен приказ от людей, которые теперь все изволят кто пить, кто почивать. В результате протестующие встречают рассвет на Китай-городе. Вслед за тем на Старую площадь съезжаются наконец ответственные товарищи, которые и отдают приказ о разгоне. В 11 часов происходит очередное винтилово.

Протест перемещается на Чистые пруды. Прогоняют оттуда – протест идет на Пушкинскую площадь – ответственные товарищи отдают приказ винтить всех – площадь оцепляют, блокируют и забирают всех, кто там был, и даже тех, кто был в окрестностях и имел при том хоть сколько-нибудь интеллигентный вид. Однако и это не помогает. Полиция словно бьет кулаками по воде. После еще нескольких безнадежных попыток решено наконец оставить все как есть, посмотреть, как будут дальше развиваться события, и либо дождаться, когда протест потухнет сам собой, либо придумать что-нибудь в зависимости от обстоятельств.

Теперь несколько наблюдений за участниками протеста. Отрадно, что в большинстве своем это люди свежие, лишь недавно примкнувшие к движению. Участники декабрьских протестов считают себя среди них ветеранами. Они не боятся власти, ненавидят и презирают ее, хотя, с другой стороны, еще не готовы к активному революционному противостоянию с ней. Степень радикальности примерна такова, какая была на Триумфальной площади вечером 6 декабря. Однако отсутствие протестного и политического опыта, конечно, сказывается. Вот история, которая мне кажется показательной для характеристики типичных слабых мест этих «новобранцев» революции.

Я был в Останкинском ОВД с двумя десятками человек, забранных на Пушкинской площади. Их окружили со всех сторон, блокировали и повинтили, хотя они не делали абсолютно ничего противозаконного: не скандировали, не имели никаких лозунгов и плакатов, многие не имели даже белых ленточек – они «просто стояли у памятника», что пока что никем не запрещено. В рапортах и протоколах между тем было написано, что они участвовали в несанкционированном митинге, кричали лозунги «долой Путина!» и «долой власть!», на многочисленные предупреждения и предложения разойтись не реагировали.

Единственное, что во всем этом привлекло мое внимание, – это потрясающее изобретение полицейского ума: лозунг «долой власть». Но остальные активно возмущались столь очевидным и издевательским беззаконием – из чего видно, что они ожидали почему-то, что «власть» будет обращаться с ними строго в рамках закона (помнится, не «хомяк» какой-нибудь, а сам Янкаускас в отчаянии кричал на Китай-городе омоновцам: «Ну дайте же нам спокойно протестовать!»).

Я попытался тогда напомнить некоторые обстоятельства и произнес примерно такую речь: «А чего вы хотели? Вы же сами постоянно твердите, что имеете дело с жуликами и ворами, а теперь возмущаетесь, что жулики ведут себя с вами как жулики, а не как честные люди. Какие законы, вы о чем? Мы имеем дело с жуликами и ворами в состоянии самозащиты. Мы хотим их свергнуть, отнять у них награбленное, а их самих посадить – они защищаются. Здесь не действуют никакие законы кроме законов войны, и думать надо не о юридических формальностях, а о логике действий противника. В правовом поле борются со своими противниками только демократические правительства. Но ведь вы знаете, что Путин не Обама и не Саркози, и именно поэтому-то мы против него и выступаем!»

Показательно, что моего очень интеллигентного, профессорского вида собеседника резануло своим революционным звучанием слово «свергнуть». «Мы не хотим свергать правительство», - возразил он. «Помилуйте, а чего же еще мы требуем?» - «Свергают законные правительства, а они незаконны». Иными словами, люди не задумываются не только над логикой действий противника, но и над логикой собственных действий. Ибо объективно эта логика есть логика революции, а революции они привыкли бояться. И многим еще предстоит перешагнуть психологический порог, чтобы осознать: то, что они делают, есть не что иное, как Революция.

Павел Шехтман