Народ должен зарубить себе на носу, что до Путина не было ничего, зато при Путине будет всё

Я сидел, слушал Путина и злился на себя. Ну, чего я напрягаюсь? Ну, какая мне разница, прохвост он или невежда? Может, он и в самом деле не имеет представления о том, в каком состоянии находится страна, которой он самовольно рулит вот уже 12 лет. Может, он только прикидывается благодушным простачком, истово верящим в свою незаменимость. Во всех случаях, цель у него одна, и она простая. Народ должен зарубить себе на носу, что до Путина не было ничего, зато при Путине будет всё.

В данной творческой задаче нет ничего особенно нового, но в былые времена это у него получалось лучше. На встрече с начальниками трех главных телеканалов Путин уже не выглядел непобедимым мачо.

Это раньше он выходил к журналистам в итальянской распашонке, загорелый и находчивый, поигрывая глазками и непроизвольно высасывая из зубов застрявшие остатки вкусной и здоровой пищи.

На сей раз господствовала канцелярская строгость. Служебный кабинет, строгий галстук, ни конфет, ни чаю, а граждане из Останкина вообще по ту сторону стола. Дела такие, что не до амикошонства. Выборы не склеиваются. Даже четыре года назад, уж на что лениво втюхивали Родине подгнившее электоральное фуфло, но какая-то слабая тень интриги чуть оживляла мертвый политический пейзаж. Сейчас же — черный вакуум.

Три захода для объяснения с обществом предпринял Медведев. Это была катастрофа. Даже в бытность свою полномочной тенью альфа-самца гарант Дима не был столь жалок, как в попытках объяснить, как и почему он так сильно любит Путина. Юмор кремлевского доцента был таким вымученным, будто сразу же за кулисами его ждал с семихвостой плеткой Карабас Барабас. Еще несчастнее выглядел президент Великой Страны, когда вдруг переходил к угрозам — то ли разогнать все прогнившее путинское правительство, то ли отдать его на съедение "Твиттеру" и "Фейсбуку".

Путин легко нашел слова, чтобы деликатно объяснить публике, что «действующий президент» погорячился и что никого из действующего правительства он и пальцем тронуть не посмеет. «Разве что случится что-нибудь непредвиденное». Да и тогда, как не преминул подчеркнуть Путин, о министре, выпавшем из седла на переправе, позаботятся и подыщут ему приятное место.
Успешно одернув Медведева, Путин исчерпал победы дня. Провалились все его попытки сохранить равновесие на скользком льду, где до него так нелепо и безнадежно искал логическое равновесие его незадачливый протеже.

На вопрос, как и при каких обстоятельствах были приняты решения об обратной рокировке тандема, Путин дал ответ, который пересказу не поддается. Там было что-то о кризисе, которого не ждали, однако справились с ним прекрасно. О неизменной поддержке народа, которая грела тандем на тернистом пути. О собственном благородстве интервьюируемого, который мог бы запросто изменить под себя Конституцию, а вот, молодец, все же удержался. Далее Путин прокатился по рельсам исторических параллелей. Рузвельт, по его словам, послужил Путину примером, когда наплевал на вековые традиции и пошел на четвертый срок. И Де Голль не панькался с приличиями, увеличив свое президентство с четырех лет до семи. Тут же была помянута и Канада, но там вместо президента всегда была британская королева, так что посыл оказался неразвитым.

Причесав себя под американо-французских кумиров, Путин на том остановился. Сознавал ли он, что занимается историческим подлогом? Опять же — неважно. У него вон сколько референтов. Два дня запись этого «интервью» катали туда-сюда, подчищая огрехи и оговорки. Значит, не машинально он водил страну за нос. Иначе сказал бы, чем завершились эти президентские истории.

В Америке четыре слитных президентства нагнали на нацию такого ужаса, что сразу после похорон Франклина Рузвельта неписаная традиция («не более двух сроков») стала непререкаемым законом. Отказалась от новаций Де Голля и Франция. Обе страны убедились на своем опыте, что пороки бесконечного президентства много серьезнее, нежели мнимые преимущества пресловутой стабильности.

Попутно Путин открыл нам глаза еще на несколько чудес. Оказывается, Советский Союз был той же Россией, только назывался по-другому. И, следовательно, в 91-м был не конец СССР, а развал России. Оказывается, Медведев со всей своей модернизацией не открыл новые горизонты, но просто «озвучил» и «перенёс в сферу общественной деятельности» то, о чем и до него «говорили в кремлевских коридорах».

Но самый главный вклад в новейшую историю Родины Путин внес в самом начале интервью. Энергично, но крайне расплывчато повествуя о том, как он отбрыкивался от слишком ответственной должности президента России и как Ельцин ему это ярмо силком навязал, наш лидер согласился, что у «разных там» россиян на предстоящих выборах парламентских и президентских никакого выбора, по существу, нет. Он не уточнил, кого именно имеет в виду, но подтвердил, что «для них выбора не будет, а для рядового гражданина выбор всегда есть».

Кто они есть, «разные там»? Чем политически отличается гражданин рядовой от гражданина нерядового? Почему для одних оно всегда, а для других – никогда? С какого уровня образования или благосостояния начинаются лишенцы путинской демократии?
Будь на месте вопрошающей троицы не обласканные властью телевизионные холуи, а нормальные журналисты, они бы вытряхнули из Путина хотя бы часть столь незаурядной информации. Но их потому и пустили в этот кабинет, что они и так знают все.

Все те же Эрнст, Добродеев, Кулистиков… За все время в путинском кабинете они сплоховали только раз. Они так и не рассмеялись, даже не улыбнулись анекдоту, рассказанному начальником. Но зато во всем прочем они были безупречны. Как элегантно подыгрывали они Путину, искусно сочетая развязность с почтительностью. Умные, образованные, проницательные, они прекрасно сознавали, что за личность перед ними надувает щеки. Но сознавали они и то, что вся их дивная, будто приснившаяся жизнь, полная денег, власти, заграниц, крепкой дружбы народных артистов и нежной страсти очаровательных юных дев, вся эта захватывающая, будто из сказки, сверкающая повседневность закончится в ту самую секунду, когда мрачная, чужая, холодная, грозно ворчащая страна за черным окном поймет, каким мелким калибром целятся ей в сердце.

Они старались изо всех сил. Но всему есть предел. Нам еще не раз предстоит слушать Путина. И с каждым разом мы будем яснее распознавать, что обильный елей, которым поливают этого человека, стопроцентно синтетического происхождения.

ВЛАДИМИР НАДЕИН