Вы здесь
Месть Кремля
Конфликты, обнажающие истинное лицо автократических режимов, редко планируются заранее, пишет The Times в редакционной статье. Случайные и часто приземлённые, они приобретают большее политическое значение по мере того, как каждая сторона упрочивает свои позиции. В 1965 году два малоизвестных писателя, Андрей Синявский и Юрий Даниэль, были преданы суду по обвинению в антисоветской пропаганде. Их «преступление» заключалось в публикации своих произведений за рубежом. Но действительной причиной для показательного процесса было решение Брежнева и Косыгина обратить вспять опрометчивые реформы и либерализацию, проводившиеся Хрущевым, которого они свергли годом ранее.
Суровый приговор - 7 лет тюрьмы - должен был означать, что "оттепели" конец и КПСС вновь ужесточает контроль над интеллектуальной жизнью. Но на деле приговор, напротив, стал прямым толчком к появлению самиздатовской литературы и движения диссидентов, интеллектуальному банкротству коммунистического режима и, в конечном итоге, к краху всей государственной и идеологической структуры.
Группа Pussy Riot, вероятно, знала, что верующие сочтут их акцию святотатством. Но они определенно не сознавали, что Путин воспримет ее как прямой вызов своему авторитету, удар по своему самолюбию и свалившийся с неба шанс вступить в альянс с верующими.
Однако чем больше Путин старался превратить суд в острастку другим, предварив его кампанией по обузданию свободы слова и принятию законов, направленных на подавление общественного протеста, тем больше росла поддержка заключённых. Чисто политические мотивы суда, угроза приговора к 7 годам и явные манипуляции правосудием воспламенили всех, кто сознает вероятные последствия этого дела для свободы мнений. Когда за подсудимых вступились известные зарубежные деятели, эта история стала затрагивать авторитет и репутацию Путина, а также грозить ему колоссальными последствиями.
Как сотрудник КГБ, Путин хорошо знает историю инакомыслия в советскую эпоху и не предусмотренные последствия суда над Синявским и Даниэлем. Он был шокирован внезапным появлением молодого движения протеста, встревожен образовавшейся брешью в его некогда неприступной популярности и возмущен растущей враждебностью многих по отношению к его методу правления. Его инстинкт - подавить. Однако, он, прежде всего, прагматик, терпеливый и хитрый. Чем больше было протестов за рубежом, тем больше он был полон решимости не уступать. Но чем более жестокое наказание определил Кремль, тем большее негодование это вызвало у молодого поколения.
Суд над участницами PussyRiot, обычная российская пародия на правосудие, по крайней мере продемонстрировал, что политическая оппозиция жива. Русские не могут высказывать инакомыслие в Церкви. Но их нельзя запугать, как раньше.