Вы здесь
Кто мог нажиться на законопроекте об ограничении электронных платежей
Трудно найти другое объяснение законопроекту об ограничении электронных платежей, кроме того, что кто-то решил сыграть на бирже на понижение.
Обсуждать законопроект с позиций здравого смысла непросто.
Предлагается фактически запретить «неперсонализированные» электронные кошельки, то есть такие, владельцы которых не прошли процедуру идентификации – не предъявили лично паспорт оператору системы. Предлагается ограничить платежи с таких кошельков 1000 рублей в день и 15 000 рублей в месяц. Правда, и сейчас эти платежи ограничены 40 000 рублей в месяц. Кроме того, все «анонимные» плательщики так или иначе идентифицированы: у операторов есть как минимум номера мобильных телефонов, к которым привязаны кошельки.
А значит, транзакции этих «анонимов» гораздо легче отследить, чем любые операции с наличными. Прочие меры — запрет на переводы денег на принадлежащие физлицам «неидентифицированные» кошельки, запрет на трансграничные переводы с использованием таких средств — тоже кажутся нелепыми, если вспомнить о существовании такого неудобного, но исключительно анонимного платежного средства, как старый добрый нал.
Усложнение электронных платежей приведет, естественно, к росту операций с наличностью. Регуляторы по всему миру, между тем, руководствуются прямо противоположной логикой — стремятся снизить долю наличного оборота. У нас тоже: с такими инициативами выступали и Минфин, и Минэкономразвития.
России есть к чему стремиться. По данным Master Card, в России 31% платежей совершается в безналичной форме. Как в Индонезии. А в Соединенных Штатах, например, 80% платежей — безналичные. В Бельгии и вовсе 7% расчетов проводится наличными.
Предложения законопроекта уже возымели эффект. ADR компании Qiwi, бизнес которой связан с электронными кошельками и виртуальными платежными картами, открываемыми без предъявления паспорта, рухнули 15 января на 17%.
Депутаты предложили нелепую, лишенную логики драконовскую меру и таким образом обрушили акции конкретной компании. Теоретически игрок, который заранее знал о готовящихся предложениях, мог заработать десятки миллионов долларов на провале Qiwi.
Если бы в России был орган вроде американской Комиссии по ценным бумагам и биржам, способный расследовать случаи инсайдерской торговли, все вышесказанное я попросил бы считать заявлением встревоженного гражданина в этот самый орган. Но у нас его нет. Мы никогда не узнаем, какой на самом деле была мотивация инициаторов «антиплатежного» законопроекта. Такие вопросы могли бы возникнуть у американских и британских финансовых властей — ведь рухнувшие акции торгуются вне России. Но вряд ли и они смогли бы что-либо выяснить без помощи московских коллег. А эта помощь, можно утверждать с полной уверенностью, никогда не будет оказана. Там же, в Британиях да Америках, враги, очернители России!
Так что ждем новых интересных законопроектов, направленных против отдельных публичных компаний. Кто следующий?