Центрально-лояльно-навально-анально. И так хороводить за ними еще с десяток лет?

Григорий Шалвович мучается, болезный, главный экзистенциальным вопросом российской интеллигенции – вопросом про невинность и капитал.

Бог мой, как же я люблю, когда эта не уважаемая мною публика начинает вертеться, как уж на сковородке! Они сразу же знакомят нас с глубинными извивами своего подсознания, и мы получаем реалити-шоу «Доктор Фрейд приглашает друзей на свою кушетку».

Звучит в словах Григория Шалвовича горькая обида. Уж он-то, казалось бы, так старался быть хорошим во всех отношениях! Вовсю отстаивал «идею центризма». Путина не ругал (это был его церемонный реверанс тем, кто с одной стороны). С МБХ переписывался (а это – тем, кто с другой). (С какого, кстати, года переписка шла? С какого-то не сильно давнего, мне помнится. Я знаю людей, которые переписываются с МБХ то ли с конца 2003 г., то ли с начала 2004 года. Причем пишут именно для того, чтобы поддержать узника, а вовсе не ради того, чтобы потом опубликовать конъюнктурную книжку или материалец в журнал «Сноб». Ну, это так, штришок к психпортрету российского Эжена Сю.)

А в прошлом году повел Григорий Шалвович (зачем-то) толпу народа по бульварам на прогулку с писателями, и все было так чинно и благородно, менты даже брали под козырек дорогу освобождали, и казалось, что так будет всегда, и добро победит, и все злодеи перевоспитаются под благотворным влиянием великой русской литературы с ее давними гуманистическими традициями.

А теперь вот рушится благообразный сказочный мир Григория Шалвовича и других «центристов». Почему же рушится? Да потому что одному из них, из центристов, центристу по фамилии Навальный, грозит злая участь стать узником режима, который он вовсе не собирался свергать, а наоборот, хотел очистить.

И вот охватила Григория Шалвовича по этому поводу горечь. Ну как же так, почему режим не улыбнулся в ответ на «светлые улыбки»? Ведь такая светлая идея, этот центризм – «очень широкое понятие», как нам объясняет Григорий Шалвович, многоликий Протей современной русской литературы. И так много прекрасных людей поддерживают эту замечательную идею очищения режима: тут вам и Кудрин-Прохоров, и Навальный, и сам Г.Ш.

Мягко, как это принято в аристократических салонах, внушает нам Григорий Шалвович мысль о том, что, вообще говоря, центристы – это многие-многие. А вот революционеры – это маргиналы всякие: безобидный фигляр Лимонов, сердитые интеллигенты Каспаров с Пионтковским.

Я бы сказала, что Григорий Шалвович поотстал чуток. После того, как некая Ксюша С., причислившая Пионтковского к маргиналам, села в калошу, потому что во время голосований в релевантных аудиториях именно радикальная позиция Пионтковского (выступающего за слом путинского режима) получала поддержку 80–90% голосовавших, утверждать, что он маргинал, как-то странновато.

И это не единственное противоречие реальности в рассуждениях Григория Шалвовича. Буквально на днях Навальный заявил: «Либо мы их сметем, либо они всех посадят. Скорее всего, будет вариант, при котором они сначала всех посадят, а потом мы их сметем», а Григорий Шалвович нам объясняет: «Алексей Навальный тоже из “центристов”. Несмотря на всю свою митинговую риторику, он хотел не сломать государственный строй, а очистить его от коррупции». Так «мы их сметем» или «хотел очистить государственный строй от коррупции»? Вы уж, ребята, как-нибудь определитесь. Потому что иначе вы не центристами должны называться, а по-другому. Это если использовать только приличные слова, как принято в благородном собрании.

Ну, с Навальным мы разобрались, но и для «центризма» Григория Шалвовича есть иное название. А.Н. Илларионов именует такую позицию значительно более адекватно – лоялизм.

* * *

Впрочем, текст Г.Ш. Чхартишвили служит для нас в данном случае только отправной точкой для одного важного соображения.

С незапамятных времен народы боролись за свободу, боролись против тиранов. И, как правило, все порядочные люди, в том числе философы и писатели, включались в борьбу с любым произволом. Например, в Европе с конца XVII по конец XVIII века главным объектом такой борьбы был абсолютизм с его злодействами: бессудными и/или несправедливыми расправами, бесправием, удушением свобод и другими мерзостями. Против него боролись все приличные люди: и радикалы, и представители умеренных течений политической мысли боролись. Например, виги, стоявшие у власти в Англии в начале XVIII в., были довольно умеренными либералами и даже заставляли эмигрировать из страны либерал-радикалов вроде Тоуланда или Коллинза, с которыми у них были жесткие разногласия, но и те, и другие одинаково ненавидели абсолютизм – за то, что он угнетает свободную личность и свободную мысль.

Если говорить по-простому, они боролись за человека и его достоинство. Потому что только это по-настоящему важно, а не «очистить государственный строй от коррупции» или «участвовать в выборах». Вольтер или Джон Локк не писали про абстрактную «идею ненасильственного обновления» непонятно чего – прежде и превыше всего их интересовал человек. Мне странно, что такая простая мысль не посетила голову русского писателя Б. Акунина, воспитанного на высокогуманной русской литературе.

Казалось бы, кто, как не писатель, должен рассказывать про «отверженных», «униженных и угнетенных», вместо того чтобы отстаивать умозрительную «идею центризма»? Никто не требует от писателя идти на площадь или даже оппозиционно гулять по бульварам. Вольтер, Руссо и Джон Локк тоже не бегали с винтовкой и флагами по улице, однако их идеи нанесли сокрушительный удар по тирании. (Да, есть еще случаи Алджернона Сидни или куда менее известного Жана Руссе де Мисси, но все равно – их сочинения оказались куда полезнее для борьбы против тирании абсолютизма, чем непосредственные их действия, будь то заговор или революционное выступление.)

К чему я все это пишу? Да к тому, что борьба с ненавистным режимом не обязательно предполагает, что оппозиция должна шандарахнуть из рогаток по Кремлю или, я не знаю, усесться в фонтан на Пушке, или пойти перевернуть туалетные кабины на Болотной, или захватить колокольню Ивана Великого. Но оппозиция совершенно точно должна заявить о том, что режим (абсолютизм наших дней) должен быть разрушен, и совершенно точно не должна никогда и никак с ним сотрудничать, не должна никогда и никак ему помогать, не должна вообще никогда и никак участвовать в его делах: ни в водевильной «борьбе с коррупцией», ни в «выборах», ни, там, в проекте Сколково. «Очищать» режим на 13-м году путинского правления – дикая глупость, которая очевидна любому здравомыслящему человеку. Это все равно что очищать абсолютизм накануне Французской революции 1789 г. Наверное, Кудрин мог бы в какой-то момент стать современным Неккером или Тюрго (да не обидятся на нас на том свете настоящие Неккер и Тюрго), но тот момент уже упущен.

Оппозиции в нынешних условиях следует сосредоточиться на защите людей, причем не только на правозащите, а на более широкой гуманистической идее. То есть заняться работой, которую режим не делает и делать не способен, потому что ему на людей наплевать.

Акция «Один день – одно имя» была совершенно правильной в этом смысле. Как и расследование событий на Болотной 6 мая 2012 г. Мне чрезвычайно нравится, как именно в гуманистическом ключе пишут Каспаров, Пионтковский, Подрабинек, Романова, Рубинштейн, Скобов, Шендерович, Шушарин. Кто-то из них более радикален в своих политических взглядах, кто-то – менее, но даже тех из них, кому «революционная идея» глубоко чужда, невозможно причислить к лоялистам.

Лоялисты помешаны и зациклены на путинском режиме. Они твердят о «влиянии на режим», «обновлении режима», «переговорах с режимом». Они ищут заграничную недвижимость депутатов, они разбирают диссертации чиновников, они пишут про них, приглашают их на интервью, заседают с ними в каких-то комиссиях. Их точка отсчета – это всегда режим. Конечная цель этих исканий не объявляется, но понятно, что это не слом режима. Максимум – обновление его кадрового состава.

Перечисленные же мною выше люди и другие, тут не названные, – как говорят на современном жаргоне, «совсем не про это». Их интересуют человеческие судьбы, человеческие драмы, человеческие страдания. А режим? Ну что, режим сегодня – лишь самый гадкий фактор, который ломает судьбы, поэтому такого режима не должно быть. Они не кричат «Долой Путина!» на всех углах, но это само собой вытекает из того, о чем они говорят. Элементарная логика, которая действует безотказно, если взглянуть на вещи не с точки зрения режима, а с точки зрения его жертв – настоящих и потенциальных.

Отличить людей с умеренными взглядами от лоялистов очень легко именно по этому критерию. И какое бы иное наименование лоялисты для себя ни придумывали («центристы», «обновленцы» и т.п.), суть их вылезает наружу в любой ситуации, в любом тексте и контексте. И суть эта заключается в том, что они являются одним из столпов этого режима – в силу своей принадлежности к тем, кого в современном политическом дискурсе принято именовать системными либералами (сислибами).

Явление системного либерализма изучается подробно и разносторонне А.Н. Илларионовым, Г.К. Каспаровым, А.А. Пионтковским.

Меня же больше всего занимает такая черта сислибов, как ачеловечность. Это не совсем бесчеловечность, ведь сами лично они никого не убивают, хотя и могут оправдывать убийство людей («возрождение российской армии в Чечне») и издевательство над людьми (в том числе моральное), и содействовать этим мерзостям («реформы» Гайдара и Чубайса). Ачеловечность – это полное и глубокое пренебрежение человеком. Плевать им на людей, говоря по-простому. Вообще на всех.

Отсюда – их лояльное отношение к режиму, которому тоже люди до лампочки. Какой-нибудь владимвладимч может во время ежегодного сеанса дебильных вопросов и ответов кинуть с барского плеча детскую площадку или платьице к празднику, но в целом нужды и заботы подведомственного населения ему сугубо параллельны. То же и у сислибов, и их приверженцев – лоялистов. Эта черта – ачеловечность – является неотъемлемой частью их человеческой и политической личности и, как я уже сказала выше, служит безошибочным критерием определения фрондирующих лоялистов и сислибов. Последний яркий пример – это вопросы одного ВВП другому, которые подверглись уничтожающей критике со стороны Г.К. Каспарова.

* * *

Меня же до крайней степени поразил другой случай, произошедший в последние дни. Он имел место на седьмом заседании Координационного совета оппозиции. При обсуждении кандидатуры Натальи Чернышевой, которая претендовала на место ответственного секретаря КС, г-жа Собчак назвала ее «госпожой Каретниковой». Это не была оговорка – Собчак реально не знала ни фамилии Натальи (то есть была совершенно не в курсе голосовавшегося вопроса и понятия не имела о человеке, чью кандидатуру так рьяно обсуждала!), ни того, что Анна Каретникова, с которой она ее перепутала, –– это ее, Собчак, коллега по КС, заседающая за нею за одним столом уже в седьмой раз!!! То есть за полгода г-жа Собчак даже не удосужилась выучить имена тех немногих ее коллег по КС, кого она раньше не знала!!! Я чуть не упала со стула. (Нет, на 7-м заседании КС было множество моментов, от которых можно было упасть со стула от изумления или отвращения, но этот поразил меня особенно сильно крайней степенью пренебрежения к людям.) Все присутствующие, конечно, как воспитанные люди, сделали вид, что не заметили этого, скажем мягко, дикого fauxpas, но, честное слово, ребята, есть такие fauxpas, за которые, вообще говоря, следовало бы исключать из порядочного общества. Особенно если подобное отношение к людям мы видим у некоторых персонажей из раза в раз.

* * *

Тут надо бы мне подвести итоги, но пока я сочиняла этот текст (долго, дней десять-двенадцать), появился целый ряд других, на ту же или пересекающиеся темы (которые я хотела тут затронуть, но они не смонтировались). Поэтому я не стану зря тратить буквы, а просто рекомендую ознакомиться с этими текстами.

Пламенный Ихлов, ироничный Скобов и блистательный, как всегда, Пионтковский.

Источник