У России нет союзников. У нее есть либо конкуренты, либо вассалы, либо враги

“Россия, слава Богу, не входит ни в какие альянсы, это тоже в значительной степени залог нашего суверенитета, любая страна, которая в альянсы входит, сразу часть своего суверенитета отдает, и далеко не всегда это отражает национальные интересы той или иной страны…” – заметил, выступая на заседании Совета безопасности России 22 июля Путин.

В этих словах Путина наблюдатели увидели очевидное противоречие фактам: Россия не просто входит в альянсы, она их создает.

Это и СНГ, и союзное государство России и Беларуси, и Евразийское экономическое сообщество, и Таможенный союз, и появляющийся на наших глазах Евразийский экономический союз, и Организация договора о коллективной безопасности… Разве этот список недостаточен для того, чтобы говорить о России как об активном участнике самых разнообразных альянсов, в том числе и военных? Однако правы не наблюдатели, а Путин. И ответные меры Российской Федерации против Запада, предусматривающие отказ от поставок пищевых продуктов, только подчеркнули эту его правоту.

Как решался вопрос о западных санкциях против России? Путем долгих, нередко мучительных консультаций между странами – членами Европейского союза: поиск компромисса, согласование интересов, согласие с необходимостью общих мер. Соединенные Штаты и Канада, хоть и не являются членами ЕС, внимательно следили за этими консультациями и старались принимать решения о собственных санкциях синхронно с Европой. И такой механизм обусловлен не только требованиями политической солидарности, но и прагматичными экономическими интересами. Между странами Евросоюза нет таможни, следовательно, односторонний запрет какой-либо продукции бессмыслен. Страны ЕС не хотят вводить санкции, которые затронут интересы одного из участников объединения, не сказавшись на других – именно поэтому выбираются сектора российской экономики, позволяющие говорить об общей ответственности и поиске возможностей для компенсации. Словом, идет обычный диалог между союзниками, понимающими необходимость совместных мер, но думающими об интересах каждого. Именно благодаря такому подходу Европейский союз и является привлекательной моделью для других стран. Именно понимание Соединенными Штатами этих особенностей функционирования Европейского союза и делает Вашингтон важным партнером Брюсселя.

В российском же случае наблюдатели гадают о том, присоединятся ли к санкциям Беларусь и Казахстан, а если нет, то существуют ли рычаги, которые позволят России заблокировать доставку нежелательной продукции на свой рынок в белорусской или казахстанской обертках. Но вопрос ведь не в механизмах блокирования, а в том, что ни Путину, ни любому другому российскому чиновнику даже в голову не пришло согласовать санкции против стран Евросоюза с руководителями стран Евразийского экономического союза, хотя таможни между Россией, Беларусью и Казахстаном тоже нет и производители “запрещенных” товаров могут найти новые механизмы поставок своей продукции на российский рынок.

Александра Лукашенко и Нурсултана Назарбаева, как каких-нибудь российских губернаторов, просто поставили перед фактом: Путин уже принял решение, и вам остается только обеспечить его выполнение. Не обеспечите – будем искать механизмы для блокировки доступа продукции на российский рынок. О Евразийской экономической комиссии и прочих интеграционных институциях никто даже и не вспомнил, потому что ничего этого в действительности не существует.

Путин утверждает очевидное: у России нет союзников. У нее есть либо конкуренты, либо вассалы, либо враги. Кремль развязал войну против соседней Украины и аннексировал часть ее территории именно потому, что увидел в Майдане отказ от вассальных отношений – и автоматически перевел соседнее государство в категорию врагов, с которыми можно разговаривать только языком террора и диверсий. Кремль не желает ни о чем серьезном разговаривать с Лукашенко и Назарбаевым, потому что стареющие руководители стран Таможенного союза для Путина – вассалы, которые должны знать свое место. Но договариваться, искать компромисс, находить понимание – это “отдавать часть своего суверенитета”. Это не по-путински.

Сейчас все мы становимся свидетелями нового политического эксперимента: как долго может просуществовать страна без союзников, страна, не желающая искать компромиссы с теми, кого она объявляет врагами, и презирающая тех, кого она считает друзьями. Даже во времена, когда российские императоры объявляли единственными союзниками России армию и флот, дипломатия Санкт-Петербурга сбивалась с ног в поисках настоящих партнеров, с которыми можно было согласовывать интересы и находить общее понимание “мирового концерта”. Но концерт, похоже, окончен: блестящая изоляция путинской России на мировой арене позволяет ее президенту играть исключительно соло на боевом барабане.

Виталий Портников