Нахера козе баян?

Директор Пермского театра оперы и балета заявил, что готов "выкупить" у государства, по цене военного контракта, девять артистов театра, которые по возрасту попадают под военный призыв.

 В этом крике отчаяния слышится бунт с попыткой подрыва наших феодальных основ, и Минобороны в мрачной задумчивости чешет репу. Можно, конечно, и с театра бабки слупить, - рэкет вообще военкомам не впервой! - но это, я считаю, не принципиальная позиция.

 А я бы, вот ей-богу, набычился и не уступил! Вот же, пятнадцать лет назад, решило Минобороны из принципа забрить Евгения Кисина - и не отступили же, не опозорили знамени! Дезертир Кисин слинял со своим роялем навсегда в Лондон, чем страшно подорвал обороноспособность, зато военным упрекнуть себя не в чем.

 Никаких выкупов, тупить так тупить! Ни пяди земли здравому смыслу! Долой гражданские радости! Зачем козе баян? Какой Стравинский, что еще за "Петрушка"? Забрить по периметру всех ходячих мужеского полу - балетных, офсетных, физиков, лириков -  и правое плечо вперед, к победе модернизации!

 Короче: перетопчемся без бемолей.

Виктор Шендерович

Справка:

Евгений Кисин родился в Москве. В 6 лет поступил в музыкальную школу имени Гнесиных.

Первоначально, как вундеркинд, выступал под именем Женя Кисин. В 10 лет впервые выступил с оркестром, исполнив 20-й концерт Моцарта. Год спустя дал свой первый сольный концерт. В 1984 году (в 12 лет) исполнил 1 и 2 концерты Шопена для фортепиано с оркестром в Большом зале Московской консерватории.

Пожалуй, со времен конкурсного дебюта Вана Клиберна ни одно пианистическое открытие так не взбудоражило советскую музыкальную общественность, как выступления юного Евгения Кисина в середине 80-х годов. Ученик средней специальной школы имени Гнесиных сразу стал любимцем москвичей, потом с триумфом гастролировал в Ленинграде, а потом начались и зарубежные его поездки. Он играл разную музыку, но преимущественно произведения Шопена, всякий раз демонстрируя и свободную виртуозность и, главное, великолепную стилистическую чуткость, подкупающий артистизм.

Вновь заговорили о вундеркиндах на концертной эстраде, о загадочной природе этого явления, о необходимости бережного отношения к таланту.

Призыв

Давно уже будоражат общественность слухи о том, что гениальный пианист Евгений Кисин со дня на день отправится служить в армию. Корреспондент ГиП решил окончательно разобраться в ситуации со всемирно известным музыкантом (с которым, кстати, дружит). В руки журналиста попал уникальный документ, адресованный российской звезде мировой величины Евгению Кисину с печатью на бланке военного комиссариата г. Москвы за номером 2/235: «Гражданину Кисину Е. И., Москва.
В соответствии с Указом президента РФ от 9.06.1993 года „О предоставлении отсрочки от призыва на военную службу наиболее талантливым представителям Российского искусства" гражданину Кисину Евгению Игоревичу 1971 г. р. согласно директивы генерального штаба ВС РФ от 31.03.1997 г. предоставляется отсрочка от призыва до 1 апреля 1998 года.
Гражданина Кисина Е. И. для оформления отсрочки от призыва прошу явиться в военный комиссариат Преображенского района на призывную комиссию.
Подпись: военный комиссар г. Москвы, генерал-майор М. Сорокин».
Получив копию письма, Кисин, проживающий уже 6 лет на Бродвее, имеющий второе гражданство — Великобритании, пережил легкий шок от перспективы с 1 апреля 1998 года служить в российской армии, равно, как и от необходимости визита в московский военкомат. Евгений попросил своего друга, корреспондента ГиП, замолвить за него словечко в высоких инстанциях. Тот отправился к заместителю военного комиссара Москвы и попытался убедить его, что Кисин приезжает из Нью-Йорка в Москву, чтобы получить премию «Триумф», дать два благотворительных концерта, а не для того чтобы ходить по военкоматам и оформлять отсрочки от призыва.
— Кто такой Кисин? — спросил военный чиновник.
— Пианист, ездит по всему миру, — с гордостью за российские таланты ответил корреспондент ГиП.
— Ну тогда может не приходить, — миролюбиво согласился заместитель комиссара.

Из интервью:

— У вас не возникало мысли — не желания, а именно мысли — вернуться? И были ли соответствующие предложения?

— А от кого, собственно говоря, могло поступить такое предложение? Вы говорите: не желания, а мысли… Скорее, мысли были желанием, чтобы жизнь в России стала нормальной. И если бы она стала таковой, я хотел бы жить там. Это все-таки свое, я там прожил первые 20 лет своей жизни, и за эти 20 лет в России не произошло ничего такого, из-за чего я мог бы хотеть вырвать эти годы из своей души. Нет, предложений вернуться не было.